Никколо Макиавелли - Государь (сборник)

• Название: Государь (сборник)
• Автор: Никколо Макиавелли
• Жанр: Европейская старинная литература

«Цель оправдывает средства» – таков закон политики.

«Цель оправдывает средства» – таков, по Макиавелли, девиз всякой сильной власти.

Потому что «сильный государь» – залог процветания государства. С этим можно не соглашаться, однако сначала необходимо ознакомиться с «Государем» – не подвластным времени, умным и циничным «учебником правителей».

Перевод: Галина Муравьёва, Марк Юсим

---

В 1502 году, когда были утрачены Ареццо и все территории Вальдитевере и Вальдикьяны, отнятые у нас семейством Вителли и герцогом Валентино, французский король прислал для возвращения флорентийцам потерянных городов некоего господина Деланта, и когда этот последний в каждом замке встречал людей, утверждавших, что они на стороне Мардзокко, он был этим очень недоволен и говорил, что если бы во Франции кто-либо из подданных короля заявил, что он на его стороне, этот человек жестоко поплатился бы, ибо такое утверждение свидетельствует о том, что там живут и враги короля, а король не допускает, чтобы в его городах были враждебные ему жители, партии и распри. Впрочем, все эти ошибочные мнения и поступки вытекают из слабости правителей, которые, не имея доблести и силы, чтобы удержаться у власти, прибегают к подобным ухищрениям. В спокойные времена это иной раз им помогает, а когда наступает час испытаний и бед, они убеждаются в тщетности подобных средств.

Глава XXVIII

О том, что следует присматриваться к намерениям граждан, ибо часто благие начинания скрывают под собой зачатки тирании

Когда население Рима страдало от голода и общественных запасов не хватало для его утоления, некий Спурий Мелий, человек для своего времени весьма богатый, вознамерился частным образом закупить хлеб и накормить им плебеев не без выгоды для себя. Это принесло ему такую популярность в народе, что Сенат, предвидя неудобства, которые могли быть порождены такой его щедростью, назначил диктатора, чтобы пресечь зло в зародыше, и приговорил Спурия к смерти. Следует заметить, что зачастую поступки, кажущиеся милосердными и вызванными к жизни самыми лучшими намерениями, на деле оказываются жестокими и чрезвычайно опасными для республики, если вовремя их не распознать. Останавливаясь на этом подробнее, скажу, что без уважаемых граждан ни одна республика не может существовать и быть хорошо управляемой. В то же время авторитет граждан есть причина утверждения тираний в республиках. Чтобы устранить этот недостаток, необходимо вести дела так, чтобы уважение к гражданам шло на пользу, а не вредило городу и его свободе. Поэтому следует рассмотреть способы, с помощью которых приобретают уважение, а их всегда два: публичный и приватный. Публичный способ состоит в том, чтобы давать хорошие советы и еще лучше действовать для общей пользы и тем самым заслужить авторитет. На этот достойный путь следует направлять граждан и вознаграждать их за советы и поступки, чтобы они пользовались почетом и довольством. И когда такое влияние получено честным и безупречным путем, в нем нет опасности; если же к нему идут, пользуясь вторым из вышеназванных способов, приватным, то это влияние вредно и таит в себе угрозу. Приватные пути состоят в том, чтобы оказывать благодеяния тем или иным частным лицам, давая им в долг, устраивая браки их дочерей, защищая их от должностных лиц и предлагая им другие неофициальные услуги, благодаря которым людей можно привлечь на свою сторону и, обзаведясь их расположением, смелее развращать граждан и преступать законы. Поэтому в правильно устроенной республике, как мы уже говорили, открытой должна быть дорога для тех, кто добивается успеха публично, и закрытой перед теми, кто ищет его окольными путями. Так полагали римляне, которые в награду за поступки, совершенные для общего блага, устраивали триумфы и осыпали всевозможными почестями своих сограждан, а в наказание тем, кто под различными предлогами пытался возвыситься частным образом, осуждали их, а если этого было мало, ввиду ослепления народа ложной видимостью блага, назначали диктатора, который безжалостно ставил на место зарвавшегося честолюбца, как это было со Спурием Мелием. И если один такой поступок оставить безнаказанным, он может привести к гибели республики, ибо послужит дурным примером, сбивающим с правильной дороги.

Глава XXIX

О том, что в пороках народов повинны государи

Пусть государи не сердятся на грехи управляемых ими народов, ибо эти прегрешения бывают вызваны их собственной нерадивостью и такими же точно пороками. Кто обратится к народам, в наше время прославившимся разбоем и тому подобным, тот увидит, что это на совести их правителей, отличавшихся такими же наклонностями. Пока папа Александр VI не извел в Романье правивших ею сеньоров, она изобиловала всеми видами злодейств, и на каждом шагу там из-за пустяка совершались чудовищные убийства и грабежи. И происходили они из-за дурных свойств этих государей, а не вследствие дурных наклонностей человеческой природы, как они говорили. И дети правителей, будучи бедными и желая жить на широкую ногу, были вынуждены заниматься разбоем и всеми видами вымогательства. Наряду с прочими бесчестными приемами, к которым эти правители прибегали, они издавали законы, запрещающие те или иные деяния, а затем сами подавали пример их несоблюдения, но никого не наказывали до тех пор, пока в подобные проступки не оказывалось втянуто множество людей. Тогда они обращались к наказаниям, не ради соблюдения закона, а из алчности, для получения штрафа. От этого возникало множество беспорядков, прежде всего разорение жителей, которые не могли поправить свои дела, и те, кто от этого страдал, вымещали свои беды на более слабых. Так одно зло вытекало из другого, а причиной всему был государь. Справедливость этого показывает Тит Ливий, повествуя о том, как римские послы, которые везли в дар Аполлону часть трофеев, захваченных у вейентов, попали к липарийским пиратам близ Сицилии и были отвезены на остров, но когда вождь этого племени Тимасифей узнал, что это за дар, откуда он происходит и кем он послан, он повел себя как римлянин, хотя и был липарийцем, и объяснил народу, каким нечестием было бы отнять подобный подарок. С одобрения всех своих соплеменников он отпустил послов, ничего у них не взяв. Историк по этому поводу говорит следующее: «Timasitheus mutitudinem religione implevit, quae semper regenti est similis» [81] . Лоренцо Медичи, подтверждая эту мысль, говорит:

Что государь творит, творить все рады,

Ведь на него обращены все взгляды.

Глава XXX

Гражданин, желающий получить полномочия для полезных дел на благо республики, должен прежде устранить поводы для зависти; и еще о том, как приготовить город к обороне в ожидании врага

Когда римский Сенат узнал, что вся Тоскана набирает солдат для похода против Рима, а бывшие союзники римского народа, латины и герники, соединились с его заклятыми врагами – вольсками, он был очень обеспокоен грозящей войной. Камилл, который в это время был трибуном с консульской властью, посчитал, что можно обойтись без назначения диктатора, если другие трибуны, его сотоварищи, уступят ему должность командующего войсками. Названные трибуны охотно на это согласились: «Nec quicquam (говорит Тит Ливий) de maiestate sua detractum credebant, quod maiestati eius concessissent» [82] . После этого Камилл, приняв по уговору командование, приказал набрать три войска. Во главе первого он сам собирался выступить против тосканцев. Командовать вторым он назначил Квинта Сервилия, который должен был находиться в окрестностях Рима, чтоб отразить латинов и герников, если те отважатся выступить. Начальником третьего войска он поставил Люция Квинкция, солдаты которого при всех непредвиденных обстоятельствах должны были охранять Рим, городские ворота и курию. Кроме того, Камилл велел одному из своих коллег, Горацию, запастись хлебом, оружием и всем прочим, что может понадобиться в военное время. Другому своему коллеге, Корнелию, он поручил Сенат и общественные дела, чтобы тот занимался повседневно возникающими нуждами. Таким образом, все трибуны в это время были готовы командовать и подчиняться ради спасения родины. В этом рассказе примечательно, на что способен мудрый и достойный человек и сколько добра он может принести, действуя на пользу своему отечеству, если с помощью своей доблести и добронравия сумеет избежать зависти, каковая зачастую препятствует благим начинаниям и не позволяет людям добиться той власти, которая необходима для ведения важных дел. Зависть устраняется двумя путями: либо вследствие каких-то бедственных и тяжелых обстоятельств, когда всякий подвергающийся риску забывает о своем тщеславии и добровольно подчиняется доблестному человеку, в котором надеется найти спасение, как произошло и с Камиллом. Он многократно проявил свои выдающиеся качества, три раза был диктатором и всегда использовал эту власть не для собственной выгоды, а для общественной пользы, поэтому никто не боялся его возвышения, а поскольку Камилл был столь велик и так почитаем, люди не считали зазорным быть у него в подчинении (почему Тит Ливий и говорит приведенные мудрые слова «Они не думали…» и т. д.). Второй способ устранения зависти связан с насильственной или естественной смертью твоих соперников в обретении власти и величия; в противном случае, если ты будешь удачливее их, они никогда не успокоятся и не примирятся с тобой. И если эти люди выросли в испорченном городе и не получили мало-мальски сносного воспитания, ничто не заставит их одуматься, и для удовлетворения своих гнусных желаний и прихотей они будут рады быть свидетелями гибели отечества. Преодолеть такую ненависть способна только смерть питающих это чувство, и если фортуна будет столь благосклонна к доблестному человеку, что его противники умрут своей смертью, он без помех сможет покрыть себя славой, ибо доказательства его доблести никого не обидят. Но если ему в этом не повезет, то придется подумать о том, как избавиться от них, и прежде чем затевать что-либо, нужно справиться с этой трудностью. Кто читает Библию с пониманием, тот убедится, что Моисей, желая насадить свои законы и установления, был вынужден перебить бесчисленное множество людей, которые противились его намерениям не от чего иного, как от зависти. Необходимость этого прекрасно сознавал брат Джироламо Савонарола, как сознавал ее и Пьеро Содерини, гонфалоньер Флоренции. Первый не мог совладать с нею, не располагая для этого достаточной властью (ведь он был монахом), а также вследствие недопонимания своих сторонников, у которых на это хватило бы власти. Поэтому не его вина в том, что он не удержался; его проповеди полны обвинений мудрецов мира сего и выпадов против них; так он называл своих завистников и противившихся его велениям. Второй из упомянутых правителей надеялся, что со временем, благодаря его добросердечию, удачливости, расточаемым им благодеяниям, зависть утихнет. Находясь в цветущем возрасте и приобретая все новое расположение своими поступками, он рассчитывал одолеть множество своих противников, завидовавших ему, избегая насилия, раздоров и беспорядков. Но он не знал, что время не ждет, что добросердечие не всесильно, фортуна капризна, а злодейство не насыщается никакими дарами. Итак, оба этих мужа потерпели крах, и причиной его было не что иное, как невозможность или неумение справиться с завистью.