Бернар Дадье - Аукцион

• Название: Аукцион
• Автор: Бернар Дадье
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1979

---

— Называйте цену, называйте цену!

Видимо, реклама не привлекала внимания. А может быть, все, к кому она в свое время была обращена, были членами лиги борьбы с алкоголизмом? Или может быть, рекламируемой марке «С»… они предпочитали другую марку вина?

Наконец голос, скорее несмелый шепот, который тонкий слух оценщика схватил на лету, произнес:

— Пятьдесят франков! Пятьдесят франков…

Какой-то негр, конечно ради шутки, просто чтобы открыть бой, дать сигнал к схватке, зашептал: «Пятьдесят…» Но не успел дошептать, так как его сосед, мавр высоченного роста, пощупав свой бумажник, крикнул:

— Сто франков!..

Европеец, смерив взглядом негра и мавра и пожав плечами, словно говоря: «Куча вшивых подонков, вам не поднять цены», величественный от сознания собственного превосходства и гордого спокойствия, бросил:

— Сто пятьдесят франков…

Тогда стоящий против него человек, левантинец, как бы раненный этим спокойствием, посмотрел на негра, мавра и европейца, улыбнулся и выкрикнул:

— Двести франков!..

— Двести франков… Двести франков… — повторил оценщик.

Подходили люди. Они приподнимались на носки, лезли друг на друга, чтобы увидеть, в чем же все-таки дело, ибо, с точки зрения большинства из них, термометр не может стоить двухсот франков.

Негр, давший всему начало, замолчал, трезво оценив возможности своего кошелька. Может быть, ему и хотелось обладать этим красивым термометром на эмалированной дощечке, ярко сверкающей на солнце.

— Триста франков! Триста франков!

Ну а мавр? Ему было важно заткнуть рот своему соседу-негру. Поскольку последний молчал, мавр был доволен. Он смотрел на европейца и левантинца, изредка бросая короткие взгляды на негра, словно хотел сказать: «Что, замолчал? Силенок не хватило? Я жду. Если ты заговоришь, я отвечу!» Но негр молча разглядывал термометр. Да, эта европейская вещица неплохо выглядела бы в его лачуге.

— Четыреста франков! Четыреста франков!

Цена термометра поднималась к небу. Она росла по мере того, как поднимался ртутный столбик. Казалось, столбик тащил за собой цену, возбуждая человеческое тщеславие. Европейца и левантинца подбадривали из толпы, и битва перерастала границы схватки за табличку с термометром. Победить стало делом чести.

Кто мог подумать, что какой-то термометр может вызвать такую борьбу под жарким небом Африки? Но это было так, и люди это видели.

— Шестьсот франков! Шестьсот франков!

Европеец, политический хозяин страны, делил с левантинцем свою экономическую власть. Монополизировав внешнюю и внутреннюю торговлю, он превратил левантинца в своего сообщника и компаньона. Европеец продавал товар левантинцу-оптовику, тот левантинцу-полуоптовику, последний распределял товар между теми левантинцами, которые занимались мелочной торговлей, а те в свою очередь продавали его неграм-разносчикам и мелким лавочникам, у которых его покупал негр-потребитель.

— Шестьсот франков! Шестьсот франков!

Но как только им приходилось делить деньги, при малейшем столкновении интересов оба бросались к негру, который в этих случаях пользовался исключительным вниманием. Каждый хотел заполучить его в свой карман.

Европеец старался восстановить его против своего компаньона, который, будучи хитрее и стремясь привлечь на свою сторону негра, продавал в кредит, жалуясь на свое положение подчиненного.

— Левантинец тебя обкрадывает.

— Европеец помыкает тобой, он не хочет, чтобы у тебя были деньги, ведь с деньгами многое можно сделать…

Но в один прекрасный день интересы их вновь сходятся, наступает примирение, а негру остается лишь отмерять ткани, развешивать сухую фасоль и собирать чеки.

— Восемьсот франков! Восемьсот франков!

Обогатившись, те и другие говорят о миллионах с потрясающим равнодушием. О миллионах они говорят так, как говорил бы негр о ста франках.

Солнце поднималось выше, сверкало на белой эмали и, подогревая страсти, ожесточало души. Вспоминались старые обиды, взаимная вражда заставляла дрожать губы. Многие причины не позволяли уступить, подогревали задор.

— Девятьсот франков! Раз… Девятьсот франков, два… Кто больше?

— Тысяча франков!

— Тысяча двести…

— Тысяча двести пятьдесят…

Стычка приобрела неистовый характер, пора было кончать с джентльменской битвой.

— Тысяча четыреста франков!

— Тысяча четыреста десять франков!

— Тысяча пятьсот франков!

— Тысяча пятьсот франков! Раз, два, тысяча пятьсот франков, три. Кто больше?

Кажется, победил клан левантинцев. Они улыбаются. Купить термометр за тысячу пятьсот франков значило, по правде говоря, выбросить деньги на ветер.

— Тысяча пятьсот франков три…

Смех послышался в группе левантинцев, они толкают друг друга локтями. Европейцы предпочли бы на этом остановиться, но что будут думать негры, присутствующие на спектакле! В дело вмешался престиж, его нужно защищать. О, сколько иной раз проблем с этим престижем!

— Господа, не остановимся же мы на этой ничтожной цифре для столь ценной вещи! Эмалированный, небьющийся термометр. Посмотрите, как это красиво будет на стене… Тысяча пятьсот франков, кто больше?

— Тысяча восемьсот, — прошептал кто-то из европейцев.

— Простите, мсье?

— Тысяча восемьсот франков.

— Ага, прекрасно! Тысяча восемьсот франков, господа, тысяча восемьсот франков, уважаемые дамы!

— Тысяча восемьсот франков! Тысяча восемьсот франков…

— Четыре тысячи! — громко выкрикнул левантинец.

Приоткрылись рты. Шепот удивления пробежал по толпе, переставшей что-либо понимать.

— Четыре тысячи франков… Кто больше?

Кажется, сам оценщик уже торопился закрыть торг и положить конец этой битве, которая могла переброситься с аукциона в другое место.

— Четыре тысячи франков… Кто больше?

Никто не произнес ни слова. Левантинцы уже отсчитывали деньги, готовые заплатить за свою честь.

— Четыре тысячи франков! Кто больше? Продано!

И молоток оценщика упал на стол, положив конец неистовой схватке, от которой захватило дух у наблюдавших ее туземцев.