Владислав Куликов - Братство обреченных

• Название: Братство обреченных
• Автор: Владислав Куликов
• Издательство: Олимп, Астрель, ACT
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-026828-9

Его осудили за убийство семьи сослуживца — сотрудника ФСБ.

Против него результаты генетической экспертизы и собственные признательные показания.

Он сидит уже несколько лет в блоке для пожизненно заключенных и все эти годы утверждает, что невиновен…

---

На экзаменах в Благовещенское общевойсковое училище он заметил, что тайная сила благоволит ему. На математике (с которой, впрочем, Андрей всегда был в ладах) ему попались несложные (для него) примеры. Ветров их сделал через десять минут после того, как раздали задания. Еще пять минут ушли на проверку. Затем он встал и пошел к преподавателю. Тот сочувственно посмотрел на абитуриента.

— Может, еще попытаетесь? — участливым голосом спросил он. — Времени еще много.

— А зачем? — недоуменно переспросил Андрей. — Я все сделал.

— Ка-ак?

— Простенькие ведь задачи, — совершенно искренне, без капли позерства сказал Ветров.

На самом деле задачки у него были не проще, чем у всех. Но остальные сидели над примерами несколько часов. Андрей же всего за пятнадцать минут заработал пятерку.

Но впереди предстояли еще и другие испытания… Между тем конкурс был восемь человек на место!

— А если начнется война, нас всех зачислят без экзаменов, — мечтательно произнес Андрей, когда лежал вечером на деревянных нарах в палатке после математики.

— Неужели ты так хочешь поступить? — изумился сосед по палатке, другой абитуриент.

— Да. — Ветров пристально и удивленно посмотрел на него. — А ты разве нет?

— Да мне как-то все равно. Нет так нет. — Сосед пожал плечами. — Тогда уеду домой.

Вот он и не поступил. Уехал домой через неделю. А Ветров в итоге стал курсантом!

Больше всего Андрей опасался физкультуры. На экзамене надо было подтянуться десять раз, пробежать на время стометровку и сдать кросс. Ветров подтянулся девять раз — и пальцы сами разжались. От боли. Он соскользнул с перекладины и расстроенным голосом (чуть не плача!) доложил:

— Абитуриент Ветров: девять раз.

— Десять, — поправил его офицер, принимавший экзамен.

— Да нет же, девять, — стал спорить Андрей.

— Нет, десять, — жестко сказал подполковник. — Я сам считал.

На стометровке и вовсе случилась загадка. Андрей пробежал на четверку. Он знал это. И в протоколе стоял его истинный результат, но в графе «оценка» красовалась пятерка. А ниже у парня с таким же временем была четверка.

Фантастика!

Как бы то ни было, Андрей поступил.

С первых же дней, как началась военная служба, Ветров все ждал: их начнут учить единоборствам. Но вместо этого курсантов гоняли на марш-бросках, обучали строевой подготовке. Ну и конечно, работать приходилось столько (копать, мыть полы, чистить картошку, рыть ямы…), сколько Андрей Ветров никогда в жизни не работал!

— Когда нас уже учить начнут! — ворчали курсанты, таская на плечах огромные куски дерна.

Недели через три Андрей загремел в госпиталь: воспалилась нога. Он пролежал в больничной палате пять дней. И все это время не находил себе места. Ему казалось, что именно сейчас, пока он делает эти долбаные перевязки, его однокурсники изучают какие-нибудь секретные приемы рукопашного боя! Он приедет, а там все великие самбисты-каратисты!

Как только рана пошла на поправку, Ветров рванул из госпиталя. Вернувшись в родной взвод, Андрей вопросительно заглядывал в глаза новых товарищей и спрашивал:

— Ну как? Вас уже научили чему-нибудь?

Те лишь отмахивались.

— А рукопашный бой? Вас уже научили рукопашному бою? Я ничего не пропустил?

Ему говорили: нет, ничего не было. А он не верил и переспрашивал.

Вскоре Андрей узнал ужасную вещь. Если бы ему сказали раньше, то ни за что не стал бы он поступать в пехотное училище! А сейчас давать задний ход было поздно и позорно.

Оказалось, что курсанты раз в полгода должны совершать полевые выходы. Это — тридцать километров пешком с полной выкладкой. А после надо еще побегать, пострелять, покопать окопы. В итоге — возненавидишь жизнь по полной программе.

— Чего расстроились, салабоны?! — утешали их в редкие минуты задушевных бесед молодые офицеры, закончившие это же самое военное училище. — Мы каждый месяц ходили. А вы раз в полгода. Да сейчас из училища санаторий сделали! Растят дрыщей! Что из вас получится — хрен знает! Блин, зассали один раз на учебку сходить!

Учебкой в их «фазанке» (так еще называли в просторечье училище) называли учебный центр, где располагались полигоны. Он находился как раз в тридцати километрах за городом. Каждый месяц курсанты проводили одну неделю на учебке и три — в городских казармах.

— Вы стадо инвалидов, а не защитники родины, — ворчали молодые офицеры. — Мать вашу, набрали кальтонов. Вон в Рязанском воздушно-десантном вообще по шестьдесят километров ходят. Там — подготовка! А здесь — лафа.

Но Ветрова эти слова утешали мало. Ему казалось, что этот полевой выход не кончится никогда. Они шли и шли. Вещмешок наливался свинцом. Автомат давил плечо. А ремни снаряжения сбивались и жутко мешались. Хотелось упасть и больше никогда не подниматься. Вот высшее блаженство! Но он продолжал переставлять деревянные ноги.

Когда Андрей через полгода приехал в первый курсантский отпуск (две недели зимой), выяснилось, что ему совершенно нечего рассказать. Ведь военная служба интересна, когда мечтаешь о ней. Или когда вспоминаешь ее много позже. А когда ты крутишься внутри нее, военная служба — уныла и тяжела.

Не рассказывать же, как под утро в казарме раздаются стоны. Это у курсантов сводит ноги судорогой. В икрах что-то жжет и стягивает так, что даже ногу не разогнешь. А после судорог — не спустишься с лестницы. Потому что все болит. Подняться-то еще худо-бедно можно. А вот вниз — никак. Только если держаться за перила. Или друг за друга. Вот и топтались в нерешительности одинокие первокурсники возле лестницы. Ждали, когда подойдет другой, такой же. А потом парочка обнималась и со стонами да покряхтываниями спускалась по ступенькам.

— Вот она, советская военная угроза! — смеялись те, кто еще мог спуститься без посторонней помощи.

Но разве расскажешь такое девочкам?! Никак нет!!! Ведь первый отпуск после школы — отчетный. Надо показать, что ты не ошибся в выборе. Что за полгода стал крутым, и перед тобой открываются такие горизонты, которые гражданским салагам и не снились!

Андрей не снимал в отпуске форму. Но иногда, беседуя с очаровательной одноклассницей (Хабаровск, институт, в общем, достаточно типично, но девочка очень мила, и как же он раньше ее не разглядел?), он мог позволить себе чуть откинуться назад в кресле и как бы небрежно расстегнуть одну пуговичку на кителе. А потом наклониться к ней, так чтобы коснуться красным погоном краешка ее плеч и прошептать что-то милое. Вроде того — как не хватает женского тепла там, в холодной казарме. Как он вспоминал ее на марш-бросках, и ее улыбка, сохранившаяся в памяти, помогла выжить, именно выжить, а не добежать, в том суровом мужском испытании…

Все бы ничего, да ведь одноклассницы (да и друзья-одноклассники тоже) требовали подробностей. И тогда Андрей стал придумывать героические истории. Больше всех ему самому понравилась байка про то, как их забросили со спецзаданием в Китай.

— Надо было вызволить группу наших разведчиков. — Взгляд Андрея на секунду уходил глубоко в себя…

Ведь рассказывать истории тоже надо уметь. Тут важно создать интимную обстановку. Вызвать доверие, сочувствие… Или то, что ты хочешь вызвать.

— Они выполняли секретное задание, — продолжал после некоторой паузы Андрей и пристально смотрел на собеседницу, словно решал: можно ли ей доверять? Имеет ли он право рассказывать ей важную государственную тайну? — Но они провалились. И отступали к нашей границе. — Андрей глубоко вздыхал. Каждое его слово звучало весомо и убедительно. Как сама правда. — Обычно эту работу должен делать спецназ. Но он застрял под Кабулом. В Афганистане. И тогда послали нас…

У девчонки загорались глаза. То был лишь интерес, прелюдия к нечто большему… Главное — умело подбрасывать дровишки в этот огонек, не дать ему угаснуть! Тут важно правильно рассчитать дозу. Мало дров — попусту лес рубил. Много — и они завалят огонь, он задохнется под их тяжестью. Поэтому Андрей не спешил. Он морщил лоб, словно медленно и мучительно вспоминал. На самом деле — придумывал.

— На боевой машине пехоты мы переплыли Амур и оказались в Китае. Доехали до деревеньки Синьдзянь, это в ста километрах от границы. Нашли в условленном месте группу. И тут нас обнаружили косоглазые… — последние слова стоном вырывались из горла Андрея.

— Ах! — Девушка вздрагивала.

— Был страшный бой, мы еле унесли ноги. — Теперь каждое слово давалось ему с болью. — Попали на минное поле. Вокруг горела земля. Одного разведчика не уберегли. Мина срезала ему череп. Вот так!

Андрей резко проводил ладонью по лбу.

— На себе не показывай! — умоляла девушка.

— Хорошо. — Он устало кивал. — Я еще друга потерял. Ему руку оторвало. Он истек кровью вот на этих ладонях…