Альберт Иванов - Волшебный кувшин Хомы и Суслика

• Название: Волшебный кувшин Хомы и Суслика
• Автор: Альберт Иванов
• Издательство: МЕТ
• Жанр: Сказка
• Год: 1998
• ISBN: 985-436-150-0

Этот сборник новых сказок замечательного детского писателя А. А. Иванова знакомит юных читателей с новыми забавными приключениями ставших уже знаменитыми хомяка Хомы, его друга Суслика и их приятелей. Книга продолжает серию сказок про Хому и Суслика, которые в течение вот уже более 20 лет радуют многочисленных читателей и пользуются заслуженным признанием.

---

Один только Медведь не боялся. Он как-то мимоходом спросил:

— А что, праздник сегодня?

И дальше потопал, не дожидаясь ответа.

Да и что ему ответишь? У Хомы теперь каждый день праздник. При флаге-то.

Приятно так ходить — безопасно. Вот только держать его устаёшь в вытянутой лапе. От непривычки.

В конце концов приноровился его Хома носить. С флагом — на луг за зёрнами, с флагом — в рощу за орехами, с флагом — на Дальнее поле за горохом. Даже к Суслику в гости с флагом ходил. Настолько привык.

И главное, не зазнавался. Понимал, что все обиженные и слабосильные на него смотрят. Надеются на него. И гордятся им. Такой маленький, а такой видный. Отовсюду.

Ни разу он флаг не уронил. И своё достоинство — тоже. Кого только из беды не выручал!..

Однажды Зайца от Лисы отстоял, с маху огрев её древком по хвосту.

Как она улепётывала, ошалело мотая хвостом! Можно подумать, она его остудить хотела.

Что значит флаг — горячего красного цвета!

— Знаменосец ты наш, — всхлипывал на радостях Заяц, — спаситель!

И тут Хома не возгордился.

— Так бы любой поступил, — скромно ответил он.

— Но не я, — честно сказал Заяц.

— Да ты подержи флаг, — настойчиво предлагал Хома, — подержи.

Заяц трепетно взял.

— Ну? — ободряюще улыбнулся Хома. — Чуешь силу сейчас * трусоух?

— Чую! — неожиданно басом рявкнул Заяц-толстун и гордо махнул флагом. — А ну, где эта рыжая?

Хома, конечно, флаг забрал. А не то Зайца нипочём не удержишь. Будет весь день за Лисой гоняться.

Эх! Какие времена наступили! Живи, как в сказке!

Со всех сторон к Хоме мелкие зверьки стекались — под его знамя. Настоящий защитник. Около него безбоязненно паслись и кормились. Вместе с ним, под флагом, к ручью ходили пить и купаться. Все осмелели и воспрянули духом.

Но всему хорошему, увы, приходит конец. Рано или поздно.

Это и случилось однажды утром. Поздней осенью.

Выбрался из норы Хома. И привычно, с флагом, в рощу пошёл.

Внезапно дождь зарядил. Промок Хома насквозь, пока через луг к орешнику добирался.

Смотрит, из кустов поодаль Лиса выходит.

Тряхнул Хома древком, чтобы флагом запугать. Думал, Лиса вмиг скроется. Нет, прямо на него бежит.

Стоит Хома, удивляется её прыти. Никак не поймёт, почему она осмелела. Он же с флагом!

Глянул вверх. Но что это? Как ни берёг его Хома, полинял, потускнел флаг с той весны. Солнцем его палило, ветром трепало, дождём мочило. Не замечал Хома, как флаг выцветает. А сейчас и вовсе белесым стал. Боязливо повис, как мокрая тряпка.

— Сдаёшься? — злорадно кричит лиса.

Запустил Хома этим трусливым флагом в неё со страху — и бежать.

Без флага убегать гораздо легче. Только поэтому, видать, и спасся.

Суслик вечером так ему и сказал:

— С флагом бы не удрал!

Ничего он, Суслик, не понимает. Если бы Хома с прежним, настоящим, флагом был, то не он бы, а Лиса от него удрала.

Что ни говори, а красный флаг — это Флаг. Большая сила. С ним любой трусоух смелым становится!

Как Хома волшебный кувшин не взял

Как известно, Хома и Суслик уже плавали вниз по ручью. Дважды. Сначала на детской надувной лодочке, затем на камышовом плоту.

— Вот бы посмотреть, откуда ручей вытекает, — размечтался как-то Хома. — Ни разу мы вверх по ручью не плавали! Даже странно.

— Зато внизу побывали, — гордился Суслик.

— Вниз плыть легко, вверх — трудно, — подчеркнул Хома.

— Интересно, почему так? — оживился лентяй Суслик.

— Вверх сам себя тащишь, а вниз сам по себе падаешь, — подбоченясь, изрёк Хома. — Вот, допустим, ты падаешь с дерева. Ну?

— Я с дерева не падал, — возразил Суслик.

— А с головою у тебя так, будто с дерева упал.

— Да не падал я с дерева! — горячо повторил Суслик. — Я всегда с дерева слезал.

— Ага, — не унимался Хома, — а говоришь так, словно только что с дерева слез.

— Не только что, — упрямо твердил Суслик, — а давно это было. Я тебе не Белка — всё время лазить и слазить!

— Знаешь, а я от Белки слышал, что там, вверху по ручью, очень замечательно! — вновь принялся за своё Хома.

— Ясно, — вздохнул Суслик. — Когда поплывём? Только, чур, ты грести будешь против течения!

Хома удивлённо посмотрел на него:

— Каждый раз поражаюсь, в кого ты такой догадливый? Да ещё и нахальный. Я на целых полгода старше, а ты меня грести заставляешь. Совести у тебя нет!

— Совесть у меня есть, — твёрдо сказал Суслик. — Сил моих нету грести. Вниз по ручью ты меня тоже заставлял. Вспомни!

— Тебе же течение помогало. Сильное течение.

— А вверх по ручью оно какое? — осторожно спросил Суслик.

— Так себе, — уклончиво ответил Хома.

— Сильное или слабое? — вскричал Суслик.

— Вниз — сильное, вверх — слабое.

— Да вверх его, верно, вообще нет! — раздражённо сказал Суслик.

— Вот! — подхватил Хома. — А ты заранее устать боишься.

Суслик отрешённо закрыл глаза. Или уже устал, или ещё готовился уставать.

— Ладно, погребу, — слабо согласился он и сердито предупредил: — Но только с отдыхом!

Хома снова удивленно посмотрел на него.

— Конечно, с отдыхом. Весь день — плыть, всю ночь — спать. Мало тебе? Странный ты, Суслик. Как же без отдыха?

Хотел Суслик опять что-то возразить, но не стал. С Хомой спорить — это не фунт гороха съесть. Ты-то не съешь, а он запросто. Унесёт за щеками.

Разыскали они свой камышовый плотик, палку-шест и дощечку-весло. Хома всё это с прошлого путешествия припрятал. Где? Тайна!

Вечером припасы собрали, ночью поспали, а утром — в путь.

— Учти, — сказал Хома, когда Суслик отталкивал плот от берега. — У нас какой уговор был? Днём гребёшь, ночью спишь. А вот ты вчера ни капельки не грёб, зато всю ночь отдыхал. Поэтому сегодня за два дня старайся. Особенно за вчерашний день!

Ну, что на это скажешь? Всё правильно. Был такой уговор.

Правда, Суслик и тут возразил. Но очень неубедительно.

— Я не гребу, я отталкиваюсь.

— Значит, отталкивайся вдвое сильнее!

— А ты тоже греби.

— У меня весло не загребное, а рулевое. Понял? Если я не так рулить буду, тебе вдвое труднее будет.

— Ты же сам сказал, что этой ночью я отдыха не заслужил. Мне и без того приходится вдвое больше пыхтеть, — старательно работал Суслик шестом.

— Ну, выходит, тебе втрое трудней бы стало, — великодушно заметил Хома, — если бы я плохо рулил.

Так, пререкаясь, они тем не менее упорно плыли вверх по ручью. Держались низкого берега, где течение было слабее.

Ручей, как и положено, петлял меж обрывистых и низких берегов. И плот приходилось вести всё время наискось — от пологого места к пологому. У Хомы уже был рулевой опыт. В прошлом путешествии, пусть и вниз по ручью, он успел наловчиться.

Под обрывистыми берегами течение всегда сильнее. Вот и надо было плыть зигзагами. А то бы не выгребли.

Даже своевольный Суслик похвалил рулевого:

— Неплохо правишь. У низких берегов течение совсем слабенькое.

— А ты боялся! — ликовал Хома. — Если бы я плохо рулил, ты давно бы упарился!

Светило солнышко, звенели стрекозы, мелькала рыбёшка. Хорошо!

А что особенно приятно: повсюду у низкого берега стеною стоял камыш, и сплошная свежая тень от него отрадно накрывала путешественников.

— Но я тебе самого главного не сказал, — неожиданно вспомнил Хома. — Не забыл ещё того Муравья, что у меня жил?

— Как же! — засиял Суслик. — Он ведь нас тогда от Лисы и Волка спас!

— Может, встретится?

— Обязательно встретится! Что ж ты раньше молчал? — Суслик сразу приналёг на шест. — Он ведь где-то в верховьях живёт. Жаль, поточней не сказал, где его дом.

— По пути спросим, — беззаботно сказал Хома. — Язык до любого муравейника доведёт.

Вспомнили они своего маленького коричневого Муравья, и совсем хорошо на душе стало. Так приятно знать, что живёт где-то друг, который тоже помнит тебяги всегда тебе рад.

Хома, понятно, сжалился над Сусликом — давал ему и днём отдыхать. А раз такое дело, то заодно и сам отдыхал. Неохотно, правда.

— Из-за тебя останавливаемся, — каждый раз укорял он лучшего друга. — Сильно слабый ты. А ведь должен сам себя обгонять, — припоминал он ту ночь перед путешествием, когда Суслик незаслуженно спал.

— Как это — себя обгонять? — не понимал тугодум Суслик.

— Ну, того самого, кто накануне мог бы в плаванье выйти, чтоб потом всю ночь, как ты, отдыхать, — туманно говорил Хома.

— Как же я сам себя обгоню, если я позже в плаванье вышел?!

— Представь себе мысленно.

— Мысленно? Тогда я давно уже дома. До начала ручья сплавал и домой вернулся. Гляди-ка, быстрей моей мысли нет ничего! — поразился Суслик.

— Был бы ты такой быстрый, да на работу! — упрекал его Хома, удобно развалившись на прибрежной травке.