Виталий Овчаров - Жестокие истины (Часть 1)

• Название: Жестокие истины (Часть 1)
• Автор: Виталий Овчаров
• Жанр: Научная Фантастика

---

  У мастера Годара сегодня было приподнятое настроение; это чувствовалось по тому, с какой охотой он пускался в нравоучения. Элиот редко видел его таким; куда чаще его лицо изображало сарказм, или глубокую задумчивость.

  Они спустились вниз по лестнице, выложенной грубо отесанными плитами и оказались перед низенькой дверцей. Дерево разбухло и потемнело от сырости, а ржавые петли выглядели так, будто их сроду не смазывали. Никогда бы не мог подумать Элиот, что секретарь Ангела может жить в такой же бедности, как и какой-нибудь грузчик с Портового спуска. Даже дом невзыскательного мастера Годара выглядел в сравнении с этим жилищем настоящим дворцом. В конце концов, Элиот решил, что секретарь - скряга, каких еще поискать.

  -Сколько пыли! - неодобрительно покачал головой мастер Годар; его хорошее настроение испарялось на глазах.

  У Элиота тоже засосало под ложечкой, а сердце наполнилось смутной тревогой. Но, может быть, она была навеяна тяжелой атмосферой этого мрачного жилища?

  Портуаз, видимо, услышал шум, потому что из-за двери донесся его встревоженный голос:

  -Кто... кто там пришел?

  -Лекарь, мастер Годар со своим учеником! - сказал мастер Годар, как можно громче и торжественней.

  -Ах, это вы, дорогой Рэмод! Входите, прошу вас.

  Спальня господина Портуаза поражала своим видом. Больше всего она напоминала склеп. В ней не имелось ни единого окна, а тяжелый мрак едва рассеивали две свечи на дешевом канделябре. Запах воска и многолетней пыли смешивался с каким-то незнакомым запахом, от которого трудно было дышать Элиот подумал невольно, что так, должно быть, пахнет страх. Всю стену справа занимал железный шкаф с множеством маленьких ящичков. На противоположной стене висел искусно вышитый ковер, изображающий сцену Страшного Суда: семь ангелов в небесах, надув румяные щеки, трубят в золотые трубы, а внизу корчатся людишки и змеятся по холмам трещины. Между этими двумя стенами стояла кровать и рядом столик, припавший на рахитичные ножки. На столике в идеальном порядке были разложены писчие принадлежности. И еще успел заметить Элиот задвинутый под кровать ночной горшок. Но тут в кровати что-то шевельнулось, и хриплый голос произнес:

  -Садитесь, дорогой Рэмод. Вот стул.

  Ничто решительно не объединяло этого человека с тем, кого видел Элиот на городской площади четыре года тому назад. В кровати лежал немощный старик с впалыми щеками и заострившимся носом. Седые влажные волосенки прилипли ко лбу, а глаза были полны скорби, как у мученицы Веры на иконе.

  -Вот видите: опять вы мне понадобились... А ведь я всегда отличался завидным здоровьем, - прошептал старик.

  -Мы не вечны. Болезни одолевают нашу плоть, как злые осы, и я всем становлюсь когда-нибудь нужен, - ответил мастер Годар и придвинул стул к кровати, - Вдохните полной грудью, прошу вас.

  Господин Портуаз покорно вдохнул. Лекарь постукал по его груди согнутым пальцем, потрогал лоб, затем попросил больного высунуть язык, после чего надолго задумался, потирая подбородок.

  -Должен признаться, - сказал он, хмурясь, - что простуда ваша, дорогой Боэм, прошла. Вместе с тем, наблюдается общее истощение телесных и духовных сил. Отложите на месяц все дела - хотя я и понимаю, что это не так уж просто. Я рекомендую вам подняться с одра и отправиться в загородный дом: вам нужен отдых, дорогой Боэм, пока вы совершенно не подорвали свое здоровье. Особенно полезны будут утренние и вечерние прогулки, пешком или же в седле. Свежий воздух, солнце, грубая, но здоровая пища и женское общество - всё это быстро приведет вас в норму.

  -А помните, дорогой Рэмод, нашу юность? Помните сурового профессора Сатербада, пляски вокруг студенческого костра? - вдруг спросил Портуаз.

  -Разумеется, помню, - кивнул мастер Годар, - Но какое это...

  Он осекся. Теперь и Элиот видел: по морщинистой щеке Портуаза ползет предательская слеза, а подбородок мелко дрожит.

  -Они уже здесь... - прошептал секретарь, еле слышно, - И трубочист на крыше...

  Элиоту стало жарко, и он поспешил отвести глаза. Когда он снова решился взглянуть на Портуаза, то увидел разительную перемену, происшедшую с его лицом: глаза блестели сталью, губы были упрямо сомкнуты, а подбородок задран вверх. В одно мгновение проступила маска прирожденного убийцы, у которого никогда не возникает сомнений - истинная суть терценнского паука.

  -Дорогой Рэмод! - сказал секретарь голосом, в котором не было и намека на немощь, - Я хочу поговорить с вами о наших делах наедине.

  Не выразив никакого удивления, мастер Годар кивнул Элиоту, и тот поспешно, - слишком поспешно даже для такого случая, - покинул спальню. Он чувствовал, что происходит что-то страшное и столь же неотвратимое. Больше всего ему хотелось сейчас выбраться из этого склепа на солнечный свет, но не мог же он бросить мастера Годара наедине со страшным секретарем, якобы знавшимся с самим Дьяволом! Ему казалось, что если он станет стеречь тут, у самой двери, то беду еще можно будет отвести. И он начал старательно плевать через левое плечо, шепча отворотное заклятие, которому научил его Бредд. Бредду оно не помогло - его увезли в вагонетке вместе с породой, и широконосые аисты-марабу клевали его тело. Но ведь он тогда ничего уже не мог сказать.

  Наверху показался старик-слуга, печально посмотрел на Элиота, и, ни слова не говоря, удалился. Элиот, на всякий случай, плюнул ему вслед. Голоса за дверью бубнили монотонно, минута бежала за минутой, и Элиоту уже начало казаться, что его тревоги напрасны. Как вдруг входная дверь дрогнула от удара, и тут же снаружи в нее заколотили пудовые кулаки.

  -Именем Ангела, приказываю открыть! - загремел грубый голос, Открывайте, собаки, иначе я выломаю дверь!

  Голоса в спальне разом смолкли. Старик-слуга, волоча плоскостопые ноги, подошел к двери и прошамкал беззубым ртом:

   -Кто это там штучишша?

  -Открывай, старый хрен! Клянусь всеми морскими ветрами, мое терпение сейчас лопнет! -проревел всё тот же голос.

  -Хожаен не велел никого пушшкать! - ответил твердый старик, - Вы жнаете, кто мой хожаен?

  -Ломай дверь, ребята!

  После пятого удара дверь соскочила с петель, и в проходе обозначилась грузная фигура. Слуга негодующе заклекотал и растопырил руки, закрывая проход. Мелькнула голубая сталь - несчастный старик вскрикнув по-заячьи, осел на пол. Человек с окровавленной саблей в руке шагнул через труп и заревел во всё горло:

  -Где ты, проклятый Портузяк?!

  Тут глаза его остановились на Элиоте и низенькой дверце за его спиной.

  -Брысь, малец! - сказал человек, и онемевший от удивления Элиот узнал в нем адмирала Сандро.

  Адмирал прогрохотал по лестнице; отодвинув плечом Элиота, толкнул дверь огромной лапищей. За ним - сабли наголо, запакованные в блестящую сталь кирас, - гуськом следовали усатые гвардейцы. В спальне сразу стало тесно. Солдаты спинами загородили проход, но Элиоту с лестницы было видно всё, что творится внутри. Секретарь успел подняться с постели и теперь стоял в одной ночной рубашке, бледный, как сама смерть. Адмирал навис над ним, со свистом втягивая воздух и покачиваясь с пятки на носок. Рука его, сжимавшая эфес сабли, нервно дергалась, словно застоявшийся жеребец, который живет одним ожиданием, когда же хозяин даст ему волю. Сейчас рубанет! - ожгла Элиота шальная мысль. Но этого как раз и не случилось.

  -Достаточно ты попил моей крови, упырь! - сказал адмирал Сандро звенящим от торжества голосом, и повернулся к гвардейцам, - Взять его, ребята!

  Толкаясь и гремя железом, гвардейцы бросились вперед, но были остановлены властным голосом Портуаза, которому еще не отвыкли подчиняться:

  -Прочь руки! Я пойду сам!

  Элиот впечатался в мокрую стену обеими лопатками. Краем сознания понял, что это не стена - это спина его мокрая от пота. Только теперь ему стало по-настоящему жутко. Он вдруг страстно захотел стать совсем маленьким и незаметным. Он мог, конечно, убежать сейчас, но в спальне оставался мастер Годар, и эта мысль удерживала его на месте.

  Босой Портуаз решительно прошел мимо. В эту минуту он, наверное, не чувствовал холода каменных плит и не видел ничего, кроме синего неба в дверном проеме. Пола его длинной, похожей на саван ночной рубашки, задела ногу Элиота. Следом шел порядком перепуганный гвардеец с саблей, направленной под левую лопатку секретаря. От него несло табаком и псарней. Гвардеец зло покосился на Элиота, и тот втянул голову в плечи.

  -Архив опечатать! У дверей поставить стражу, и чтобы никакую сволочь не впускали до особого распоряжения! Пошевеливайтесь! - распоряжался внизу адмирал: словно гвозди забивал.

  -А вам, сударь, следовало бы более тщательно выбирать себе пациентов! повернулся он к господину Годару, - От него же трупами смердит!

  -Для лекаря нет имен и званий - есть только болезни! В этом мы сродни священникам, - раздался знакомый голос.