Лев Овалов - Январские ночи

• Название: Январские ночи
• Автор: Лев Овалов
• Жанр: Русская классическая проза

---

И вот она уже в России, вот уже осень, брызжет ранний осенний дождик, и ей уже не до отвлеченных талмудистских споров - человек для субботы или суббота для человека.

Впереди - работа, одна лишь работа, тяжелая, неприметная и безмерно необходимая.

Местом пребывания Землячки намечен пока что Петербург, но по пути предстояло еще заехать в Москву, рассказать московским товарищам о только что состоявшемся съезде.

Она остановилась на Солянке, у фельдшерицы Полозовой. Та служила в Воспитательном доме и имела при нем казенную квартиру. В Воспитательном доме сотни сотрудников, всегда большое оживление, среди общей сутолоки легко избежать ненужного внимания. И хотя формально Полозова в партии не состояла и числилась лишь в "сочувствующих", она выполняла немало серьезных поручений, которые давали ей знакомые революционеры.

Сразу по приезде Землячка зашла в Московский комитет, явку ей дала сама Надежда Константиновна.

- Я только что со съезда.

- А мы ждем вас.

Договорились, что Землячка выступит у Гужона, в мастерских Московско-Казанской железной дороги и в типографии Кушнерева.

- Там есть проверенные большевики и немало сочувствующих.

Ближе к вечеру в квартиру Полозовой постучался незнакомый парень. Румяный, скуластый, со щелками вместо глаз. Лет двадцать, не больше.

- Скажите, у вас есть тюрьмометр? - спросил он с порога.

Было условлено: пришедший спросит термометр, а ему ответят, что могут измерить температуру. Однако парень не удержался, сострил - любил, должно быть, шутить по любому поводу.

- Если у вас поднялась температура, можем измерить, - точно ответила Полозова.

- А ведь здорово - тюрьмометр? - повторил парень и одиноко хохотнул, огорченный, что не оценили его остроумия.

Землячка не собиралась тратить время на пустые разговоры, сразу перешла к делу.

- Вы откуда? - деловито спросила она.

- Мы-то? - Парень так и не ответил на вопрос. - Мы за вами.

- Я спрашиваю, где вы работаете? - настойчиво повторила Землячка. Куда мы пойдем?

- Несущественно, - по-прежнему уклонился парень от ответа. - Поручено доставить вас, ясно? На Казанку, промежду прочим.

В Московском комитете Землячке сказали, что от железнодорожников за ней придет провожатый, на которого она вполне может положиться, доставит куда надо и выручит в случае чего.

- Как зовут-то вас? - спросила она, чуть шевельнув улыбкой свои тонкие губы.

- Катей зовут, - сказал парень, хитро поглядев на собеседницу. - Так сподручнее. Катька пришла, Катька вызывает - девка и девка, никому ничего в голову не взбредет.

Молод-молод, одобрительно подумала Землячка, а конспирировать научился - и согласно кивнула:

- Катя так Катя.

Надела шляпку, купленную в Париже, ватерпруф, приобретенный в Лондоне, посмотрела в окно - стекло мутное, влажное - взяла зонтик.

- Что ж, я готова. Извините, два слова по хозяйству.

Парень деликатно отвернулся - и не говорил лишнего, и слышать лишнего не хотел.

Землячка отвела Полозову в сторону.

- Если постучится кто подозрительный - сверток у меня под подушкой, сразу в печь, и уж потом открывайте.

Под подушкой находилось самое важное, что было сейчас при ней, из-за этого она остановилась в Москве и с этим же собиралась в Петербург. Именно этот сверток и придавал ей уверенность, с какой шла она сейчас на Казанку.

В свертке были прокламации, брошюры и, самое главное, ее собственные записи о Втором съезде. Землячке предстояло много раз говорить и перед членами партии, и перед беспартийными рабочими о значении прошедшего съезда, и мысленно она всегда обращалась к зашифрованным ею для себя ленинским выступлениям.

Накануне Землячка выступала с докладом о съезде на заводе Гужона, одном из самых крупных машиностроительных заводов Москвы.

Шла она на завод от Рогожской заставы и все почему-то вспоминала однофамильца здешнего заводчика, известного скульптора XVI века. Она видела в Париже его знаменитые фонтаны. Кто знает, быть может, знаменитый Жан Гужон - один из предков московского капиталиста Юлия Петровича Гужона?

Вчера она говорила с рабочими о борьбе с эксплуататором Гужоном. А сегодня будет говорить о владельце Казанской железной дороги фон Меке.

Землячка и ее спутник вышли на Солянку.

- Хорошо бы извозчика, - посоветовал провожатый. - Спокойнее.

На всей улице стоял один-разъединственный извозчик. Опытным взглядом Землячка окинула улицу, слежки как будто не было. Ее провожатый быстро сторговался с извозчиком, и они сели в пролетку.

У Казанского вокзала смешались с толпой.

В конце перрона парень свернул к пакгаузам. Землячка еле поспевала за ним. Пошли через железнодорожные пути. Миновали водокачку.

Возле будки парень остановился.

- Пришли.

Перед дверью стоял стрелочник, пожилой мужичок с рыжей бородкой, держал в руке зажженный фонарь, за стеклом колебалось пламя свечи.

- Здорово, Василий Ефимович, - поздоровался с ним парень. - Собрались?

- Собрались, собрались, - скороговоркой ответил стрелочник. - Заходите, коль пришли в гости, я посторожу, будьте в надеже.

В будке тесно, накурено, вдоль стен на двух скамейках, а то и просто на корточках расположилось человек пятнадцать в спецовках, в куртках, в брезентовых пальто. В тусклом свете керосиновой лампы все собравшиеся казались Землячке на одно лицо.

- Здравствуйте, товарищи.

С нею нестройно поздоровались.

Приведший Землячку парень наклонился к черноусому железнодорожнику в форменном пальто с медными пуговицами и что-то шепнул.

- Здесь вся наша организация, - пояснил гостье черноусый. - Одиннадцать партийных и четверо беспартийных, но за них мы ручаемся.

Собравшиеся сгрудились еще теснее, откуда-то из угла выдвинули табуретку, и черноусый пригласил гостью сесть.

- Милости просим, товарищ...

Он запнулся, партийную кличку пришедшей ему сообщили заранее, но он постеснялся произнести ее вслух.

- Демон, - назвалась Землячка.

Это была одна из ее кличек. Другую, более популярную, сохраняли в тайне - она была известна полиции, и работники Московского комитета не хотели, чтобы полиция проведала о том, что Землячка появилась в Москве.

- Так вот, товарищи, - открыл собрание черноусый железнодорожник, который, видимо, был руководителем организации. - К нам прибыл товарищ Демон. Он... - председатель поправился: - Она... - и опять запнулся: слова как-то не сочетались. - В общем, товарищ Демон лично принимала участие во Втором съезде нашей партии и расскажет о задачах, какие стоят сейчас перед русским рабочим классом.

Собравшиеся с интересом вглядывались в докладчика, уж очень не вязался такой странный псевдоним с обликом этой женщины, гораздо более походившей на учительницу, чем на демона; они видели ее впервые и не могли знать, что в характере Землячки было все-таки нечто демоническое.

- Приступайте, - сказал черноусый. - Товарищи сильно интересуются.

И Землячка стала рассказывать.

Следовало сказать обо всем том, чем съезд обогатил партию, чем способствовал развитию русского революционного движения, о множестве вопросов - о программе и уставе, об экономической борьбе, об отношениях с Бундом.

Может быть, впервые многие задумались над научными формулировками политики партии, и только такой выдающийся мыслитель, каким предстал на этом съезде Ленин, был способен с предельной ясностью и точностью определить принципы построения партии и предстоящую борьбу за диктатуру пролетариата, за союз рабочих и крестьян, за равноправие наций...

Она увлеклась и, перебирая в памяти события летних дней, принялась рассказывать о своей поездке из Женевы в Брюссель, о подъеме, какой царил среди делегатов в Брюсселе, о переезде по морю в Англию и о Лондоне, где участники съезда разделились на большевиков и меньшевиков.

Землячке стали вдруг задавать вопросы не только о спорах искровцев с экономистами, но и о том, как живут люди в Лондоне, что это за город и чем он отличается от Москвы.

Сказалась извечная любознательность простых рабочих людей, и Землячка заговорила о лондонских улицах, магазинах, ресторанчиках, рассказала о поездке с Лениным на Хайгетское кладбище, стала вдруг рассказывать не только о том, что говорил Ленин, но и какой он сам - как говорил, как выступал, как волновался, переубеждая своих собеседников, и как прост он в обращении с людьми.

И именно потому, что эта женщина так охотно делилась своими личными впечатлениями и переживаниями, рабочие Казанки почувствовали в ней своего человека.

На улице давно стемнело, за окном вспыхивал то красный, то зеленый огонь семафора, гудели за стеной паровозы, а беседа в тесной железнодорожной будке все никак не могла закончиться.

- Ну, а если коротко, - перебил Землячку молодой парень в широком, не по плечу брезентовом плаще. - Если коротко, как бы вы пояснили, в чем суть, самая что ни на есть суть вот этого, значит, прошедшего съезда?