Александр Лопухин - Толковая Библия. Том 12

• Название: Толковая Библия. Том 12
• Автор: Александр Лопухин
• Жанр: Религия

---

19

Но если Ап. так решал вопрос об отношении закона к спасению человека, то его могли спросить: "зачем же в таком случае дан был закон?" Ап. как бы предупреждая этот вопрос, сам ставит его и дает на него ответ. Закон был "дан после" (προσετέθη - этот глагол показывает, что закон не имел какого-нибудь самостоятельного значения при обетовании и нисколько не влиял на него - ср. Рим. V:20) и дан "по причине преступлений". Греч. выражение παραβάσεων χάριν может, действительно, значить: "по причине или по поводу преступлений", как это можно подтвердить некоторыми местами Н. Завета (напр. Лк. VII:47; 1Ин. III:12). Но здесь это выражение едва ли может иметь такой смысл, потому что во-первых Ап. употребил такое слово - παράβασις, которое может относиться только к нарушению уже существующих предписаний закона, а он здесь берет время до закона (ср. Рим. IV:15: где нет закона, нет и преступления ουδέ παράβασις); а во-вторых, если бы здесь был указан только повод к дарованию закона, то это было бы недостаточно в качестве ответа на поставленный вопрос: "для чего же закон?" Повод не то же, что цель, а вопрос поставлен именно относительно цели закона. Затем, в таком случае нужно предположить, что до закона было очень много преступлений и грехов, что противоречит известному воззрению Павла на дозаконное состояние человека (Рим. VII:9) и, затем, противоречит его взгляду на закон, как на средство вовсе не достигающее уменьшения преступлений (Рим. III:20; VII:4-13 и др.). Поэтому лучше принять другой перевод (о. Галахова и Цана): "ради преступлений", т. е. для того, чтобы явились преступления или для того, чтобы простые прегрешения выявились как настоящие преступления против Бога. В таком смысле выражение χάριν иногда употребляется в Н. Завете (Тит I:5, 11; Иуд XVI). "Вся заслуга закона, таким образом, выразилась в том, что с появлением его грехи человека получили определенный характер преступлений" (о. Галахов). - До времени пришествия семени... Закон таким образом имел только временное назначение; он должен был существовать только до пришествия Христа (ср. ст. 16). Ясно, что он не может стать на один уровень с вечным обетованием. - Преподан через Ангелов, рукою посредника. Эти два указания опять сделаны Апостолом с тою целью, чтобы показать, насколько закон ниже обетования. То было дано непосредственно Самим Богом Аврааму, без всякого посредника, а закон был дан через Ангелов (ср. Деян. VII:53; Евр. I:1; II:2 и Втор. XXXIII:2 - по 70-ти). Кроме того и со стороны народа был еще посредник - Моисей (Исх.. XX:19; Втор. V:19-25; XVIII:16 и Деян. VII:38). Таким образом, при даровании закона между Богом и народом стояли две посредствующие инстанции и, следов., закон ниже обетования, данного, так сказать, из рук в руки.

20

На этот труднейший для понимания стих существует более трехсот толкований, которые все можно разделить на три группы. Так одни говорят, что Ап. доказывает здесь превосходство обетования пред законом тем, что понятие посредничества требует признания не одной, а двух сторон, тогда как Богу свойственно являться единою стороною - решающею все без всяких посредников... Другие, видя в этом стихе ту же цель, усматривают в даровании закона через посредника противоречие божественному единству в том, что при Синае присутствовало очень много народа или, как толкуют иные, много Ангелов, тогда как Богу свойственно вступать с кем либо в завет Одному. Третьи совершенно произвольно объясняют слово ενός как средний род. Наконец, по древнему святоотеческому толкованию, здесь Ап. указывает на Единого посредника - Христа (подробности см. у о. Галахова стр. 224-232). Но мысль места кажется довольно ясна. Ап. говорит, что посредника вообще для одного (дающего завет) - совсем не нужно. Один - сам объяснит все, что ему нужно и чего он хочет. Значить, если посредник выступает, то он является представителем многих, целой массы заинтересованных в заключении договора лиц. Но с чьей же стороны должен был выступить посредник при заключении завета при Синае? Тут выступили сотни тысяч евреев с одной стороны, а с другой - Единый Бог (а Бог - один). Ясно, что посредник был нужен народу, а не Богу, Который, как Один составляющий сторону, заключающую договор, мог Сам высказать Свои требования. Итак Моисей явился посредником и представителем не Бога, а народа Израильского. Значит, закон получен не прямо народом от Бога, а через посредника, что, понятно, унижает его по сравнению с обетованием Аврааму, которое Авраамом было получено от Бога непосредственно. Ап., очевидно, хочет сказать, что многотысячная толпа Евреев не была способна к общению с Богом непосредственно, тогда как единый Авраам легко вошел в общение с единым Богом и понял волю Божию совершенно правильно, не внося в нее никаких собственных прибавлений, чего нельзя было сказать о законе, в который были приняты и некоторые обычаи, установившиеся в народе Израильском (напр. обычай кровавой мести, обычай рабовладельчества). Закон, таким образом, имел индивидуальный, узко-национальный характер и не мог быть усвоен всеми народами, как это могло быть по отношению к обетованию.

21-22

Можно ли после всего сказанного говорить, что закон Моисеев противен, т. е. хочет и может заменить собою обетования Божии, данные Аврааму (κατά имеет значение против)? Ни в каком случае. Он мог бы высказывать такую претензию, если бы мог животворить, т. е. обновлять человека нравственно (ζωοποιη̃σαι - здесь, как и в др. посланиях Павла - Рим. VII:5 и сл. 9-13; VIII:2-11; 2Кор. III:6-9; Еф. II:1, 5 - означает нравственное оживление, которое может быть приравнено к оживлению мертвых). Но Ап. уже показал (II:16; III:10-12), что закон не способен на это дело. А если это так, то ясно, что и в Ветхом Завете праведность приобреталась не благодаря закону и что, следовательно, закон не может входить в конкуренцию с обетованием и предлагать какой-нибудь столь же доступный, как и вера, - которую требовало обетование, - путь к оправданию и к получению обещанного наследства. Напротив, Писание, т. е. весь Ветхий Завет, всех заключило или заперло как бы в темницу под грех или иначе все (πάντα), т. е. и людей и дела их объявило, признало такими, которые заслуживают названия "грешных", и всех поместило этим как бы в заключение, из которого нет выхода (ср. Рим. III:9-18). - Дабы обетование... Иудеи и иудео-христиане, которым ближе всего дано Писание, должны из согласного свидетельства этого Писания относительно греховности всех людей и всех человеческих поступков узнать, что никогда в истории Израильского народа не было такого времени, чтобы существовала праведность, получаемая из закона или благодаря закону. Отсюда они должны придти к такому выводу, что для получения оправдания всем нужно уверовать в Иисуса Христа и через Него уже получить обещанное Аврааму и его потомству наследие.

23

Теперь Ап., наконец, переходит к разъяснению положительного значения закона Моисеева. Закон держал нас под стражею до того времени, когда должна была открыться вера. Хотя вера уже имела значение и в Ветхом Завете (III:6-9, 11; Рим. 4; Евр. 11), однако все-таки определял всю религиозную жизнь Еврея закон, а не вера, которая стала определяющим жизнь и религиозность человека началом только со времени Христа. Вера существовала, так сказать, в сокрытом виде, а через Христа она обнаружила себя во всей своей силе. Замечательно, что при этом Ап. называет закон стражем Израиля. Этим он хочет показать, что он никого не выпускал из своих рук, держал всех Евреев как бы взаперти. Другие люди могли избегнуть подчинения своему отечественному закону, переселившись в другое государство, а Еврей нигде не мог чувствовать себя свободным от ига закона. Так охранял закон Еврея от всякого шага, какой он бы захотел сделать самостоятельно, в целях выйти на свободу. На свободу закон не пускал, как бы предоставляя это сделать имевшему придти Христу.

24

Этот стих представляет собой вывод из предыдущей мысли. Закон, таким образом, - по представлению Апостола - может быть назван детоводителем или педагогом, который вел постепенно Евреев к тому, чтобы они получили оправдание через Христа, благодаря своей вере в Него. Педагогом назывался раб, который в греческом приличном доме, а также и в римском, наблюдал за сыном хозяина, когда первый находился в возрасте от 7 до 17 лет. Он следовал за каждым шагом своего воспитанника, особенно при посещении им школы и гимназии, и обязан был охранять юношу от всякого неподобающего его положению поступка. Хотя у Римлян звание этого педагога не высоко ставилось, но у Евреев этот термин "педагог" имел высокий смысл (напр. Моисей, Аарон и Мариам в Мидраше называются "педагогами Израиля"), и Ап. здесь, несомненно, употребляет этот термин в принятом у Евреев смысле. Закон воспитывал Израиля, но его деятельность должна была продолжаться известное время. Он должен был охранять Израиля от смешения с языческими народами, чтобы народ мог остаться избранным народом Божиим.