Рик Янси - Ученик монстролога. Проклятье вендиго

• Название: Ученик монстролога. Проклятье вендиго
• Автор: Рик Янси
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-44990-1

12-летний сирота Уилл Генри живет в доме доктора Пеллинора Уортропа, известного монстролога и загадочного человека. Об их занятиях ходят жуткие слухи, и мало кто верит в то, что доктор и вправду интересуется лишь медициной. Однажды Уортроп узнает об исчезновении своего лучшего друга и коллеги Джона Чанлера, который в поисках нового вида монстров ушел в дикие земли и не вернулся. Индейцы говорят, что теперь его душа принадлежит вендиго, и сам он, если и жив, то перестал быть человеком и превратился в вампира. Но Уортроп отказывается верить в это и хочет во что бы то ни стало спасти своего друга.

---

Он мягко затянул:

La demande à m’amie je lui ferai…

Уортроп резко встал и сердито бросил:

— Пожалуйста прекратите это отвратительное пение!

Он отошел в густой кустарник и остановился там, где свет костра смыкался с темнотой леса. Его тонкий силуэт, казалось, изгибался, словно в раскаленном воздухе над костром.

Хок сохранил невозмутимость. Он ткнул меня в бок и кивнул на доктора.

— Кажется, он из тех, кто ненавидит то, что любит, Уилл, — заключил он. — И наоборот!

— Я услышал это, сержант! — бросил через плечо Уортроп.

— Я разговаривал с вашим незаменимым слугой, доктор! — жизнерадостно крикнул в ответ Хок.

Доктор слегка наклонил голову. Он поднял руку. Его пальцы шевелились, а сам он стоял неподвижно, как вкопанный в землю столб. Казалось, он к чему-то прислушивается. Хок повернулся ко мне, глупо улыбаясь, и начал было что-то говорить, но остановился на полуслове, когда я вскочил. Я хорошо знал своего хозяина, я инстинктивно реагировал на его инстинкт.

Порыв ветра растрепал волосы монстролога и раздул наш костер, от него кружась полетели искры, захлопали стенки палатки. Хок негромко позвал доктора, но монстролог не ответил. Он вглядывался в чащу, словно у него были кошачьи глаза, способные видеть во тьме.

Хок вопросительно посмотрел на меня.

— Что это, Уилл?

Доктор метнулся в лес и мгновенно был поглощен громадной тьмой. Это случилось так быстро, словно из леса что-то высунулось и схватило его. Я рванулся вперед, но Хок остановил меня, схватив за ворот.

— Стой, Уилл! — крикнул он. — Быстро, у меня в рюкзаке есть пара фонарей.

Мы слышали, как доктор с треском идет по лесу, и звуки становились все глуше по мере того, как он уходил все дальше. Я зажег фонари от головни, и мы бросились за моим упрямым наставником. Хотя наши фонари давали в этой тьме едва заметный свет, Хоку не составляло труда идти по следу Уортропа. Его наметанный глаз замечал каждую сломанную ветку, каждую вмятину на земле. Он мог полагаться только на свое зрение, потому что ночь стала мертвенно тихой. Слышны были только наши шаги по густой листве. Ветки и вьюны мешали идти, как будто сам лес пытался нас замедлить, словно какой-то первобытный дух говорил: «Стойте. Стойте, вам не надо этого видеть».

Началась возвышенность. Деревья поредели. Мы вышли на поляну, освещенную лунным светом, в центре которой стоял расщепленный ствол молодой тсуги, обломанный на высоте восьми футов, а у его основания валялись остатки ее сломанных ветвей. Казалось, какой-то великан протянул руку с усыпанных звездами небес и переломил ее как зубочистку.

В нескольких футах от дерева стоял монстролог с чуть склоненной набок головой и скрещенными на груди руками, как знаток в художественной галерее, оценивающий особо интересное произведение.

На расщепленный ствол был насажен человек, кол выходил у него чуть ниже грудины, тело было на уровне глаз Уортропа — руки и ноги вытянуты в стороны, голова откинута, рот открыт, в нем и в пустых глазницах лежат бездонные тени.

Тело было обнаженным. На нем не было ни одежды, ни, если не считать лица, кожи; с тела содрали и то, и другое. Сухожилия и мышцы влажно поблескивали в серебристом свете.

Холодные звезды вращались с древней размеренностью, исполняя августовский марш вечной симфонии.

Они старые, звезды, и они многое помнят.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ «Не надо бояться»

— Матерь божья, — прошептал сержант. Он перекрестился. Он смотрел на зловещую пустоту глазниц, на застывший в беззвучном крике рот.

— Вы знаете, кто это? — спросил монстролог и сам ответил на свой вопрос: — Это Пьер Ларуз.

Хок облизнул губы, кивнул, отвернулся от насаженного на ствол трупа и окинул поляну быстрым испуганным взглядом, его палец подрагивал на спусковом крючке винтовки. Он что-то невнятно бормотал.

— Уилл Генри, — сказал доктор, — беги в лагерь и принеси топор.

— Топор? — повторил Хок.

— Мы не можем его здесь оставить как свинью на вертеле, — ответил Уортроп. — Пошевеливайся, Уилл Генри.

Вернувшись, я застал доктора все в том же состоянии спокойного созерцания, он задумчиво поглаживал заросший щетиной подбородок, тогда как Хок, треща сучьями, обшаривал лес на дальнем краю поляны, и его фонарь метался между деревьями, как огромный светлячок. Я вручил топор Уортропу, и он осторожно подошел к жертве, словно не желая потревожить заслуженный отдых усталого путешественника. В этот момент к нам присоединился запыхавшийся и раскрасневшийся Хок с приставшими к волосам ветками и сухими листьями.

— Ничего, — сказал он. — Ничего не вижу в этой окаянной темноте. Придется ждать дня… Но что вы делаете?

— Я снимаю жертву с дерева, — ответил доктор.

Он вонзил острое лезвие в торс. Ошметки мышц отлетели на щеку Хока. Бедняга, непривычный к методам монстролога, испустил испуганный крик и смахнул с лица кусок мяса.

— Рубите дерево, черт возьми, не его! — закричал он. — Что с вами творится, Уортроп?

Доктор хрюкнул, отступил, замахнулся и снова ударил. Во второй раз лезвие дошло да самого дерева, тело съехало на дюйм или два, а потом с душераздирающей и нелепой медлительностью освободилось и соскользнуло, упав лицом вниз у основания ствола. Омерзительный стук от его удара о землю получился на холодном воздухе очень громким. Хотя тело упало совсем не рядом с ним, Хок отпрянул.

— Иди сюда, Уилл Генри, — сурово сказал доктор, отдавая мне топор.

Я подступил к телу, низко держа фонарь. Уортроп опустился на колени и хладнокровно отметил: «Кожный покров содран также с ягодиц», — как будто мы находились не в дикой глуши, а в недрах его лаборатории на Харрингтон Лейн.

— Пожалуйста, посвети ближе, Уилл Генри. Есть разрывы в подкожных тканях. Никаких зазубренностей. Что бы они ни использовали, оно было очень острым, хотя в некоторых местах есть следы раздирания. — Он нажал кончиками пальцев на широчайшую мышцу спины. Появилась вязкая жижа, кровь была скорее черной, чем алой. — Уилл Генри, постарайся не дергать фонарь. Ты все затеняешь.

Он встал на четвереньки, так что его глаза оказались в каком-то дюйме от трупа, и начал водить головой взад-вперед и в стороны, всматриваясь, тыкая, ковыряя, а потом обнюхивая, при этом кончик его носа практически касался гниющей плоти.

Это было уже слишком для Хока, который испустил тираду ругательств и начал яростно описывать позади нас все более широкие круги. За какие-то минуты они поменялись ролями. Из буколических детских воспоминаний Хока мы перебрались в царство крови и теней — на территорию монстрологии.

— Что за кровавую чертовщину вы устроили, Уортроп? — Его панический крик эхом разнесся в равнодушном воздухе. — Нам нельзя здесь оставаться. Мы не знаем, что… — Он не закончил мысль. Голос выдавал, как он близок к срыву. Мир как будто утратил для него привычный облик, он оказался одинок в чуждом окружении. — Отнесем его на стоянку, и там вы можете его обнюхивать, сколько душе угодно!

Доктор согласился с этим мудрым предложением. Я шел впереди, а следом доктор и Хок несли нашу ужасную находку. За наше отсутствие костер выгорел, и от него остались только покрытые пеплом угли. Я взял топор и нарубил дров. Хок не удовлетворился моей работой; он добавил еще две охапки топлива, и скоро пламя вздымалось на четыре фута.

— Вы были совершенно правы, сержант, — сказал Уортроп, встав на колени перед трупом, как кающийся перед своим святым. — Так гораздо лучше. — Он бережно взял в руки голову трупа и подтянул подбородок. Пустые глазницы уставились на верхушки деревьев. — Теперь присмотритесь. Вы вполне уверены, что это Ларуз?

— Да, это он. Это Ларуз. — Хок запустил руку в рюкзак, достал серебристую фляжку, трясущимися пальцами отвинтил крышку, сделал несколько глотков и судорожно задрожал. — Я узнаю его рыжие волосы.

— Хмм. Они в самом деле рыжие. Любопытно, что лицо не тронуто, если не считать глаз.

— Почему ему вырезали глаза?

— Я не уверен, что их вырезали. — Доктор придвинулся лицом к глазницам. — Думаю, это сделали падальщики, но при этом свете я не различаю следов. Надо дождаться утра.

— Ладно, но как насчет кожи? Никакое животное не сдирает одну лишь кожу, оставляя все остальное. И куда, черт возьми, девалась его одежда?

— Нет, его ободрало не животное, — сказал доктор. — Во всяком случае, не из четвероногих. Кожа была срезана и срезана чем-то очень острым, охотничьим ножом или… — Он замолчал, склонившись над большой, зиявшей посередине груди дырой — единственной видимой раной, кроме того места пониже, где мужчина был проткнут стволом, а потом разрублен, чтобы его с этого ствола снять. Монстролог посмеялся себе под нос и с сожалением покачал головой: — Ах, я бы отдал царство за нормальное освещение! Мы могли бы и подождать, но… Уилл Генри, принеси мою сумку с инструментами.