Клаудия Грос - Схолариум

• Название: Схолариум
• Автор: Клаудия Грос
• Издательство: Амфора
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-94278-934-7, 3-423-20720-5

Кельн, 1413 год. В этом городе каждый что-нибудь скрывал. Подмастерье — от мастера, мастер — от своей жены, у которой в свою очередь были свои секреты. Город пестовал свои тайны, и скопившиеся над сотнями крыш слухи разбухали, подобно жирным тучам. За каждым фасадом был сокрыт след дьявола, за каждой стеной — неправедная любовь, в каждой исповедальне — скопище измученных душ, которые освобождались от своих тайных грехов, перекладывая их на сердце священника, внимающего горьким словам.

Город потрясло страшное убийство магистра Кельнского Университета, совершенное при странных обстоятельствах. Можно ли найти разгадку этого злодеяния, окруженного ореолом мистической тайны, с помощью философских догматов и куда приведет это расследование? Не вознамерился ли кто-то решить, таким образом, затянувшийся философский спор? А может быть, причина более простая и все дело в юной жене магистра?

Клаудии Грос удалось искусно переплести исторический колорит средневековой Германии с яркими образами и захватывающей интригой. По своей тонкости, философичности и увлекательности этот интеллектуальный детектив можно поставить в один ряд с такими бестселлерами, как «Имя розы».

---

Рядом с ним, склонившись над бумагами, в подсчеты углубился Иосиф. «Почему нельзя построить такую особую повозку, чтобы поехать к звездам, — задумался Лаурьен. — Бэкон говорит, что Александр Великий сконструировал машины, которые можно спускать в море. Машины, покоряющие небо, — Дедал верил, что такие бывают… Наверное, это возможно… Говорят, что Александр Великий в стеклянной повозке нырял на дно моря и внизу изучал жизнь рыб. Но это просто слухи, никто никогда не видел этой повозки, а свои наблюдения Александр унес с собой в могилу. Что он там нашел? Огромных восьминогих монстров, драконов, змей? Может быть, ангелов? Если то, что летает, обитает в море, а то, что плавает, бороздит небо, тогда каракатицы должны существовать и на небе тоже. Похоже, к земле привязан только человек со своими жалкими двумя ножонками. Но есть числа, с помощью которых можно рассчитать, как разъезжать по морю и по небу в стеклянной колеснице. Притягательная мысль. Но разве такие представления не реальны? Существуют вещи, которые не видны, но все-таки они есть. А что по этому поводу говорят номиналисты?»

— Что с тобой? Ты что, спишь?

Лаурьен вздрогнул. Он с головой ушел в эти мысли и даже не узнал голос своего друга Иосифа Генриха.

— Я думаю, что реалисты правы, — прошептал он.

— С чего ты взял?

— Я думал о звездах, о возможности высчитать то, что невозможно увидеть. Или ты уже наблюдал их вблизи?

— Нет.

— Вот то-то и оно.

— Странное обоснование, — пробормотала Софи.

«Конечно, существуют незримые вещи, — подумала она. — Иногда мы наблюдаем всего половину луны и в то же время знаем, что она целая и ее никто никогда не режет на части».

— Ему надо расставить ловушку, — тихонько прошептала Софи.

— Кому? Кому надо расставить ловушку?

— Убийце. Убийце Касалла.

— Каким же образом?

— У меня как раз появилась идея. Если какое-то явление можно сделать видимым, например с помощью подсчетов, значит, можно найти способ сделать видимым и убийцу. Нужно дать явлению возможность продемонстрировать себя в форме, которую мы в состоянии узнать. Давай оставим для него в схолариуме сообщение. Если он его прочитает, значит, он где-то среди нас. А если не отреагирует, то, наверное, он не наш.

— А если он прочитает, но не захочет ответить?

— Не думаю. Он человек разговорчивый, он страдает оттого, что ни с кем не может вступить в контакт. Возможно, он считает это убийство идеальным и очень переживает, что никто не выражает ему своего восхищения. Он ответит, поверь мне.

Лаурьену идея показалась абсурдной. Зачем все запутывать еще больше, и так уже вроде бы достаточно. Неужели теперь они начнут обмениваться с убийцей письмами? Это противно разуму. Да и с какой стати ему разоблачать убийцу Касалла? Пусть этим занимаются Штайнер и остальные. Лаурьен чувствовал рядом тепло чужого тела. И снова в нем проснулось воспоминание о Софи. Он наклонился к другу и что-то прошептал ему в ухо. Но друг только покачал головой и отодвинулся подальше.

Софи было не удержать, ей непременно требовалось побеседовать насчет своей идеи со Штайнером. После лекции она подошла к магистру, который стоял перед рефекториумом и принюхивался, пытаясь определить, что подадут на обед. Пахло савойской капустой и жирным, тяжелым бульоном. Она не тратила лишних слов. Он, с урчащим в ожидании пищи желудком, сначала ничего не понял.

— Написать письмо?

— Всего несколько слов. Мы тоже должны придумать ему загадку. Если у него получилось, то почему не выйдет у нас? Например, так «Если образы можно конструировать, значит, их можно и высчитывать». Сформулировано не очень четко, я знаю, но ему можно послать хоть приглашение на обед, это неважно. Я хочу сказать, давайте попытаемся вступить с ним в контакт.

Штайнер молчал. Заманить его в сети — вот как это называется. Это ведь не повредит? А вдруг он и правда отреагирует? Любая реакция лучше, чем молчание и поиски в тумане.

— Это твоя идея?

— Да, господин магистр.

— Хорошо. Я подумаю.

Он потянул носом. В зал внесли горячий суп. Для начала он хотел поесть, заполнить пустой желудок теплом и блестками жира, — в такой холод это самое главное.

Идея показалась ему неплохой. Она может сработать, если действовать с умом. Надо найти нужные слова и нужное место, в котором оставить записку. А если он ответит, тогда они хотя бы убедятся, что Домициан был невиновен. Убийца терпелив, это ему понравится и потешит его самолюбие. Он почувствует себя польщенным, узнав, что они готовы устроить диспут с его участием. И как они до этого раньше не додумались? Ведь идея буквально витала в воздухе. Как запах срезанной травы во время сенокоса. А какое он сам получит удовольствие! Сесть за стол и сосредоточиться на поиске подходящих слов.

Вы считаете, что вы умны. Возможно, это и на самом деле так. Но смерть Касалла до сих пор остается тайной. Так скажите мне, правильно ли то, что написано у Аристотеля и что он повторяет вслед за Федоном: «Идеи есть причина бытия и становления».

Штайнер смотрел на лист. Это не письмо, это всего лишь задача, из тех, что, судя по всему, нравятся его противнику. Философский вопрос насчет смысла и бессмысленности идей. Интересно, его противник является сторонником традиционных или современных течений? А может, это просто безмозглая овца, которую научили писать?

Штайнер встал и сунул записку в карман. Куда бы ее деть? Где удобнее вывесить? Лучше в схолариуме на Гереонштрасе, теперь это здание притягивает многих студентов, как раз сейчас у него там лекция. Выбрать угол, где меньше всего ветра, в крытой галерее. Да и снег туда не попадет. Когда рядом никого не было, Штайнер прикрепил записку к стене. Неважно, где находится убийца, — живет ли он здесь, в схолариуме, или в бурсе, или в коллегиуме, — он явно клюнет на удочку, потому что хвастлив, как павлин. Штайнер отправился домой. Настроение у него было хорошее.

Утром записка еще висела. Студенты и магистры толпились вокруг, рассуждая, что бы это значило. Они разнесли новость по всему городу, так что вскоре каждый знал, что некто задал вопрос убийце Касалла. Вот только кто?

Штайнер не рассказал о своей задумке даже канцлеру, поэтому все — и студенты, и магистры — гадали, что кроется за этим странным обращением. И только Софи с Лаурьеном каждое утро носились по комнатам, коридорам и дорожкам сада, чтобы посмотреть, не появился ли ответ. А убийца и на самом деле отреагировал. Даже если он и не имел отношения к схолариуму, он все равно должен был узнать такую новость, потому что все только об этом и говорили. Штайнер поручил надзирателю смотреть в оба, чтобы, если представится такая возможность, разоблачить автора писем. Но надзиратель, обладающий зоркостью орла и быстротою ласки, постоянно опаздывал.

На первый вопрос Штайнера противник ответил цитатой из Аристотеля: «Universalia in rebus». Общее в вещах. Следовательно, убийца из тех, кто пытается найти равновесие между двумя основными школами, не отдавая предпочтения ни образам, ни вещи как таковой. Штайнер был разочарован. Он ожидал чего-нибудь более радикального, а вовсе не столь безобидного ответа. Из этого скромного высказывания нельзя почерпнуть информацию, позволяющую сделать выводы относительно личности убийцы. Поэтому Штайнер сменил тактику. В следующий раз он написал:

Если мы не решим вторую задачу, вы дадите нам подсказку?

Он как будто слышал смех своего врага: «Это же совсем нетрудно, напрягитесь».

На портале часовни был прикреплен второй ответ:

Я вас знаю, а вы меня не знаете. Так что там было насчет образов?

«Отсутствие ответа тоже ответ», — подумал Штайнер и принялся сочинять следующий вопрос.

На этот раз ближе к вечеру Софи осталась в схолариуме чуть ли не последней. Никаких записок ни на дверях, ни на колоннах, ни на столе в рефекториуме. Он выбрал другое место? И куда подевался надзиратель, он ведь все время болтается по коридорам?

В углах завывал ветер, приманивающий снежинки к факелам, словно мотыльков на огонь. Софи озиралась.

После лекций Лаурьен исчез в своей спальне. Встречаться с ним ей не хотелось. Она решила держаться от него подальше, опасаясь его весьма красноречивых взглядов. Как раз сегодня на лекции он шепотом спросил, не знает ли она, где живет Софи Касалл. Она испуганно отшатнулась. Неужели, смотря на нее, он все время думал о Софи Касалл? Неужели обратил внимание на их сходство? Хотя вообще-то она была уверена, что его предположения так и останутся подозрениями, что он тыкается туда-сюда, как мечущийся вокруг темного пруда рыбак, который никогда не поймает рыбу. И все равно бывать с ним слишком часто небезопасно…

С другой стороны коридора появилась тень и раздался звук шагов. Тень становилась все длиннее, потом изогнулась и исчезла.