Игорь Горячев - Полдень 23 век. Возвращение Тойво

• Название: Полдень 23 век. Возвращение Тойво
• Автор: Игорь Горячев
• Жанр: Научная Фантастика

Роман представляет собой продолжение повести братьев Стругацких «Волны Гасят Ветер»

---

Был уже вечер. Солнце почти уже скрылось за хребтом, окрасив лагерь в багрово-оранжевые тона. Повсюду стояли разноцветные палатки, лежали какие-то тюки, альпинистское снаряжение, сновали туда-сюда люди, где-то мужественными голосами пели о том, что «выше гор могут быть только горы, на которых никто не бывал». Кто-то высоким чистым голосом читал стихи:

Я — лес: найди дорогу сквозь туман!
Я — грот: зажги свечу под сводом ночи!
Я — кондор, ягуар, удав, кайман…
Лишь прикажи, я стану всем, чем хочешь.

Стать деревом — укрыть тебя в тени,
прижать тебя к своей расцветшей кроне,
ковер из листьев постелить — усни,
упав в мои горячие ладони.

Стать омутом — спиралью скользких струй
скрутить тебя и, на устах любимых
запечатлев бездонный поцелуй,
похоронить навек в своих глубинах.

Небольшая группа восходителей сидела по старинке вокруг костра. Пили горячий чай, закусывали печеньем и сухариками, беседовали.

— Подниматься на гору с антигравом — это не альпинизм, это детская забава, — горячился курчавый аргентинец Хосе Сантос. — Ты знаешь, что ничего тебе не угрожает. Я преклоняюсь перед предками. Некоторые из них совершали восхождения вообще без страховки, с парой кирок и кошками.

— Но ведь они и гибли часто, и калечились, Ося, — ласково басил богатырь Святослав. — Нет ничего ценнее человеческой жизни, а тут, согласись, риск. Ты же знаешь, Мировой Совет специально рассматривал этот вопрос и посчитал обязательным использование антигравов при восхождении. Я совершенно не одобряю поступка бедняги Месснера. Зачем, спрашивается, он скрыл от всех, что не взял с собой антиграв? Ты же знаешь, чем это кончилось…

Хосе понурился, пробормотал:

— Да, он пролетел почти километр…

— Но самое загадочное, что, когда его нашли, на лице у него лице была улыбка, — вставил скандинав Свен в распахнутом дутом красном жилете.

— Жизнь обретает особенную ценность, когда в любой момент ты можешь ее потерять… Я понимаю этого Месснера.

Все повернули головы к тому, кто произнес эту фразу. Это был человек, одетый как егерь и отдаленно похожий на индейца, до сих пор молча сидевший у костра. Никто не заметил, откуда и когда он появился.

— И тут явился Чинганчгук Большой Змей.

— Виу, вождь!

Человек в егерской куртке улыбнулся.

— А вы к нам какими судьбами, сударь, позвольте спросить… Вы альпинист? — осведомился Святослав.

— Нет, я бывший егерь, но имею третий разряд по альпинизму… Меня зовут Томас Нильсон. Я интересуюсь вашим фольклором. Альпинистскими легендами, притчами…

— Ну сколько угодно… Вот, скажем, в прошлом году был у нас такой случай…

— Меня интересует Бледнолицая Девочка, — перебил егерь, — видел ли из вас ее кто-нибудь?

Вдруг воцарилось гробовое молчание.

— Вот как раз об этом, пришелец, мы предпочитаем не говорить, — мягко сказал бородатый русский богатырь, — особенно перед восхождением. Нарушение нашей негласной этики, знаете ли… Вестница несчастья…

— И все же, что вы о ней знаете?

— Ну если ты так настаиваешь… Говорят, много лет назад в этих местах попала под горный обвал группа школьников — двадцать семь девчонок и мальчишек во главе с учителем. Все остались живы, кроме одной девочки… Эдны Ласко… Говорят, что это ее призрак бродит… Суеверие, конечно… Но альпинисты вообще народ суеверный. Месснер мне рассказывал, что видел ее в тот самый раз, когда не взял с собой антиграв, ну то есть незадолго до своей смерти… Идет, говорит, мне навстречу и словно земли не касается. Лицо совершенно бледное, белое, будто бы не живое, идет и не смотрит, а когда мимо него проходила, то вдруг подняла голову и глянула ему прямо в глаза… А взгляд у нее, говорит, такой, что у меня, говорит, внутри все обмерло. Как из потустороннего мира… И все это на высоте пять тысяч метров, на леднике, представьте. Мороз минус двадцать, лед, снег, трещины везде… А она в легком платьице. А через некоторое время Месснер сорвался в пропасть. Никто не знал, что он не взял с собой антиграва.

Все помолчали некоторое время, чтя память товарища.

— Местные жители рассказывают, что видят ее иногда на том месте, где она погибла почти восемьдесят лет назад. Там до сих пор стоит небольшой памятник, — сказал Хосе.

— А где это? — поинтересовался Нильсон.

— Да здесь, неподалеку, — махнул рукой Хосе в сторону гор, покрытых тропическим лесом. — Километров десять вон в том направлении. — Вы что, в самом деле хотите ее увидеть?

— Спасибо, — сказал Нильсон, не отвечая на вопрос. — Был рад с вами познакомиться, но мне пора. Он встал и не оборачиваясь направился к глайдеру.

Все посмотрели ему вслед.

— Странный какой-то, — сказал Хосе, пожимая плечами.

Томас Нильсон посадил глайдер на небольшое открытое пространство, неожиданно открывшееся среди тропических зарослей, у подножия скалы. Видимо, именно с нее сорвались те камни, которые стали роковыми для Эдны Ласко. Неподалеку низвергался с огромной высоты живописный водопад Магдалены.

Нильсон спрыгнул на землю и сразу увидел небольшой мраморный памятник с фотографией. Он медленно подошел к нему и положил руку на прохладный мрамор. С фотографии на него смотрела очень милая, улыбающаяся девчушка лет двенадцати.

— Ты пришел за мной? — вдруг раздалось у него за спиной.

Нильсон обернулся. Да это была она, худенькая, то ли в тунике, то ли в хламидке, лицо совершенно белое, неживое. Нильсон заглянул в ее глаза и понял, чего так сильно испугался Месснер.

— Да, — ответил он, подходя к ней. — Я твой брат. Пойдем со мной.

Девочка протянула к нему правую руку, ладонью вверх. На локтевом сгибе у Эдны чернела родинка, напоминающая готическую букву М. Нильсон закатал правый рукав егерской куртки, простер свою мускулистую ручищу над бледной ручкой Эдны Ласко. От его «Косой звезды» к ее «М готическому» протянулись серебристо-серые ворсинки, которые встретили пучок таких же, шевелящихся червячков-лучиков. Они переплелись. В пустых «потусторонних» глазах девочки появилось осмысленное выражение. Рука об руку брат и сестра направились к глайдеру.

А в наступающей ночи, когда глайдер заходил на вираж над альпинистским лагерем, звучали стихи:

Когда ж сумеет совладать душа
с безудержным гореньем, с жаром диким,
я захочу преодолеть, спеша,
ступени между малым и великим![28]

8 августа 230 года, вечер

Свердловск, «Тополь 11», кв. 9716,

М. Каммереру

Максим я получил твое послание. Надо ли говорить о моем потрясении. Я вынужден сделать тебе строжайший выговор за то, что ты не сообщил мне об этом сразу же. До меня доходила информация о том, что врачи проводят какое-то обширное исследование пациентов с СБО, но доктор Протос, кстати член Мирового Совета, заявил, что это рядовое обследование для сбора неких научных данных. Т. е. это прямой обман Мирового Совета. Вне всякого сомнения, доктор Протос будет исключен из состава Совета в самое ближайшее время. Мне очень неприятно произносить здесь это слово, но все это похоже на предательство. Да и с твоей стороны тоже. От тебя я мог бы ожидать более трезвого и разумного поведения в подобной ситуации. Тем более в твоем возрасте. Но людены или их агенты, в лице Нехожина и его группы, похоже, очень ловко обвели тебя, бывшего комконовца (!), вокруг пальца, как мальчишку, и перетянули на свою сторону. Мне очень жаль, что это случилось именно с тобой.

Я немедленно рассылаю эту информацию всем членам Мирового Совета. Думаю, чрезвычайное совещание состоится сегодня же. Полагаю, необходимо твое присутствие и присутствие Ростислава Нехожина со всеми сопутствующими материалами. «Приглашение» ему я уже послал. Но не ожидай, что вас похвалят. И в первую очередь не ожидайте какой-либо снисходительности от меня лично. Теперь совершенно очевидно, что ситуация вышла из под нашего контроля и последствия могут быть непредсказуемыми. Не ожидал этого от тебя. Но неужели снова людены?

Комов.

8 августа 230 года, ночь, Конференц-зал Мирового Совета

Совещание состоялось уже поздно ночью в конференц-зале Мирового Совета. Совещание открыл Геннадий Комов. Он кратко еще раз сообщил суть потрясающей новости о спонтанном появлении «третьей импульсной» у сотен тысяч людей. Затем выступил я с небольшим докладом, в котором сообщил собранию, примерно, то же самое, что написал Геннадию. Ростислав был совершенно спокоен и весело посматривал на собравшихся.

Совещание тут же раскололось на два лагеря. Одни были убеждены, что это снова некие коварные «происки» люденов, что они научились каким-то образом вызывать появление «третьей импульсной» и таким образом скрыто продолжают воздействовать на человечество (эту точку зрения страстно отстаивал Геннадий Комов), другие полагали, что людены здесь не причем и что действуют какие-то новые, пока неизвестные нам факторы, который и предстояло обнаружить, ибо те гипотезы, которые выдвинули представители группы «Людены» в своем докладе, по поводу факторов, вызывающих появление «третьей импульсной», хотя и представляют несомненный интерес, но требуют тщательной проверки.