Иван Колышкин - В глубинах полярных морей

• Название: В глубинах полярных морей
• Автор: Иван Колышкин
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1964

Аннотация издательства: «Советская подводная лодка потопила вражеский транспорт, но в бою получила тяжелые повреждения, потеряла ход, и течением ее понесло к берегу, занятому противником. И тут случилось такое, чего еще не видели на флоте. Перископы подводного корабля превратились в мачты, на них надулись паруса, сшитые из брезентовых чехлов. Лодка отошла в море, экипаж ее был спасен товарищами, пришедшими на помощь. Много подобных эпизодов в воспоминаниях контр-адмирала И. А. Колышкина, командовавшего в годы Великой Отечественной войны дивизионом, а затем бригадой подводных лодок Северного флота. Автор рассказывает о своих боевых друзьях — Гаджиеве, Фисановиче, Видяеве и других прославленных подводниках, вместе с которыми он ходил в далекие и опасные походы, пишет о том, как командиры и политработники готовили людей к испытаниям, как чувство пламенного советского патриотизма помогало морякам преодолевать все преграды на пути к победе».

В данной электронной книге добавлена нумерация страниц в соответствии с текстом печатного издания. Номер страницы приводится в квадратных скобках в конце страницы и отделяется от начала следующей страницы пустой строкой.  Для удобства чтения может быть использован вариант  http://lib.rus.ec/b/348606/read (без иллюстраций, номеров страниц и исправления  замеченных ошибок) — V_E.

---

Для меня гибель Виктора явилась особенно тяжелой утратой. Я потерял близкого человека. С ним меня связывала очень давняя и крепкая дружба, которой оба мы всегда дорожили. Чем измеришь такую потерю?! Для этого даже трудно найти подходящие слова…

[228]

Если нас в те дни что и могло несколько отвлечь от горестных размышлений о судьбе «К-22», то это доклад Лунина на Военном совете, состоявшемся 22 февраля, на следующий день после возвращения Николая Александровича с моря.

Начало этого похода не предвещало ничего хорошего. Едва лодка в надводном положении приблизилась к норвежскому берегу, как в пятом отсеке случилось короткое замыкание электроподстанции, и ее тут же охватило пламенем. Прозвучал сигнал аварийной тревоги. Моряки начали борьбу с огнем.

От замыкания вышли из строя масляный и водяной насосы, и дизеля стали. Пришлось включить оба электромотора.

Нужно было немедленно снять питание с подстанции, и командир отделения мотористов старшина 1-й статьи Коконин, правильно оценив сложившуюся обстановку, схватил первую попавшуюся под руку шубу и бросился в ней в огонь: иначе невозможно было добраться до щитка. Коконину удалось выключить рубильник, но сам он потерял сознание. Тем временем другие подводники задраили забортные отверстия в пятом отсеке и пытались войлоком и струями огнетушителей сбить пламя. Но это им не удалось. На моряках тлела одежда, многие получили ожоги. Однако борьба с огнем не прекращалась, пока не поступила команда покинуть отсек и задраить его, чтобы пламя само задохлось без доступа воздуха.

К этому моменту лодка уже лежала без хода в дрейфе. По отсекам полз едкий, вонючий дым. Некоторых моряков из пятого отсека вынесли на руках: они были без сознания. Погружаться «катюша» не могла. Поэтому артиллерийские расчеты заняли места у орудий, торпедные аппараты были изготовлены к бою — в случае появления противника Лунин решил драться до последнего. На самый крайний случай он приказал заложить подрывные патроны под одну из запасных торпед и приготовил три радиограммы: «Возник пожар, потерял ход», «Веду артиллерийский бой», «Погибаю, но не сдаюсь».

Пламя продолжало еще некоторое время бушевать в загерметизированном отсеке. Температура там доходила до 160 градусов. «Только б не взорвался расходный бак с соляром», — тревожно думал командир.

[229]

Наконец пожар начал стихать, потом он и совсем прекратился. Тогда отдраили переборочные двери и начали вентилирование отсека. Последствия пожара оказались тяжелыми: начисто сгорела подстанция и часть кабелей, идущих в кормовые отсеки, вышли из строя все вспомогательные механизмы главных дизелей, освещение правого борта, вся сигнализация кормовых отсеков, получили повреждения многие другие устройства и системы. Экипаж сразу же принялся за работу. О том, чтобы вернуться в базу, не было и речи.

Около восемнадцати часов трудились моряки, восстанавливая вышедшие из строя вспомогательные механизмы, подводя к ним новые кабели. И когда стало возможным дать ход главными дизелями, лодка двинулась на выполнение боевого задания. Форсировав на большой глубине минное поле, она 18 февраля сама поставила мины в районе острова Арнёй. Вскоре после этого на неприятельский берег была высажена группа разведчиков. Эта операция всегда расценивалась как одна из наиболее трудных: ее осуществление требовало скрытности, быстроты, смелости и ловкости. Ведь лодке приходилось всплывать вблизи незнакомого участка побережья, а сразу погрузиться в случае опасности она не всегда имела возможность: нельзя же было, например, внезапно прерывать процесс высадки. Любая неосторожность командира могла стоить разведчикам жизни.

Высадка прошла удачно. Едва она окончилась, как радист принял сообщение о том, что 16 февраля наши войска освободили Харьков. У подводников только и разговоров было, что ознаменовать радостное событие победными делами. Но, как назло, не попадался ни один конвой. Тогда Лунина осенила дерзкая мысль: нанести визит в бухту Воген, где, по имевшимся сведениям, располагалась база противолодочных катеров. Это сулило возможность торпедировать причалы, у которых стоят катера, а на обратном пути, если придется, потопить и сторожевой корабль, который, как было замечено, разгуливал ночью по фиорду с непогашенными ходовыми огнями.

Около половины первого ночи 20 февраля продули главный балласт и, объявив артиллерийскую тревогу, под двумя дизелями решительно направились в глубь фиорда. На траверзе острова Лекей лодку обнаружил

[230]

сигнально-наблюдательный пост: белыми и красными вспышками морзянки он посылал незнакомому кораблю запрос — знак «А». На мостике наступило секундное замешательство, но не зря Лунин слыл едва ли не самым находчивым командиром на бригаде.

— Ответьте «наш, ха, твердо», — уверенно, будто так и надо, бросил он сигнальщику.

Закляцала шторка фонаря Ратьера, и на пост полетел ничего не значащий ответ: «НХТ». Пока на посту размышляли над странным сочетанием знаков, лодка, не сбавляя хода, скрылась в ночи. Когда она пересекла фиорд и подошла к западному его берегу, еще один пост проявил любопытство к нежданным гостям.

— Пишите «живете, люди», — распорядился Лунин, — пусть поломают голову над этой хреновиной.

Но на посту не стали ломать голову и переспрашивать: позывные «ЖЛ» вполне удовлетворили немцев. Понять психологию сигнальщика, оказавшегося в таком положении, можно. Усомнишься в непонятных позывных, поднимешь шум, а потом тебе же и попадет: и читаешь ты морзянку плохо, и список позывных не знаешь, и такой-то пункт инструкции забыл, и в результате своих не признал, и место твое не на сигнальном посту, а на гауптвахте или, что еще хуже, на передовой, под снарядами и пулями…

При подходе к бухте Воген таким же образом отделались и от третьего наблюдательного поста.

В глубине бухты темнел пирс, к которому прижимались катера и мотоботы, — их мачты хорошо просматривались на фоне берега. С двенадцати кабельтовых по причалу было выпущено четыре торпеды. Через полторы минуты над бухтой прокатился мощный грохот. В яркой вспышке взметнулись вверх обломки катеров и причала.

Лодка развернулась и средним ходом двинулась на выход из фиорда. Тут налетел снежный заряд, и надежда встретиться с дозорным сторожевиком пропала. Зато впереди вдруг возникли очертания идущей навстречу подводной лодки. Лунин приказал увеличить ход и идти на таран. Но лодка своевременно погрузилась. Таран не состоялся.

Пройдя предполагаемое минное поле, «К-21» погрузилась и направилась к своим берегам. Вечером следую-

[231]

щего дня мы с командующим встречали ее на пирсе в Полярном. Отсалютовала она одним выстрелом.

Каков же был истинный урожай, снятый лодкой? По рассказам тех, кто находился на мостике во время атаки, катеров и мотоботов у причала бухты Воген стояло много. Залп был направлен в ту часть пирса, где их скопление оказалось наибольшим. Оставалось предполагать, что лодка уничтожила не менее пяти катеров.

Да, изыскивая новые тактические приемы, мы не могли слишком уж сетовать на старые, испытанные: отважные и находчивые командиры использовали их с блеском, нанося врагу ощутимый урон.

Комсомольские «малютки»

Дивизион Морозова получил подкрепление. В Полярное начали прибывать новые «малютки»: «М-104», «М-105», «М-106», «М-107» и «М-108». Среди них были наши первые «комсомолки», именные лодки. Свое шефство над флотом комсомол проявил и в такой форме, как сбор средств на постройку подводных кораблей. Почин этот был поддержан и людьми отнюдь не комсомольского возраста. Средства удалось собрать довольно быстро. И результаты этого были налицо.

Первые советские лодки носили красивые, звучные имена: «Декабрист», «Народоволец», «Красногвардеец». Родоначальником серии «щук» была вполне конкретная «Щука», имевшая родных сестер с такими же рыбьими названиями. Но потом лодки сделали безыменными, оставив им только букву, присвоенную всей серии, и цифровое обозначение. То ли боялись, что не хватит имен — ведь подводный-то флот строился большой, — то ли руководствовались еще какими-то соображениями. Но сейчас было решено возродить былую традицию и присвоить «малюткам», построенным на средства, собранные комсомольцами, собственные имена. Это имело большое воспитательное значение.

Новые лодки еще не были «окрещены» — на них не был поднят Военно-морской флаг, они пока что проходили испытания. Но имена за ними уже были закреплены. «Сто четвертая» — «Ярославский комсомолец», «сто пятая» — «Челябинский комсомолец», «сто ше-

[232]

стая» — «Ленинский комсомол» и «сто седьмая» — «Новосибирский комсомолец».

Скорое вступление «малюток» в строй радовало. Несмотря на свои ограниченные боевые возможности, несмотря на то, что использовали их только в ближней зоне, лодки этой серии имели серьезные успехи. Стариков и Фисанович, например, лидировали в боевом счете, оставив позади многих командиров более крупных подводных кораблей.