Бетти Бити - Призрак мисс Миранды

• Название: Призрак мисс Миранды
• Автор: Бетти Бити
• Издательство: ЗАО Центрполиграф
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-9524-1860-0

В семействе Вогенов из поколения в поколение передается легенда о прекрасной мисс Миранде, призрак которой, как говорят, приносит страшные несчастья. Но юную Розамунду волнуют совсем другие вещи — например, неприятное общество самоуверенного и циничного красавца Николаса, снимающего фильм в их родовом поместье. Напрасно девушка забыла о древнем пророчестве…

---

Первым делом мне пришло в голову, что он разительно отличается от созданного мною образа. Он, конечно же, был тем самым незнакомцем из гостиницы, поскольку у другого края аллеи стояла его большая белая машина. Но он был высок и строен, и, хотя солнце светило ему в спину и лицо его было в тени, я заметила, что он очень смуглый и юный. Затем я отметила, что, несмотря на его непринужденную осанку, он, в самом деле полон нетерпения, которое и заставляло его трезвонить в дверь. Он был переполнен сдерживаемой агрессивной энергией — энергией и нетерпеливостью, которые он тщательно скрывал за внешней расслабленностью. Это кажущееся спокойствие никого бы не обмануло.

Одет он был достаточно небрежно — светлые хлопчатобумажные брюки, темно-синяя льняная рубашка и мокасины. Но поскольку этот облик противоречил внутреннему напряжению гостя, небрежность его одежды создавала впечатление продуманной элегантности. Его открытые руки, лицо и шея были покрыты таким темным загаром, что я усомнилась было, англичанин ли он, но его голос, когда он сказал «добрый день», был таким же английским, как и яблоневый сад в Дервент-Лэнгли. Не было никаких сомнений, что именно его я и слышала из-за живой изгороди «Белого оленя».

Я ответила на его приветствие, и мы несколько секунд молча изучали друг друга. Не знаю, естественное ли то было для него выражение или же его просто не заботило, как он выглядит, но его густые черные брови сошлись на переносице, образовав легкую морщинку. Кроме того, у него были очень темно-голубые глаза со странным синеватым оттенком, напоминающим блеск драгоценного камня. Строго говоря, о его несгибаемой решительности говорило не только выражение лица, но и вся лепка черепа.

Затем, рассмотрев меня с головы до ног, от выгоревших на солнце растрепанных волос («мешок для лоскутов», как называла мою прическу Таня) до подошв сандалий, незнакомец сказал:

— Предполагаю, что я, в самом деле в Холлиуэлл-Грейндж.

— Да, так и есть.

— Отлично. — Он вскинул бровь. — А то мне показалось, что я попал в другое место.

— Вы были…

— Сегодня я уже заезжал пару раз, — сказал он, и, рассердившись сама на себя, я услышала, что приношу ему извинения:

— В самом деле? Прошу прошения. Мне пришлось выйти.

— Ничего страшного. — Он, в самом деле простил меня, одарив сдержанной улыбкой, не лишенной, впрочем, определенного обаяния. У него были белоснежные зубы, и улыбка разительно изменила его. Он прищурился, и жесткие линии лица, похоже, смягчились. — Вы не могли знать, что я сегодня приеду.

— Действительно.

— Но являться сюда надо именно в такой день, как сегодня.

— Да, пожалуй.

Значит, он турист. Позже я бы много дала, чтобы он оказался таковым, но в эту минуту почему-то испытала легкое разочарование. Я наблюдала, как он отступил на несколько шагов, чтобы лучше рассмотреть портик, после чего предупредила:

— Единственная проблема в том, что этот дом не предназначен для осмотра.

— Надеюсь, что так. Он явно не предназначен для таких целей. — Я получила еще одну сдержанную улыбку, хранившуюся у него в запасе. — Я и не собираюсь осматривать дом таким образом.

— Вы, конечно, имеете право, — холодно добавила я, — осмотреть его снаружи.

— Благодарю, я его уже осмотрел. Спереди и сзади. И мне понравилось. Теперь я хотел бы взглянуть на него изнутри. — Стоило ему увидеть, как от его беспардонности я тут же вспыхнула, он дополнил свое нахальное требование словами, которые, с его точки зрения, должны были смягчить меня: — Я ведь не человек с улицы. Меня зовут Николас Пембертон.

Теперь я была окончательно разочарована. Если и есть тип людей, которых я не переношу, то это самовлюбленные пижоны. Но почему незнакомец так выжидающе смотрит на меня? После секундной паузы он тихо спросил:

— Вы меня не знаете?

— Как ни стараюсь, не могу припомнить, чтобы я хоть раз в жизни встречала вас.

— Ну, хорошо, — пожал он плечами. — Только не стоит демонстрировать такую надменность, — с мягкой иронией сказал он.

— Простите, но я сказала правду. В доме нет ничего интересного для лицезрения. И кроме того, моей матери не понравится…

— То есть вы мисс Воген? — Это был не столько вопрос, сколько утверждение. — И вас зовут Розамунда.

— Да.

И хотя кто угодно в деревне — например, Фред из «Белого оленя» или миссис Пибоди с почты — могли сказать, что ему придется иметь дело со знаменитой Таней, у которой своя квартира в Лондоне, тем не менее, он знал и обо мне, и такая осведомленность дала ему преимущество.

— Сначала я не понял. Вы совершенно не похожи на училку. — Он произнес это так, что стало ясно: эти существа не вызывают в нем ни капли симпатии.

— Бывает.

— Хотя, — насмешливо решил он. — Говорите вы почти как все они. — Лениво рассматривая меня, он молчал, раскачиваясь на пятках и засунув большие пальцы за пояс брюк. — Значит, это без вас дом не выжил бы?

— Я бы этого не сказала.

— Не скромничайте. Ваша мать так считает.

— Моя мать?

Как ни странно, я испытала облегчение. Наконец-то я начала (вернее, подумала, что начала) что-то понимать. Мистер Пембертон был знакомый каких-то друзей или знал каких-то наших далеких родственников. Человек, которому кто-то сказал, что, мол, если будете в Сассексе, навестите миссис Воген. Правда, я ее не видел чертову уйму лет, но она обитает в интереснейшем старом доме, который вам с удовольствием покажут. Откровенно говоря, в летние месяцы у нас с мамой бывали подобные гости.

— А вот почему вы сказали, что вы не человек с улицы. Мне ужасно неудобно, мистер Пембертон, я решила, что вы просто турист. — На этот раз я покраснела от смущения. — Я понятия не имела, что вы знаете мою мать.

— Но я не знаю ее.

— Ну, значит, знакомы с кем-то из ее друзей. Или с родственниками. И я должна извиниться…

Теперь незнакомец откровенно веселился:

— Я немного слышал о вас, вот и все. С другой стороны, я только надеюсь познакомиться с вашей матерью.

— А она ждет вашего появления?

К тому времени я была настолько растеряна, пытаясь понять, почему мать даже не упоминала о госте, что решила напрямую спросить, кто он такой и что, ради всех святых, он тут делает. Откровенная невежливость этого замысла заставила вспомнить о приличных манерах. Отступив назад, я широко открыла входную дверь.

— На самом деле, она не ждет меня, мисс Воген. Давайте будем исходить из того, что она знала, что я намерен с ней встретиться. Но она не в курсе, когда точно я появлюсь.

— В таком случае вы можете войти и подождать ее. Таня привезет ее примерно к шести. — Я с запозданием сделала приглашающий жест.

— С вашего разрешения.

То ли в поисках самооправдания, то ли извиняясь, я сказала:

— Прошу прошения, мистер Пембертон, но я первый раз слышу о вашем визите.

Он никак не прокомментировал мои слова. Сомневаюсь, слышал ли он их вообще, внимательно рассматривая ступеньки перед входом. Можно подумать, получив, наконец приглашение в дом, он намерен вступить во владение им.

— Рано или поздно кто-то здесь сломает себе лодыжку, мисс Воген, — сказал он сухим тоном: так хозяин говорит с прислугой. — Для начала их необходимо привести в порядок.

Он пожал плечами, словно после нашего диалога я потеряла способность понимать, после чего, оглянувшись, окинул быстрым взглядом розовые кусты у террасы, лужайку, за которой тянулся заливной луг, поблескивающую излучину реки — и лишь потом повернулся, чтобы войти внутрь. Я всегда буду помнить этот момент. Ибо солнце, клонившееся к закату в юго-западной стороне неба, отбросило перед ним длинную черную тень, которая легла через порог, коснувшись залитых светом панелей холла. И внезапно мне захотелось не закрывать за ним двери, ибо я поняла, что с той минуты и навеки мир никогда не будет таким, как прежде.

Глава 3

Таня, моя сестра, всегда говорила, что у меня чрезмерно развито воображение, но я не сомневалась, что атмосферу в доме, особенно старом, давшем приют многим поколениям, каждый человек ощущает по-своему. И с первых же его шагов я преисполнилась убеждения, что мой дом не принимает его. И дело было не в том, что солнце майского дня сменилось прохладой вестибюля. Тут было что-то большее. Никогда раньше я не обращала внимания на тишину, стоящую в холле. Толстые стены и массивные двери заставили смолкнуть шум весеннего дня и щебет птиц. Не скрипнула ни одна из половиц, не шевельнулась ни одна из портьер. Единственным звуком, нарушавшим тишину, было наше дыхание.

Но если бы даже дом и не отвергал его, это чувство поселилось во мне.

— М-да, — сказал он. — Неплохо. Очень даже неплохо. — Он стоял, сложив на груди руки и оценивая каждую деталь обстановки; у него был отнюдь не тот равнодушно-вежливый вид, который может позволить себе гость, — нет, он словно бы запоминал каждую подробность, каждую трещинку, каждую покосившуюся оконную раму, каждую щербинку на изъеденных жучком стропилах. — Теперь стоит прикинуть… — Он думал вслух, не утруждаясь обращаться ко мне. — У меня рост шесть футов и два дюйма…[6] Если я вытяну руки, то можно прибавить, самое малое, еще фут… М-м-м, вроде неплохо.