Айзек Азимов - Двухсотлетний человек

• Название: Двухсотлетний человек
• Автор: Айзек Азимов
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Мы объявим об открытии противоядия, - пожав плечами, сказал Аффер. - Сделаем поголовные прививки в районах, не подлежащих прореживанию. Доктор Родман, мир отчаянно болен и нуждается в отчаянных средствах. Человечество стоит на краю чудовищной гибели, поэтому не пытайтесь оспорить единственный способ, каким его можно спасти.

- В том-то все и дело. Действительно ли это единственный способ - или вы просто выбрали самый легкий путь, не требующий от вас никаких жертв, кроме миллиардов чужих жизней?

Родман прервался, так как в конференц-зал вкатили столик с подносами.

- Я решил, что нам не помешает немного подкрепиться, - сказал доктор. - Может, заключим на время перемирие?

Он потянулся за бутербродом и, прихлебывая из чашечки кофе, заметил:

- Мы обсуждаем величайшее массовое убийство в истории, но сами при том питаемся отменно.

Аффер критическим взором оглядел свой наполовину недоеденный бутерброд.

- И это вы называете отменной едой? Яичный салат на кусочке белого хлеба сомнительной свежести - это не бог весть что, и я бы на вашем месте сменил магазин, поставляющий кофе. - Он вздохнул. - Но в мире голода грешно выбрасывать еду.

И он прикончил свой бутерброд.

Родман обвел взглядом остальных и взял последний бутерброд, оставшийся на подносе.

- Я думал, обсуждаемая нами тема хоть кого-то из вас лишит аппетита, но, как видно, ошибся. Все вы поели.

- Включая вас, - огрызнулся Аффер. - Вы до сих пор жуете.

- Да, верно, - согласился Родман, медленно работая челюстями. - Кстати, примите мои извинения за сомнительную свежесть хлеба. Я сам готовил бутерброды прошлым вечером, так что им уже четырнадцать часов.

- Вы сами делали бутерброды? - изумился Аффер.

- Ну да. Я должен был убедиться, что все они инфицированы липопротеином.

- Что вы такое несете?

- Господа, вы утверждаете, будто необходимо убить некоторых, чтобы спасти остальных. Возможно, вы правы. Вы меня убедили. Но чтобы мы как следует представили себе то, что намереваемся сделать, необходимо провести эксперимент на самих себе. Я произвел небольшой опытный отсев с помощью вот этих бутербродов.

Несколько чиновников повскакивали с мест.

- Мы отравлены? - выдохнул секретарь.

- Ну, не все, - сказал Родман. - К сожалению, ваша биохимия мне неизвестна, поэтому я не могу гарантировать семидесятипроцентного уровня смертности, о котором вы так мечтали.

Они глядели на него, оцепенев от ужаса, и доктор Родман опустил глаза.

- Однако весьма вероятно, что в течение следующей недели двое или трое из вас умрут. Вам нужно просто подождать, чтобы выяснить, кто это будет. Никаких противоядий не существует, но вы не волнуйтесь. Смерть будет безболезненной. «Перст Господень», как выразился один из вас. Надеюсь, уцелевшим это послужит хорошим уроком, как сказал еще один из вас. Те, кто останется в живых, возможно, изменят свои взгляды на отсев.

- Вы блефуете, - заявил Аффер. - Вы сами тоже ели, бутерброды.

- Конечно, ел, - сказал Родман. - Я подобрал липопротеины к своей собственной биохимии, так что жить мне осталось недолго. - Он прикрыл глаза. - Вам придется продолжать без меня - тем, кто выживет, разумеется.

Двухсотлетний человек

The Bicentennial Man (1976)
Перевод: А. Новиков

1

Благодарю вас, — сказал Эндрю Мартин и сел на предложенный стул. Он не производил впечатления человека, доведенного до последней черты, но дело обстояло именно так.

На его лице не читалось никаких особенных эмоций, лишь спокойное безразличие, разве что в глазах угадывалась печаль. У него были прямые черные волосы, довольно густые, и гладко выбритое лицо. Одевался он консервативно, но с некоторым намеком на экстравагантность: костюм был бархатистого красновато-пурпурного оттенка.

Хирург сидел напротив, именная табличка на столе содержала серию букв и цифр, но Эндрю на них даже не взглянул. Его устраивало обращение «доктор».

— Когда операция, доктор? — спросил он.

Хирург ответил мягко, но с той отстраненной ноткой уважения, которая всегда слышалась в голосе роботов, когда они обращались к людям:

— Я не совсем уверен, сэр, что правильно вас понял. Кто нуждается в операции?

Тут на лице хирурга могло бы появиться выражение почтительной непреклонности, если бы роботы его типа, сделанные из нержавеющей стали с оттенком бронзы, могли менять выражение лица.

Эндрю Мартин разглядывал правую рабочую руку робота, которая неподвижно лежала на столе. Длинные артистические пальцы, наверное, легко и умело владеют скальпелем во время операции.

В его работе не будет неуверенности, колебаний, дрожи, не будет ошибок. Это, разумеется, приходит со специализацией, которую человечество желало столь упорно, что лишь немногие роботы теперь обладали независимым мышлением. Хирург, разумеется, должен иметь именно такую программу. И все же этот робот настолько ограничен в своих возможностях, что не узнал Эндрю — вероятно, даже не слышал о нем.

— Тебе никогда не хотелось стать человеком? — спросил Эндрю.

Хирург мгновение помедлил с ответом, словно вопрос затерялся в его позитронных мозгах.

— Я робот, сэр.

— Но человеком быть лучше?

— Лучше, сэр, быть более опытным хирургом. Я не могу стать таким, будучи человеком, зато могу стать усовершенствованным роботом. Мне было бы приятно стать усовершенствованным роботом.

— А тебя не оскорбляет, что я могу командовать тобой? Заставить встать, сесть, пойти направо или налево, просто приказав сделать это?

— Мне нравится выполнять ваши пожелания, сэр. Если приказы помешают выполнению долга по отношению к вам или любому другому человеку, я не буду реагировать. Первый закон, касающийся моих обязанностей по отношению к человеческой безопасности, возобладает над вторым законом, связанным с подчинением. В любом случае, подчинение доставляет мне удовольствие… И все же: кого я должен оперировать?

— Меня, — сказал Эндрю.

— Это невозможно. Операция нанесет вам вред.

— Это не имеет значения, — спокойно произнес Эндрю.

— Я не должен наносить вред, — сказал хирург.

— Да — человеку, — заметил Эндрю. — Но я робот.

2

Когда Эндрю был создан, он ничем не отличался от других роботов его класса. Он добросовестно справлялся со своими обязанностями по дому, куда поступил в те дни, когда роботы-слуги были редкостью.

Хозяев было четверо: Сэр, Мэм, Мисс и Маленькая Мисс. Конечно, он знал, как их зовут, но никогда не называл хозяев по имени. Сэра звали Джеральд Мартин.

У робота был серийный номер NDR, а цифры он забыл. Понятно, прошло много времени, но если бы он захотел вспомнить свой номер, то конечно, сумел бы. Но он не желал его вспоминать.

Маленькая Мисс назвала его Эндрю. А затем так его стали звать и остальные.

Маленькая Мисс… Она прожила девяносто лет, и ее давно уже нет. Однажды он попытался назвать ее Мэм, но она не позволила. Она так и осталась Маленькой Мисс до своего последнего дня.

Эндрю выполнял обязанности дворецкого, камердинера и горничной. Это было проверкой — как для него, так и для всех роботов, не занятых на заводах и исследовательских станциях Земли.

Мартинам он очень понравился, и половину времени он тратил не на работу, потому что Мисс и Маленькая Мисс просили, чтобы Эндрю поиграл с ними.

Мисс первая поняла, как это можно устроить. Она сказала:

— Мы приказываем тебе играть с нами, а ты должен выполнять приказы.

Мне очень жаль, Мисс, но я уже получил от Сэра более ранний приказ, который по этой причине должен иметь преимущество.

— Папа всего лишь сказал: «Я надеюсь, что ты займешься уборкой», — возразила она. — А я тебе приказываю.

Сэр не возражал. Сэр любил Мисс и Маленькую Мисс даже больше, чем сама Мэм, и Эндрю их тоже любил. По крайней мере, эффект, который они оказывали на него, был таким же, какой люди, вероятно, и называли любовью. Эндрю думал об этом как о любви, потому что не знал другого слова.

Именно для Маленькой Мисс Эндрю вырезал деревянный кулон. Она попросила его. Мисс подарили на день рождения кулон из слоновой кости, украшенный резьбой, и Маленькая Мисс почувствовала себя обделенной. У нее был только кусочек дерева, который она дала Эндрю вместе с маленьким кухонным ножичком.

Он сделал кулон быстро, и Маленькая Мисс воскликнула:

— Какой он красивый, Эндрю! Я покажу его папе.

Сэр не поверил ни единому ее слову. «Скажи честно, где ты его взяла, Мэнди?» Он так называл Маленькую Мисс — Мэнди. Когда Маленькая Мисс обиделась, он повернулся к Эндрю:

— Это сделал ты, Эндрю?

— Да, сэр.

— И форму тоже сам придумал?

— Да, сэр.

— Может быть, все-таки это копия?