Владимир Афанасьев - Герман Аляскинский. Светило православия

• Название: Герман Аляскинский. Светило православия
• Автор: Владимир Афанасьев
• Жанр: Религия

Книга повествует о первом русском просветителе. Преподобный Герман пришел на Аляску со Святой Руси.

Дитя Саровских наставников родился в славном городе Серпухове, недалеко от Москвы. С детских лет он всей утонченной натурой тянулся к иноческой жизни в Саровской пустыни, которая славилась строгостью и святостью.

Божиим Промыслом перенесен на студеные берега Русской Америки, где стал первым русским православным святым и небесным покровителем Америки, освященной стопами и деяниями Преподобного Германа. Но до последнего мгновения своего молитвенного пути Святой Герман, взирая через хмурый океан, ловил Божественный свет родной Саровской обители.

---

На духовное воспитание Герасима влияли – «старцы духовной жизни» – это старцы-подвижники, которые установили в русских обителях Уставы и Предания святых отцов.

Старец Варлаам с первых дней привязался к своему родному племяннику и исполнительному келейнику. Как духовный руководитель он наставлял его на богонадежный путь иноческой жизни. Передавая себя в полное послушание, Герасим чувствовал особое отношение доброго и строгого батюшки Варлаама. Он принял простоту и скромность привлекательного лесного места, где пустынь соответствовала характеру уединенной иноческой жизни, которой желала и искала его чистая душа христолюбца. Старец Варлаам в первых наставлениях обращался к опыту толкований преподобных Каллиста и Игнатия:

«Если на случайную дорогу, неизведанную делом, едва ли кто решится вступить без верного проводника; если в море никто не пустится без верного искусного кормчего; если за какую-либо науку или искусство никто не возьмётся без знающего дела учителя: то кто дерзнёт приступить к изучению делом искусства искусств и науки наук, вступить в таинственную стезю, ведущую к Богу, и пуститься в беспредельное мысленное море, то есть в иноческую жизнь, подобную жизни Ангелов, с самоуверенностью достигнуть конца без руководителя, без кормчего и учителя, опытного и истинного? Поистине таковой, кто бы это ни был, прельщает себя и, прежде вступления на путь, уже заблудился, как незаконно подвизающийся: как, напротив, и шага не сделав, достиг конца тот, кто подчиняет себя отеческим уставам. Ибо откуда иначе имеем мы узнать, как ополчиться против плоти или как вооружиться против страстей и бесов? Как без них (без наставников) научиться отличать доброе от недоброго, когда к добродетелям прицепляются худые страсти и всегда стоят некаго при дверях их? Как без них умудримся обуздывать чувства телесные и, как струны на гуслях, согласно настраивать силы душевные? Особенно же, как без них можно будет нам различать гласы, откровения, внушения, видения Божественные и козни, прелести и призраки бесовские? Одним словом, как сподобимся достигнуть единение с Богом и научиться богодейственным священнодействиям и таинствам без посвящения в них тайноводителем истинным и просвещенным? Никак невозможно это, никак…»

Отцу Варлааму приятно видеть было, как его келейник радостен перед лицом Божиим, как он упорно старается выбирать тернистую тропинку к достижению великой цели подвижничества, не страшась тяжёлого труда, лишений.

Разглядел в Герасиме эти качества и иеромонах Феодор (Ушаков), настоятель Санаксарского монастыря.

Сопровождая отца Варлаама в поездках по монастырским нуждам для закупки хлеба и необходимого продовольствия в селениях Тарханы, Старый Ковыляй, Аксёл, Герасиму нравились остановки и пребывание в Санаксарской обители, где всё дышало чистотой света, очищающего душу, отдаляя пристрастие ко всему временному.

Отец Феодор «завёл в обители самую первую и прочную основу иночества: личное руководство братии и полное откровение помыслов. Если кого тревожили помыслы – днём ли или ночью то было, всякий мог немедленно идти к настоятелю. Отец Феодор отечески выслушивал инока и успокаивал его, говорил с ним столько, сколько нужно было, и отпускал, лишь когда помысел, искушение это утихало…»

Беседуя наедине с молодым послушником, отец Феодор объяснял Герасиму необходимость иметь духовного руководителя, то, что весь подвиг монашеского жития состоит в отсечении воли, ибо без этого всякий, живущий в монастыре, не монах, а мирянин. О мирском благе, о пользовании благами мира, а с другой стороны – о посте и воздержании отец Феодор размышлял убедительно: «Как судить нам о тайнах Божиих?!. Наше дело – беспрекословно повиноваться истине. Вспомним, что и в раю дана была заповедь воздержания от плодов древа познания добра и зла. Видно из этого, что пост сроден естеству человека. Но, если бы по этой нужде поста Бог не благоволил сотворить в таком обилии благ земных, тогда пост у всех был бы невольный. Нужно думать, что обилие благ на земле не для наслаждения, а для совершенства поста. Не невольного поста ждёт от нас Бог, а восхотел, чтобы мы, при всём изобилии, не воздерживались лишь, а постились из любви к Нему, как заповедано Святою Церковью. Обилие же благ земных Бог послал в утешение для немощных, больных, престарелых и младенцев».

Сладкая свобода и тишина оставались в душе после беседы с отцом Феодором. Праведный Феодор видел в Герасиме исполнителя Божеского дела, ибо не все живущие в монастыре – монахи, но тот монах, кто исполняет дело монашеское, Господь сказал: Не всяк глаголяй Ми, Господи, Господи, внидет в царствие небесное, но творяй волю Отца Моего, иже на небесех (Мф. 7, 21). И нисколько не сомневаясь в будущности Герасима Зырянова, отец Феодор раскрывал перед ним тайны цели и конца подвижничества в наставлениях святого Иоанна Кассиана: «Все науки и искусства имеют свою цель и свой конец, – смотря на который рачительный любитель искусства охотно переносит все труды и издержки. Так, земледелец, терпя то зной, то холод, неутомимо распахивает и разрыхляет землю, имея целью, очистив её от всякого стороннего сора, сделать плодороднейшею; убеждён будучи, что иначе не достигнет конца, то есть получения обильной жатвы, для содержания себя и умножения своего достояния. Так и подвижничество наше имеет свою цель и свой конец, ради которого неутомимо и с удовольствием подъемлем мы все труды, ради которого не тяготит нас скудность питания постнического, веселит изнеможение от бдений, всегдашнее чтение Писаний с размышлением не знает сытости, и не страшат ни непрестанный труд, ни обнажение от всего и скудость во всём, ни даже ужасы этой безмерной пустыни. Конец нашей подвижнической жизни есть Царство Божие, а цель – чистота сердца, без которой невозможно достичь того конца».

Иисус Христос говорит: имате плод ваш во святых, кончину же – жизнь вечную (Рим. 6, 22). Он сказал: цель ваша – в чистоте сердца, а конец – жизнь вечная.

Духовные советы дивного подвижника благочестия настоятеля Санаксарской обители иеромонаха Феодора на всю жизнь остались благодарственным светом, озаряющим душу монаха, склонного к жизни духовной. Батюшка Феодор относился к Герасиму как к любезнейшему сыну о Христе. Зная родителей Герасима, находясь в постоянном общении со старцем Варлаамом, как с доверенным лицом, любимцем, он готов был удостоить молодого послушника святого благословения на подвиг иноческий.

Пять лет послушнической жизни в Саровской пустыни. Казалось, ничто не предвещало скорой разлуки с полюбившейся обителью. Сила любви к батюшке Варлааму, к батюшке Феодору притягивала сердце Герасима. Он готов был не отходить от них, наслаждаясь светлым лицезрением и сладкой беседой благоговейных уст дорогих ему старцев, заменивших ласковых и внимательных родителей. Ежедневно на протяжении пяти лет со всей искренностью в чистом исповедании перед отцом Варлаамом или перед отцом Феодором (когда бывали в Санаксарах) раскрывал Герасим все дела свои и поступки, все тончайшие помыслы и умственные соблазны, получая от них советы и наставления, как противостоять той невыброшенной внутренней брани, которую ведут невидимые враги с воинами Христовыми. Прочно держал он в памяти Писание:

Несть наша брань к крови и плоти, но к началом и ко властем, и к миродержителем тьмы века сего, к духовом злобы поднебесным (Еф. 6, 12).

И вот, «1774 года месяца июля 13 дня, в вечер, в начале 9-го часа пополудни взошла от востока туча, видом вся жёлтая, а из ней был дождь, четверть часа, и дождевая вода была такожде желтовата».

Седьмого августа 1774 года над Саровской пустынью сгустилась туча – на богохранимые места двигалась грозная сила, поднявшаяся против власти помазанника Божьего, буйного и беспощадного Емельяна Пугачёва. Его отряд, под командованием Петра Евстафьева, после взятия города Краснослободска двинулся было на Саров, однако неожиданно изменил движение. После взятия города Темникова наступило короткое затишье.

Напуганная угрозой захвата монастыря, монашеская братия в количестве семидесяти человек вечером 9 августа 1774 года оставила Саров и укрылась в городе Арзамасе на подворье в Высокогорской пустыни, которая в это время была приписана к Саровской.

В эти тревожные для Саровской пустыни дни старец Варлаам и его келейник Герасим задержались в Санаксарской обители у игумена Феодора. До Санаксар доходили слухи, что пугачёвцы не щадят ни купцов, ни дворян, ни монахов светского происхождения, грабят и истязают нещадно. Батюшка Феодор, опасаясь за жизнь и здоровье выходцев из купеческих и дворянских семей, принял совместное с отцом Варлаамом решение: отправить всех в далёкую от Санаксара и надёжную Троице-Сергиеву пустынь, находящуюся на берегу Финского залива под Санкт-Петербургом.

В ночь на 12 августа 1774 года, по благословению старцев, Герасим Зырянов с братией из пяти человек покинул Санаксарскую обитель с надеждой на скорое возвращение, которому по воле Божией не суждено было сбыться…