Кейт Лаумер - Миры империума

• Название: Миры империума
• Автор: Кейт Лаумер
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-7105-0024-0

Нет, напрасно американский дипломат Брайан Байард понадеялся на свою силу и ловкость, схватившись в стокгольмской подворотне со смуглолицым преследователем. Он был побежден, захвачен и вывезен — далеко, очень далеко! — в параллельный мир, мир Империума. И там ему было предложено уничтожить могущественного диктатора с тем, чтобы занять его место. Впрочем, «предложено» — не то слово: у Байарда не было никакого выбора.

Роман «Миры Империума» стал блестящим дебютом одного из самых плодовитых, самых выдающихся американских фантастов нашего времени Кейта Лаумера. Для произведений этого писателя характерна «крутая» приключенческая интрига, а также возрастающее от романа к роману тяготение к юмору, гротеску, пародии.

Содержание:

Миры империума. Роман

Обратная сторона времени. Роман

Космический жулик. Роман

Берег динозавров. Роман

Художник: А. В. Вальдман

Серия «Осирис» издается с 1991 года

Выпуск 7. Кейт Лаумер. «Миры империума». Фантастические романы.

---

Как нажито, так и прожито. Меня ждала работа. Пора было браться за дело и не тратить попусту энергию на сентиментальные мысли о давно обратившейся в прах возлюбленной.

Я отыскал место, прощупал почву и на глубине восемнадцати футов почувствовал след. Неплохо, учитывая затраченное время. Стекловидное углубление давным-давно превратилось в пыль, и все же земля сохранила едва различимый, прерывистый, местами размытый изгиб, отмечающий границу чашеобразного следа.

Восемнадцать футов: четыре — песка, четырнадцать — известняка. И мне придется выкопать на эту глубину колодец. У меня были две руки, сильная спина и все время в мире.

Я начал загребать пригоршнями песок.

35

Будь проблема не так примитивна, я бы с легкостью ее разрешил. Моя экипировка предусматривала средства защиты и нападения в случае встречи с техническими препятствиями любой сложности. Я мог бы расправиться со сверхмозгом, без труда отразить атаку любого энергетического оружия, мог даже помериться силами с бронированными людоедами. Рытье ямы относилось к совершенно иной категории действий.

Я начал с круга в десять футов в диаметре с центром прямо над целью. У меня ушло двое суток, чтобы расчистить пространство. К концу этого времени из-за малого угла сползания песка окружность увеличилась до двадцати футов. Таким образом я подготовил площадку для предстоящей атаки.

Полтора дня у меня ушло на первую трещину в скальных породах. Обшарив местность, я отыскал валявшийся на земле камень, достаточно крупный для моих планов и вполне подъемный. Катить было тяжело. Ширина валуна составила четыре фута, и простым расчетом можно было прикинуть, сколько раз необходимо его поднять и толкнуть — бум! — поднять и толкнуть — бум! — прежде чем доставить его на насыпь, окружавшую раскопки. Затем я приподнял свой двухсоткилограммовый молот и столкнул вниз. Он шлепнулся в песок, чуть покатился и застыл.

Я повторил все еще раз. И еще. Падала глыба всего лишь с трех футов, но песчаник раскрошился. Я повыбрасывал из дыры осколки и повторил процедуру.

На шестом ударе молот треснул. Как оказалось, к счастью. Теперь я мог поднять меньшую половину и довольно удачно скинуть с вершины песчаной насыпи высотой почти восемь футов.

К концу пятого дня я выбил в центре песчаного колодца неровную выемку более фута глубиной.

К этому времени я проголодался. В темно-зеленой морской воде не было ни водорослей, ни рыб, а сама вода представляла собой насыщенный раствор девяноста трех элементов. Я мог пить малыми дозами: специально вживленные устройства, входящие в экипировку каждого агента Пекс-Центра, ухитрялись извлечь из этого концентрата пользу. Приятного мало, но я получал возможность продержаться.

По мере продвижения вглубь высота падения и эффективность ударов возрастали, но сложнее становилось поднимать валун и выгребать осколки. На отметке в шесть футов мне пришлось прорубить в стенке колодца ступеньки. Груда осколков росла, уровень понижался. Восемь футов, десять, двенадцать. Тут я достиг более твердого слоя, и продвижение пошло черепашьими темпами. Затем пошла смесь известняка с глиной, легкая для рытья, но очень влажная. Оставалось четыре фута.

Четыре фута песчаной глины, которую приходилось вынимать по пригоршне, карабкаться с вытянутой рукой вверх по десятифутовой отвесной стене, выбрасывать ее и вновь спускаться. Вскоре я ковырялся под двумя футами воды.

Три фута воды. Жижа просачивалась со всех сторон, пополняя выемку почти с той же скоростью, с какой мне удавалось выгребать. Но я приближался к цели. Набрав воздуха, я нырнул среди жидкой глины и морских ракушек и почувствовал, что нужная мне вещь совсем рядом. Еще три нырка, и я достал ее. Сжал в кулаке, потом взглянул. Вероятность найти ее неповрежденной была очень мала.

Когда-то, в другом времени, я прыгнул с релейной станции "Берег Динозавров" и сместился вдоль собственной линии жизни. Скачок завершился на палубе обреченного корабля. Я поспел как раз вовремя, чтобы подставить раненного "я" под пулю карга.

Попав в безвыходное положение, я использовал аварийный привод мертвеца для обратного скачка на Берег Динозавров и свалился там в заболоченную яму, местонахождение бывшей станции.

Туда же свалился и труп. Глотнув зловонной жижи, я не задумывался о судьбе мертвого "я".

Грязь тут же засосала его, и он спокойно ждал, пока вокруг плотным кольцом не сомкнутся геологические наслоения.

Так и случилось. Останки погребли четырнадцать футов скальных пород и четыре фута песка. От трупа ничего не сохранилось: ни пряжки пояса, ни гвоздя от ботинка, ни куска седалищной кости.

Но это уцелело. Дюймовый кубик из синтетического материала, известного под названием этерниум, совершенно не поврежденный хронодеградатор. Он заключал в себе кристалл настройки, энергоблок и миниатюрный генератор поля подбора. Аварийный привод, вживленный во время операции в Карибском море, воспоминания о которой стерли после выполнения задания, пока экстренные обстоятельства и необходимость не оживили память.

Я выбрался из раскопок и расположился на холодном ветру среди груды камней. Осознание выигрыша еще не пришло. Я окинул прощальным взором старое солнце, пустой пляж, колодец, на который затратил уйму усилий.

Жалко расставаться с ним после стольких трудов… Я установил в сознании надлежащий операционный код, зажав кубик в ладони. Вокруг сомкнулось поле и швырнуло меня в бездонную шахту.

36

Кто-то яростно тряс меня за плечо. Я попытался заговорить, но вместо этого открыл глаза.

На меня смотрело собственное лицо.

В первое, вихрем промелькнувшее мгновение я решил, что младший "я" выбрался из трясины цел и невредим и собирается совершить акт возмездия за когда-то подставленную пулю.

Затем заметил на его лице морщины и впалые щеки. Одет он был, как и я, в казарменное станционное обмундирование, правда, свежее. Оно свободно болталось на костлявой фигуре. Под правым глазом красовался синяк, хотя ничего подобного за собой я не помнил.

— Слушай внимательно, — произнес мой двойник. — Мне нет нужды тратить время и рассказывать тебе, кто я и кто ты. Я — это ты, но на скачок вперед. Я прошел полный круг. Тупик. Замкнутая петля. Никакого выхода, за исключением одного. Он мне не нравится, но альтернативы нет. Последний раз на этом месте у нас был такой же разговор, только тогда я только что прибыл, а наш предшествующий двойник ждал меня с предложением, которое я собираюсь сделать тебе, — он махнул рукой. — Не утруждай себя вопросами, я уже их задавал в прошлый раз. Я был самоуверен: ушел в скачок и вновь вернулся сюда. Теперь сам выступаю от комитета спасения с приветственной речью.

— Я мог и поспать немного, — сказал я. — У меня все болит.

— Да, — скачок прошел не совсем в фокусе, — без сочувствия сказал он. — В разбросе щелкнуло, как хлыстом, но никаких серьезных последствий. Давай вставай.

Я приподнялся на локте и потряс головой, не в знак отрицания, а чтобы развеять туман. Это было ошибкой. Перед глазами поплыло. Он поднял меня на ноги, и я разглядел командный отсек темпостанции.

— Все верно, — подтвердил он. — Опять в отчем доме. Или его зеркальном отражении. Точная копия, только поле темпорального скачка действует по замкнутой петле. Снаружи ничего.

— Я уже видел, помнишь?

— Помню. Ты тогда прыгнул в следующий сегмент своей жизни, в новый тупик. Выбрался, храбро боролся, но круг по-прежнему замкнулся. Ты здесь.

— Я завлекал его в ловушку, — сказал я. — А он был уверен, что держит меня на крючке.

— Теперь наш ход, если ты не намерен сдаться.

— Не совсем, — ответил я.

— Меня… нас… водили как кукол, — продолжал он. — У карга есть что-то в резерве. Ты должен разбить цикл.

Он вытащил из коробки пистолет и протянул мне.

— Держи, — произнес он. — Выстрелишь в голову. — Возглас протеста застрял у меня в горле. — Мне известны все аргументы, — говорил будущий "я". — Я сам использовал их около недели назад. Именно таковы размеры темпорального энклава, предоставленного в наше распоряжение. Но доводы ни на что не годны. Убийство — единственное изменение, которое мы можем внести.

— Ты спятил, парень, — возразил я, испытывая некоторую неловкость в разговоре с самим собой. — Я не самоубийца.

— На это они и рассчитывали. Их расчеты оправдались. Я отказался выстрелить. — Он скривился в до боли знакомой саркастической усмешке и добавил: — Если бы я согласился, то спас бы себе жизнь.

Он взвесил пистолет в руке, и лицо его приобрело ледяное выражение.

— Я бы выстрелил не моргнув глазом, если бы была хоть какая-нибудь надежда, — сообщил двойник. Теперь он определенно был самим собой.