Айзек Азимов - Золото (Сборник рассказов)

• Название: Золото (Сборник рассказов)
• Автор: Айзек Азимов
• Жанр: Научная Фантастика

---

— Я подумаю над этим, — с сомнением произнесла Кэткарт.

— Далее появляется новая проблема — слияние. Тройной сексуальный акт этих существ. Насколько я понял из книги, их тела объединяются в единое целое, и Эмоциональ — ключ ко всему процессу. Без нее Рационал и Пестун не могут слиться. Она — важнейший компонент процесса. Но этот дурак Лабориан, конечно же, не описывает его детально. Сама понимаешь, мы не можем показать, как Рационал и Пестун бегут к Эмоционали и запрыгивают на нее. Такая глупость мгновенно погубит всю компьюдраму.

— Согласна.

— В таком случае — это только что пришло мне в голову — мы сделаем вот что: Эмоциональ начнет расширяться, ее ткань зашевелится и обовьет Рационала и Пестуна. Тогда ткань их скроет, и мы не увидим, что именно за ней происходит, но все три существа станут сближаться все теснее и теснее, пока не сольются.

— Тогда нужно выделить движения ткани, — решила Кэткарт. — Она должна перемещаться как можно грациознее, создавая впечатление красоты, а не просто эротизма. И подчеркнуть эффект музыкой.

— Только не увертюрой из «Ромео и Джульетты», умоляю. Быть может, подойдет медленный вальс, ведь слияние займет много времени. И музыка не должна быть знакомой — я не желаю, чтобы зрители принялись ее напевать. И вообще лучше сделать ее прерывистой, пусть у зрителей возникнет лишь впечатление вальса, и этого вполне хватит.

— Но мы не увидим, как все получится, пока не попробуем.

— Все, что я сейчас говорю, — лишь исходные сырые идеи, их можно будет как угодно менять и переделывать по ходу работы. Да, а оргазм? Надо же его как-то обозначить.

— Цветом.

— Гмм-м.

— Это лучше, чем звук, Джонас. Нельзя изобразить взрыв. Но и нечто вроде извержения — тоже. Цвет. Беззвучный цвет. Может получиться.

— А какой цвет? Но только не ослепительная вспышка.

— Нет, конечно. Попробую начать с нежно-розового, который станет медленно темнеть, а под конец резко превратится в насыщенный красный.

— Не уверен. Придется попробовать. Эффект должен стать безошибочным и трогательным и не заставлять зрителей хихикать или испытывать смущение. Не исключено, что мы переберем все цвета и оттенки спектра, а под конец выяснится, что без подсознательных внушений ничего не выйдет. Теперь займемся тройным существом.

— Чем?

— Вспомни. После последнего слияния взаимопроникновение становится постоянным и порождает взрослую форму жизни, состоящую из трех исходных компонентов. Тут, как мне кажется, нужно придать им больше сходства с людьми. Запомни, не человеческий облик, а лишь сходство. Легкий намек на человеческое тело — и не только подсознательный. Потребуется новый голос, напоминающий три исходных, и я даже не представляю, как звуковик с этим справится. К счастью, тройные существа почти не появляются в романе. — Уиллард покачал головой. — Но все это подводит нас к тому печальному факту, что из этого проекта ничего не выйдет.

— Но почему? Ты же предлагал возможные решения самых разных проблем.

— Только не самой важной. Послушай! В «Короле Лире» все наши персонажи были людьми, да еще какими людьми! Буря эмоций. А что мы имеем здесь? Смешной набор из куба, овоида и занавески. И теперь скажи, чем «Три в одном» будет отличаться от мультфильма?

— Хотя бы тем, что мультфильм двумерен. Каким бы качественным ни был рисунок, он остается плоским и раскрашен без полутонов. Он неизменно сатиричен…

— Мне все это известно, и я спрашивал не об этом. Ты пропустила важное обстоятельство. То, что имеет компьюдрама, но не имеет мультфильм — это подсознательные образы, которые могут быть созданы только мощным компьютером, подвластным гениальному программисту с гениальным воображением. Короче говоря, мультфильму не хватает тебя, Мэг.

— Но я никогда не зазнавалась.

— Не надо скромничать. Я пытаюсь тебе внушить, что все, буквально все, будет зависеть от тебя. Сюжет романа очень серьезен. Наша Эмоциональ пытается спасти Землю из чистого идеализма — ведь это не ее планета. И терпит поражение. В моей версии она тоже потерпит поражение. Никакой дешевки со счастливым концом не будет.

— Но все же Земля не уничтожена.

— Верно. Еще есть время ее спасти, если Лабориан соберется и напишет продолжение, но в этом романе ее попытка терпит крах. Это трагедия, и я хочу, чтобы к ней относились как к трагедии — не меньшей, чем в «Лире». Никаких смешных голосочков, юмористических сценок, сатирических штрихов. Серьезно, серьезно, и еще раз серьезно. И в этом я полностью полагаюсь на тебя. Именно ты должна сделать так, чтобы зритель реагировал на трех инопланетян, словно они люди. Все их странности должны постепенно раствориться, и зрители должны признать в них разумных существ, равных, а то и превосходящих нас по интеллекту. Сумеешь?

— Похоже, ты станешь на этом настаивать, — сухо отозвалась Кэткарт.

— И уже настаиваю.

— Тогда запускай шар в игру и оставь меня пока что в покое. Мне нужно время подумать. Много времени.

Первые дни съемок стали цепочкой откровенных неудач. Каждый член команды получил по экземпляру романа — осторожно, почти хирургически сокращенного. Но ни один эпизод не был полностью опущен.

— Мы станем как можно ближе придерживаться сюжета книги и по мере наших сил улучшать его по ходу дела, — уверенно заявил Уиллард. — А первым делом мы займемся тройными существами. — Он повернулся к главному звукооператору: — Ты над этим поработал?

— Я попытался сплавить три голоса в один.

— Давайте послушаем. Внимание, тишина в студии.

— Первым даю Пестуна, — сообщил звуковик. Послышался высокий тенор, совершенно не согласующийся с угловатой фигурой, созданной имажистом. Уиллард даже слегка поморщился от этого несоответствия, но Пестун и был ходячим несоответствием — матерью мужского рода. Рационал, медленно покачивающийся на ходу, оказался владельцем несколько самодовольного легкого баритона и с подчеркнутой тщательностью произносил слова.

— Поменьше раскачивайте Рационала, — вмешался Уиллард, — а то у зрителей начнется морская болезнь. Пусть он покачивается не все время, а лишь когда размышляет. Затем он кивнул, увидев колыхающееся облачко Дуа (так в романе звали Эмоциональ). Ее облик получился весьма удачным, равно как и голос — поразительно нежное сопрано.

— Она никогда не должна кричать, — сурово напомнил Уиллард, — даже когда охвачена страстью.

— Не будет, — пообещал звуковик. — Но когда я синтезировал голос тройного существа, фокус оказался в том, как сделать каждый из трех прежних голосом смутно узнаваемым.

Все три голоса звучали негромко, не очень четко выговаривая слова. Потом они словно сплавились, и четкость произношения сразу повысилась. Уиллард немедленно покачал головой:

— Нет, совершенно не годится. Нельзя просто переплетать три голоса, иначе речь тройного существа станет смешной. Нам нужен один голос, в котором каким-то образом ощущаются три исходных.

— Легко сказать, — оскорбился звукооператор. — Но как это сделать?

— Очень просто, — жестко произнес Уиллард. — Прикажу тебе. Когда результат меня удовлетворит, я дам тебе знать. Так, Кэткарт… где Кэткарт?

— Я здесь, — отозвалась она, показываясь из-за своих инструментов. — Там, где и должна находиться.

— Мне не понравились подсознательные образы, Кэткарт. Насколько я понял, ты пыталась создать у зрителя впечатление мозговых извилин?

— Символ разумности. У этих инопланетян тройное существо есть вершина разумности.

— Да, понимаю, но вместо этого у меня возникло впечатление червей. Придется придумать что-то другое. Да и внешность тройного существа мне тоже не нравится. Он похож просто на большого Рационала.

— Но он и есть большой Рационал, — возразил один из имажистов.

— Он именно так описан в книге? — резко спросил Уиллард.

— Не очень подробно, но у меня создалось впечатление…

— Забудь о своих впечатлениях. Решения тут принимаю я.

С каждым днем Уиллард становился все раздражительнее. Как минимум дважды он с трудом сдерживал эмоции, и второй раз это произошло, когда он заметил в дальнем уголке студии какого-то человека, наблюдающего за съемками. Вспыхнув, он тут же направился к нему:

— Что вы здесь делаете?

— Смотрю, — ответил Лабориан.

— В нашем контракте записано…

— Что я не имею права вмешиваться в процесс. Но там не сказано, что я не могу спокойно сидеть и смотреть.

— Если вы останетесь, то наверняка огорчитесь. Компьюдраму снимают по определенной технологии. Приходится преодолевать множество сложностей и неувязок, а съемочная группа начнет нервничать, если автор будет наблюдать и высказывать неодобрение.

— Я ничего не собираюсь высказывать. Я здесь только для того, чтобы ответить на ваши вопросы, если вы пожелаете их задать.