Борис Лавров - Всегда иди вперед!

• Название: Всегда иди вперед!
• Автор: Борис Лавров
• Жанр: Путешествия и география

О чем эта повесть? О Дороге. О дружбе, о странствиях, о приключениях. А что такое Дорога и как туда попасть, вы узнаете, прочтя эту повесть.

---

— А… А вы куда идете?

— К мудрости. — вздохнул мой спутник. — Я ищу одну древнюю библиотеку, мне нужны знания о некоторых вещах. Моим спутником тоже.

Не то, что бы я так стремился в какую-то там библиотеку, но идти мне было некуда, и я робко спросил:

— А мне… Можно идти с вами?

Мой спутник серьезно покачал головой:

— Нет, малыш, не обижайся, но нельзя. На Дороге можно идти только с тем, кто идеально к тебе подходит…

— Но вы же со мной сейчас идете?!

— Но это же ненадолго… Дружить можно со всеми, общаться можно, а вот постоянным спутником может быть только тот, кто способен стать тебе другом на всю жизнь. Хотя бы потому, что на Дороге нельзя ссориться.

— Где же вы видели друзей, которые ни разу бы не ссорились?

— Ну, хотя бы я с моим спутником. Сложно порой… Но нужно уметь приходить к взаимному согласию. — улыбнулся он. — К тому же я имею ввиду настоящие ссоры. Когда ты ссоришься с другом, обычно ты делаешь это не всерьез, зная, что это как бы игра, что ты потом обязательно помиришься, и ваша дружба станет только крепче. Но бывают ссоры… Как на всю жизнь. Конечно, и после таких ссор мирятся, но не всегда, а самое главное — твои собственые ощущения. Вот за такие ссоры Дорога наказывает.

Мы некоторое время шли молча.

— И где же мне взять такого друга… Или таких друзей? — спросил я.

— Если ты сюда только попал, то ты обязательно выйдешь на перекресток Конца Одиночества. Чаще всего друзей находят там, потому его так и прозвали. Ну или просто… Встретишь где-нибудь, и сам поймешь, что это — он. Сердце подскажет. И он это тоже поймет… А, вот сюда он поскакал! — таинственный "волшебник" оторвался от размышлений и указал на начерченный на дороге знак. — Это же наш символ. Ну что ж, теперь наши пути расходятся. Мне налево, а тебе, пожалуй, прямо.

Тут я обратил внимание, что от Дороги на этом месте отходят две развилки — направо и налево.

— Так это же и есть перекресток! — напомнил я. — А я никого не вижу.

— Это не тот, — махнул рукой незанакомец, — На перекрестке Конца Одиночества стоит указатель. — он быстро зашагал по левой тропинке, а потом вдруг развернулся и помахал мне рукой, крикнув:

— Всегда иди только вперед!

Я так и не понял, что это-местная присказка или прямое указание, но, постояв, и правда пошел вперед. Идя, я размышлял. Надо же, даже не удосужился спросить, как его зовут… Неудобно получилось. Ну да ладно… Где-то через полчаса бесконечная линия леса начала редеть, открывая перекресток. Столб был, но еле угадывался сквозь густой туман вокруг этого участка земли. Проходя сквозь него, я зажмурился, было такое ощущение, что туман окажется на ощупь как мокрая вата, или как белый йогурт, но он оказался вполне воздушным. Войдя в круг, я все четко увидел — туман кольцом окутывал перекресток, но внутри его не было. Столб-указатель, вполне стандартный деревянный столб, на нем — три деревянные таблички, вот только надписи неразборчивые. А у столба… Собственно, я уже знал, кто ждет меня у столба. Мальчик примерно моего возраста, стоял, оперевшись о столб одной рукой. С симпатичным лицом, со спадающими на лоб слегка вьющимися каштановыми волосами, в аккуратной, будто прорезиненой, черной облегающей курточке и таких жа штанах, на ногах — самые обыкновенные кроссовки, черного цвета и с белой подошвой… Увидев меня, он смущенно переступил с ноги на ногу и спросил:

— Привет. Ты не знаешь, куда тут надо идти?

— Привет. — только в этот момент я понял, что имел ввиду тот незнакомец, говоря, что я почувствую друга сердцем. Это ощущение сложно описать — смесь восторга, какой-то неопределимой грусти и безграничной радости и доверия по отношению к тому, кто стоял передо мной. А он… Видимо, он испытывал примерно те же чувства, потому что он необычно улыбался… Очень необычно, вобщем.

— Куда хочешь. — наконец, ответил я. — Куда душа лежит. Только назад нельзя. — откуда я это знал, я не понял сам, но эти слова как бы сами собой выскочили у меня. — А ты кто, как тебя зовут?

Он как-то странно глянул на меня и отточено и отрешенно произнес:

— БЭМР-ВК-12-1221367. Ой… — по нему видно было, что он сам смутился. — Извини. Это так, автоматика сработала. А так — Валька, Валентин.

По моему вытянутому лицу он сообразил, что я вообще ничего не понял, и спросил:

— Ну… Я тут уже много кого видел. Это параллельный мир, да?

— Что-то вроде. Как мне объяснили, мост между мирами. А ты что, киборг, что ли?

— Биоробот. — он смущенно переступил с ноги на ногу. — Ты, я вижу, нет, раз ничего не понял…

— Биоробот? — я только еще больше запутался. — Извини, а это как? Там… Откуда я сюда попал, не было еще искуственного разума.

— Робот на биологической основе. — он кивнул. — Ну да, не везде же. В каждом мире — своя жизнь. Но у меня вполне человеческий характер, ты не бойся.

— С чего мне бояться? — не понял я. На самом деле такие мысли вполне могли бы возникнуть у меня, если бы не то чувство, которое я испытал при встрече с ним. Но, конечно, я не стал бы ему об этом говорить, ведь так можно и обидеть…

— Ну, у нас в мире первые годы после того, как такие, как я, появились только, много было толков и недовольств… — моему новому другу тоже было, видимо, немного не по себе от необходимости давать подобные объяснения. — Понимаешь…

История Вальки оказалась очень проста и весьма поучительна. Нет, я не хочу сказать ничего плохого про самого Вальку или каких-то других биороботов, но я бы не хотел, что бы мой мир постигло такое будущее… А начиналось все так. Некий профессор по фамилии Крайнер изобрел уникальное лекарство, делавшее людей бессмертными. Сначала все были потрясены. Не поверили. Не могли осознать, что вот так просто, за временной отрезок менее месяца, преподаватель из института мелкого городка в Германии смог воплотить в жизнь многовековую мечту всего человечества. Разумеется, способа проверить лекарство кроме как дать его кому-нибудь и подождать, не было, химические формулы для простого народа ничего не значили, но было видно, что этот чудо-препарат за корткий срок излечивает практически от всех болезней, поэтому принимать его стали все. Сначала, конечно, доступ к нему был далеко не у всех, но потом правительства крупнейших стран почему-то пробило на благотворительность, и лекарство, получившее название "Бальзам Крайнера", стало достоянием общественности. Но вот прошли пара десятков лет… Те, кто регулярно, в течение месяца, принимал лекарство, не старились. Вообще. Их организм как бы замер. Правда, был один побочный эффект — они стали полностью бесплодными. И уже через сто лет на Земле жило практически одно и то же поколение. Те, кто не принимал "Бальзама", старились и умирали, а их дети рано или поздно принимали лекарство — кому ж не хочется стать бессмертным? Смена поколений ушла в прошлое, никто не умирал и никто не рождался. Но… Человечеству стало скучно без детей. Грустно и тихо на улицах. Веселье пропало, все были пресыщены жизнью, некому было передавать жизненный опыт… И тогда группа энтузиастов создала искуственный разум. Не буду врать, что это произошло за один день, исследования длились порядка пятнадцать лет. А потом роботы на биологической основе класса БЭМР — биологическо-электронная модель ребенка — были запущены в оборот. Что это принесло людям, добро или зло, сказать трудно, так как люди были разные. В какой-то книжке я прочитал очень умную фразу, что когда человек живет несколько веков, его чувства притупляются и остается одно, доминирующее над всеми. Видимо, так оно и было. Кто-то таких электронных детишек баловал до невозможности, а кому-то доставляло удовольствие держать их в необычайной строгости и жестоко наказывать за каждый лишний шаг. Были даже такие мерзавцы, которые использовали детей-роботов для секса, а то, что это не живые люди, а механизмы на биологической основе, только подогревало их интерес. Дважды извращенцы. Люди много лет мечтали создать искуственный разум, а создав, забыли великий завет Антуана де Сент-Экзюпери и стали использовать его как игрушку. Механизмы не были вечными, разумеется, и когда дети умирали, а бессмертные "родители" оставались жить, никто особо не плакал, часть шла и покупала новых БЭМР, новой модели, а кому-то за эти годы дети надоедали. Люди, относившиеся к БЭМР как к людям, были редкостью. Вальке повезло. Его приемная мать была именно такой. Немолодая женщина (говоря немолодая, я имею в виду, что она была такой на момент принятия "Бальзама Крайнера"), всегда немного грустная, с красивыми каштановыми волосами, очень похожими на шевелюру самого Вальки (он не знал, делали ли их, БЭМР, на заказ или подбирали из уже готовых), говорила они всегда тихим, спокойным голосом, и относилась к нему даже не как к ребенку, а как к другу, равному, товарищу. Вроде бы ничего не могло помешать им так и жить, но… От аварий на дорогах не страховал даже профессор Крайнер со своим чудодейственным бальзамом. Куда было деваться Вальке? Никаких приютов для осиротевших роботов, разумеется, не существовало, даже более — если находились какие-то дефектные БЭМР, их разбирали, выбрасывая биологические части их организма, а металлические отправляя на переплавку — такое вот безотходное производство! Такая перспектива, разумеется, не радовала Вальку, и он решился… Бродяжничать. А что? Его никто не заподозрил бы в том, что он бесхозный, такое было необычайной редкостью, и хотя полиция знала о том, что его приемная мать умерла, а он остался, никто особо его не искал. Если честно, это не очень-то заботило кого бы то ни было. Впрочем, побродяжничал он недолго — всего две недели. Когда он рассказывал мне все это, на этом месте я подумал, что, может, характер у него и человеческий, но ему там "привинтили" чрезмерную аккуратность — за две недели блуждания он даже не испачкал свой черный костюмчик! Через эти две недели он и попал на Дорогу. Был ли у него такой толчок, как у меня с фотоаппаратом, или нет, я так и не вызнал, я боялся задавать такие вопросы, помня, какую реакцию это вызвало у меня самого. Здесь, на дороге, он был целый день, с самого утра, встретил много народу. Встретил — в том смысле, что видел много костюмов всех народов и времен и много вообще негуманоидных форм жизни. Он быстро сделал выводы, сообразил, куда попал, это не казалось ему, созданному с детским разумом, таким уж невероятным. Шел он один, полагаясь только на интуицию, и вот вышел к этому столбу, где что-то внутри подсказало ему постоять и подождать… Ждать ему пришлось недолго, через совсем короткое время к столбу-указателю подошел и я. Вот, собственно, и все… Когда я спросил, что же означает его полное имя, он ответил: