Александра Кравченко - Муж во временное пользование

• Название: Муж во временное пользование
• Автор: Александра Кравченко
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-007024-1

Поздним вечером кто-то подстерег Нину на улице и оглушил ударом по голове, но добить не успел — помешали прохожие. Значит, ее хотят убрать, и Нина знает, кто заказчик: это Олег Хустовский, один из самых влиятельных людей в городе. Олегу необходимо избавиться от нечаянной свидетельницы совершенного им злодейства: он убил журналиста, слишком много узнавшего о делах местной мафии. Нина и ее муж Ярослав понимают, что от киллеров нигде теперь не спрятаться. Парадоксально, но спасти живых может только погибший журналист Игорь. Теперь дело за малым — найти его тело и спрятанную при нем микропленку.

---

Нина говорила, увлекаясь, и румянец вдохновения пылал у нее на щеках, а глаза сверкали. Она смотрела куда-то в сторону, словно видела за книжными полками далекие времена и страны. Но, загоревшись новой мыслью, она быстро повернулась к Ярославу и посмотрела ему в лицо. Он не успел отвести взгляд, и Нина прочла в его глазах нечто удивительное. Это длилось только миг, но она была почти уверена, что взгляд Ярослава выражал восхищение и нежность. Хотя, наверное, ей это только показалось…

Запнувшись лишь на мгновение, она продолжала:

— Так в чем причина такого поступка Елизаветы? Летописи не копаются в психологии, они сообщают только голые факты. Известно, например, что у Гаральда от Елизаветы были только дочери. А сын и наследник Олаф рожден наложницей. Так, может быть, в этом и кроется разгадка? Обида, ревность… Особенно это объяснимо, если Олаф родился не до, а после женитьбы Гаральда на Елизавете. Значит, Гаральд не только изменял своей жене, но и в открытую признавал наследником ребенка от другой женщины. Конечно, гордую Елизавету это могло оскорбить так больно, что любовь перешла в ненависть. Тогда ее поведение после гибели Гаральда объяснимо с психологической точки зрения. Ну, а если Олаф родился еще до женитьбы Гаральда, тогда объяснения нет. Добрачные связи мужчин никогда не считались большим грехом. Вот почему мне так хочется знать, когда родился Олаф.

— По-моему, ты все усложняешь. А если причина только в том, что Елизавета привыкла быть королевой и хотела оставаться ею? Не норвежской, так датской. Она ведь знала, что при дворе у пасынка не будет иметь ни власти, ни уважения. Может быть, даже жизнь ее там оказалась бы в опасности.

— Она могла бы вернуться в Киев… Это было бы достойней, чем предавать такого мужчину, как Гаральд…

— У тебя удивительное умение восхищаться абстрактными героями, но при этом игнорировать реальных мужчин, — усмехнулся Ярослав.

Его слова вернули Нину к действительности. Она быстро встала, схватила сумочку и с нервным смехом сказала:

— Я что-то совсем заболталась. Видишь, Ярослав, как опасно подбрасывать мне всякие абстрактные темы. Я если чем увлекусь, меня не переслушаешь. Пойдем. Ты, наверное, спешишь.

Она быстро направилась к выходу, прощаясь по пути с сотрудницами и не оглядываясь на идущего следом Ярослава.

Уже на улице, усаживаясь в машину, она сказала ему:

— Извини, что задержала тебя своей болтовней.

— Нечего извиняться. Я ведь не робот, иногда хочется отвлечься, поговорить о чем-то для души. Тем более, что ты интересно рассказываешь. — Он положил руку на спинку сиденья, почти касаясь плеча Нины. — Если сейчас тебя увлекает эта тема, расскажи что-нибудь еще. Или стихи почитай, ладно?

Когда они выехали на набережную, он повторил просьбу насчет стихов:

— Что за песню посвятил Гаральд Ярославне? Перевод есть?

— И не один. Но самый лучший у Константина Батюшкова. Ему удалось передать энергию поэзии викингов. Вот послушай:

Нас было лишь трое на легком челне,
А море, я помню, вздымалось горами,
Ночь черная в полдень нависла громами
И Гелла зияла в соленой волне.
Но волны напрасно, яряся, хлестали, —
Я черпал их шлемом, работал веслом.
С Гаральдом, о други, вы страха не знали
И в мирную гавань влетели с челном.
А дева русская Гаральда презирает…

Нина читала с подъемом, может быть, потому, что ей нравилась быстрая езда, простор набережной, ветер, охлаждавший горячие щеки. И еще ей нравился интерес, с которым слушал Ярослав. Среди людей его типа она не встречала таких собеседников. А впрочем, можно ли Ярослава подогнать под какой-то «тип»?

— Ты сегодня рано освободился, — сказала Нина, когда они уже подъезжали к дому. — Непривычно деже… Как идут дела?

— Трудно. А освободился рано потому, что хочу обсудить проблемы на дому. С ближайшими помощниками. Кстати, познакомишься с ними. Елагина ты знаешь, он был на свадьбе. А вот Костя Чепурной, лучший мой друг, кстати, тогда был в отъезде, прийти не мог.

В этот вечер Нина поняла, что «обсудить на дому» означало споры до самой ночи среди схем, чертежей и расчетов, листы которых были разбросаны по всей комнате.

Елагин, которого Нина едва разглядела на свадьбе, оказался невысоким, лысоватым бодрячком лет сорока с небольшим. Как догадалась Нина, он выполнял обязанности экономиста или бухгалтера. А Костя Чепурной выглядел одного возраста с Ярославом, только был попроще и с виду, и в разговоре. Костя, очевидно, не будучи силен в теории и технологии, неплохо разбирался в практических вопросах. Нина слышала, как он четко реагировал на указания Ярослава и сходу отвечал, где и с кем будет договариваться, что и как можно быстрее и выгоднее изготовить, получить, обменять.

Нина, конечно, не разбиралась в их делах, но поняла, что речь идет о переоборудовании какого-то цеха. Ей неудобно было бы стоять и слушать разговоры, но, когда она проходила мимо комнаты и заглядывала туда, то улавливала отдельные фразы. Например, Ярослав, склонившись над какой-то схемой, делал пометки и объяснял, где можно сэкономить, а где экономия выйдет боком, обернется потерями. В другой раз она услышала, как он говорил: «Если этот узел не раскрутим за месяц, прибыли не жди. Еще и в долги влезем. Тут — в лепешку разбейся, но обернись. Время — деньги». Потом еще она слышала, как Ярослав, разговаривая с кем-то по телефону, сказал: «Ну, насчет этих станков пусть он мне лапшу на уши не вешает. Я сам механик».

Впервые Нина подумала о Ярославе не как о «дельце», а как о специалисте своего дела. Да, он был профессионалом в какой-то области, а, кроме того — организатором, способным держать в голове очень многое и руководить людьми самыми разными. Где же успел он получить столько знаний и навыков? В какой среде вращался до сих пор? Кто были его друзья-приятели?

Он сказал, что Костя — лучший друг. Но Костя по сравнению с Ярославом простоват: сельский акцент, жаргонные словечки, явное игнорирование «маркетинговой» терминологии. Нина была уверена, что, если бы не ее присутствие, то речь Кости крепко приправлялась бы и непечатными оборотами. Конечно, Костя, судя по всему — хороший помощник и верный друг, но все-таки что у них общего с Ярославом? Где началась их дружба?

Нина, приняв роль радушной хозяйки, накормила гостей ужином. Они выпили «за окончание первого этапа работ». Елагин, развеселившись, так и сыпал анекдотами, а иногда не к месту напевал: «Когда я в НИИ мээнэсом служил, был молод, имел я силенку…» О прежней научной работе у него явно остались только скептические воспоминания.

Костя был не очень разговорчив, но не из-за угрюмости, отнюдь. Нине показалось, что он немного робеет в ее присутствии. Интересно, что он будет рассказывать о ней своим знакомым? Нине совсем не хотелось выглядеть чопорной и заносчивой, а потому она старалась вести себя просто, раскованно: выпила пару рюмок, смеялась над анекдотами Елагина и незамысловатыми шутками Кости, поддерживала, как могла, разговоры о политике, бизнесе, о спорте. Ей приятно было видеть, что ее присутствие оживляет мужчин. Несколько раз Нина встречалась глазами с Ярославом, и в какой-то момент ей показалось, что его взгляд стал таким же, как тогда, в библиотеке. Что за странное выражение затуманенной нежности почудилось ей в этих всегда строгих, иронично-холодных глазах?

Ярослав и Юрий Елагин обращались друг к другу по имени-отчеству, а вот Костю Ярослав называл «Котя» или «Кот»; Костя же почему-то чаще говорил не «Славик», а «Тор». Нина обратила внимание на это прозвище и, когда, уже ближе к полуночи, гости ушли, спросила у Ярослава:

— А почему вы с Костей так несолидно друг к другу обращаетесь? Вы что, знакомы еще с детского сада?

— Хуже. Вместе служили в армии. Там познакомились и подружились.

— Вот как… Значит это друзья-однополчане прозвали тебя «Тор»?

— Оттуда пошло.

— Тор… Это, кажется, бог-громовержец у древних скандинавов… Что, у вас там кто-то увлекался мифологией?

— По фамилии прозвали. Торич — Тор.

— А, кстати, откуда у тебя такая фамилия? Не очень местная.

— Дед по отцу был родом из Белоруссии.

— А прибалтов или скандинавов у тебя в роду случайно не было? В тебе есть что-то от викинга. Поэтому прозвище «Тор» вполне подходящее.

— Что-то у нас сегодня все время всплывает скандинавская тема, — улыбнулся Ярослав.

— Ну, что ж делать. Мы, восточные славяне, крепко повязаны с варягами.

— И с греками тоже. Все-таки они нас крестили.

— И путь «из варяг в греки» через наши земли проходил… Кстати моя прабабушка по маме — из мариупольских греков. Ее я, конечно, не помню, а вот бабушку запомнила хорошо; мне было десять лет, когда она умерла. Красивая была женщина… и такая величественная…