Сергей Ведерников - Пятицарствие Авесты

• Название: Пятицарствие Авесты
• Автор: Сергей Ведерников
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-93682-742-6

Что обеспечило существование человечества? Может быть, безграничный эгоизм, безудержная борьба за место под солнцем, жадность, жажда власти, насилия и издевательств над себе подобными, воинствующий индивидуализм, обеспечиваемый государством со времен начала цивилизаций? А может быть, любовь к себе подобным, милосердие, гуманизм, самопожертвование и осознанная, целенаправленная борьба за лучшую жизнь, за свободу от насилия, за равенство, за справедливость? И есть ли надежда, что эта борьба принесет свои плоды?

На эти вопросы старается дать ответ предлагаемая книга.

---

— Я должен повторить ещё раз: только вера спасла уаш народ во все его лихолетья.

— Вера — это хорошо, но не фанатизм. А именно он привёл вашу общину к стычке с эллинами в Кесарии и ранее, и вот сейчас, после того как обманом были перебиты солдаты римского гарнизона, многие из которых уроженцы Кесарии. Ни в Сирии, ни в Египте иудеям нет дела до местного населения, их обычаев. Они живут своими интересами, не всегда совпадающими с интересами коренных жителей. Ты же знаешь, как обстояло дело в Александрии?

— Да, там община имела большие привилегии со времён Александра Македонского.

— Вы придумали Бога, считая его единственным для всех на Земле, но между тем для него вы народ избранный, и Бог воздаст вашим врагам за ваши унижения и страдания, а при воскресении примет в царство вечное двенадцать колен Израилевых, тогда как все остальные люди будут находиться в Геенне огненной. Разве вашим соотечественникам — варварам, соседям — может понравиться, что вы так отделяетесь от них?

— Ты несправедлив, Марк!

— Извини, Иаир! Возможно, я не совсем прав, но то, что происходит сейчас, — это и моя беда. Поэтому хочется знать, в чём тут дело.

— Мне уже начало казаться, что ты ненавидишь нас, евреев.

— Ну что ты! Уже пять поколений мой род связан общей борьбой против Рима с вашими патриотами. Хотя мой прадед и пострадал от вас во времена Ионая, но позднее, после прихода римлян, боролся против них на вашей стороне.

— Ты никогда не говорил мне об этом.

— Просто не было случая.

— Что же всё-таки произошло с вашим прадедом?

Полемический задор Марка пропал, он молчал, продолжая ужин. Стало жаль софиста из-за своих жёстких доводов, к коим тот был явно не готов, и показалось вдруг, что хозяин воспользовался случаем уколоть фарисея, но вот за что — он не знал. Иаир ужинал вяло, и Марк не был в претензии, поскольку знал, что тот был умерен в еде и питье.

— Так ты не ответил, — настаивал собеседник.

— Тебе известно, что я родом из Пеллы. Точнее, из Декаполиса, так как второй родиной для меня всегда был Скифополь.

— Беф-Сан, — поправил Иаир.

— Пусть будет Беф-Сан, — согласился Марк. — Так вот, когда ваш Ионай брал Пеллу, мой прадед Леонид, естественно, защищал её. Будучи молодым — ему было всего двадцать три года — и физическим здоровым, он после взятия в плен был продан в Тире на римскую галеру. Так началось его более чем десятилетнее рабство. Позднее он стал гладиатором, ещё позднее, будучи вольноотпущенником, участвовал в восстании Спартака. После подавления восстания прадеду удалось вернуться в Сирию, в чём ему помог управляющий торговыми делами семейства в Тире.

Независимое положение Тира было большим благом для моих предков и остаётся большим благом для меня, как ты понимаешь, — отвлёкся Марк от рассказа.

Иаир кивнул согласно, внимательно его слушая.

— После возвращения на родину Леонид женился и жил спокойно до прихода римлян. Мой дед Александр, второй сын Леонида, родился в год взятия Иерусалима Помпеем.

Сирия и Иудея, завоёванные римлянами, стали провинциями империи, ненавистной прадеду. Поэтому он принял участие в борьбе последних Маккавеев, Аристовула и его сына Александра, против римлян, хотя Помпей и освободил Пеллу от иудейской зависимости. Это было началом того, что привело мою семью к вашим зилотов. Кстати сказать, это было и началом зилотов.

Рассказывая об этом, Марк вынужден был оговориться, что не всё в этой борьбе их семьи на стороне зилотов обходилось без конфликтов и разногласий, а первое из них случилось ещё при жизни Леонида, когда после военных поражений Аристовула и Александра остатки их войск отдельными отрядами нападали на римлян и сирийские поселения, разоряя их. Одним из таких отрядов командовал отец Гавлонита, Езекия. Тогда Леонид отказался участвовать в таких набегах, считая их недостойным делом, и это могло бы изменить всю дальнейшую судьбу семьи, но Ироду Первому удалось разбить отряд Езекии, а при этом погиб и сам командир отряда, что вынудило Леонида вернуться к повстанцам, с тем чтобы мстить уже Ироду за гибель друга.

Но вскоре после этого он погиб недалеко от Сепфориса в пещерах, окружённых войском Ирода. В то время вместе с ним был его сын и дед Марка, Александр, которого он спас, спрятав в дальнем углу пещеры, где они отражали атаки солдат Ирода. Позднее, когда всё было кончено, Александр нашёл отца у подножия обрыва, где находились пещеры, лежащим поверх груды из десятка трупов римских наёмников. Помимо обломков стрел, торчащих из тела, и ран от дротиков его живот был распорот мечом ещё до того, как он был мёртв и упал с обрыва, поскольку был перетянут разорванной одеждой. Рана была довольно большой и Леонид перед этим, очевидно, вынужден был вправить назад выпадавшие из раны кишки.

Рассказ заинтересовал гостя: он молчал, о чём-то размышляя, потом спросил, и вопрос его был неожиданным для сикария:

— Скажи, Марк: ведь, убивая, ты должен помнить, что сам можешь быть убит.

— Я знаком с вашим законом и знаю, что одна из заповедей его гласит: «Отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб». Поэтому я всегда говорю сикариям — а среди них есть и фанатики веры, и бойцы за справедливость — следующее: поднявши руку на другого, ты обречён на то, что кто-то поднимет руку на тебя.

— Раз ты признаёшь это, в чём же смысл вашей борьбы?

В связи с чем, кстати, меня беспокоит, что ты втянул в неё Андрея.

— В заповедях Моисеевых минимум десять случаев, когда оправдано убийство, хотя повод для некоторых из них довольно смешон или сомнителен; но, безусловно, мне нравиться заповедь, где сказано: «Удаляйся от неправды и не умерщвляй невиновного и правого».

— Но вот этим самым ты признаёшь справедливость закона!

— Только частично, так как рабы — не люди для Вашего закона, а хозяин, убивший раба, не обязательно может быть наказан, «ибо это его серебро». И вол, и раб для вашего закона одинаковы: их стоимость — серебро.

— Что тут поделаешь? Такова жизнь изначально. В одной из древних книг описан случай, когда человек, укравший раба, вынужден был убить его, так как за кражу раба полагалась смерть, а за убийство — нет.

— Где ж тут справедливость, если все люди потомки Адама и Евы?

— Нам не дано вмешиваться в божий промысел.

— Тогда почему иудеи сопротивлялись Навуходоносору, Антиоху Епифану и, наконец, римлянам? Очевидно, те или несправедливы, или то, что они делают, — это не божий промысел?

— Мы не можем ни знать божьих помыслов, ни судить его испытаний. Наша вера — единственное, чего мы должны держаться, а также соблюдать Закон.

Марк устал от бесплодных попыток в чём-то переубедить свата и сказал ему об этом, остаток ужина они уже не касались этой темы: трагедия в Александрии вытеснила всё остальное.

Находясь в городе по своим делам, сикарий уже второй день замечал за собой слежку; поначалу решил списать замеченное на счёт своей мнительности, но когда решил проверить свои подозрения, понял безо всяких сомнений, что за ним следят. В кругу зилотов или в сопровождении сыновей он мог не опасаться неожиданного нападения, но тем самым лишь отодвигал время, когда оно произойдёт, поэтому нужно было незамедлительно спровоцировать противника, дав ему возможность для осуществления задуманного, потому что риск для него в противном случае, несомненно, возрастал.

Ведя себя почти беззаботно, без тени тревоги, Марк ни друзьям, ни сыновьям, ни словом, ни взглядом не выдал своих подозрений и, однажды выбрав подходящее место и сославшись на дела, оставил сопровождавших его зилотов и направился в уединённый и удобный, по его мнению, для нападавших переулок. Расчет его оказался верным, вскоре следом послышались шаги преследователей; Марк намеренно не спешил, давая возможность догнать себя, не вызвав у них подозрений, а почувствовав начало атаки, резко повернулся к ним навстречу с мечом в руке, готовый к обороне и к нападению. Преследователей было двое, вооружённые, они не растерялись от неожиданно изменившейся ситуации и решительно приблизились к Марку. По лицам нападавших было видно, что это бывалые бойцы, повидавшие не одно сражение в своей жизни, и он напрягся, словно перед бегом наперегонки, настроив себя на решительную и молниеносную атаку. Они напали одновременно, но Марк был достаточно опытным бойцом, чтобы позволить заметно потеснить себя. Отражая чужие удары и нанося свои, он оценил опытность противников и успел заметить некоторые слабые стороны в их обороне; а спустя какое-то мгновение после нападения с той стороны, с которой они вошли, в переулок торопливо вбежал ещё один человек, вооружённый мечом, и тут же вступил в бой на стороне Марка. Сикарий усмехнулся в душе неожиданной подмоге и уже неторопливо вёл свой бой, с любопытством наблюдая за своим непрошеным помощником. Однако любопытство его вскоре сменилось тревогой, поскольку тому, как оказалось, было нелегко противостоять своему врагу. Марк поспешил ему на помощь, зарезав своего противника мгновенным ударом. Взяв меч убитого, он обернулся в сторону сражавшихся и только тут, вглядевшись, узнал в своём непрошеном помощнике Софию, одетую, как и в прошлый раз, в мужское платье.