Эллен Шелл - Голодный ген

• Название: Голодный ген
• Автор: Эллен Шелл
• Издательство: Амфора
• Жанр: Медицина
• Год: 2004
• ISBN: 5-94278-649-6

Человечество стремительно толстеет. Что тому причиной? Слабоволие, мешающее обуздать аппетит? Генетическая предрасположенность к полноте? Особенности внутриутробного развития? Или агрессивный натиск фастфуда и отказ от традиционной культуры питания? Ответ на вопрос ищите в книге американской журналистки.

---

«Традиционно считалось, что бактерия распространяется москитами, — рассказывает Баркер, — но я в этом сильно сомневался». У него имелись на то веские основания: ни у одного исследованного насекомого она обнаружена не была. Но где же искать проклятый микроб? По словам местных жителей, болезнь всегда приходила с болота. Дэвид в принципе доверял им, и все же точности ради составил карту очагов язвы Бурули. Действительно: они находились поблизости от заболоченных мест.

Баркер пешком отправился к ближайшему болоту, чтобы самому на него взглянуть. Увлеченный ботаник-любите ль, Дэвид сразу же распознал травянистую водоросль Echinocloa pyramidalis, дающую укрытие всевозможным видам водяных насекомых. Может быть, кто-то из них и переносит бактерию? К сожалению, времени проверить догадку не оказалось: шел 1972 год, и вскоре «пожизненный президент» Иди Амин Дада превратил Уганду в место, для жизни практически непригодное. «Его приходилось опасаться больше, чем язвы Бурули, — вспоминает Баркер, — и мы сделали оттуда ноги».

Тем не менее пребывание в Африке не было бесполезным: Дэвид окончательно убедился в относительности любых научных ортодоксий — даже получивших всеобщее признание. Именно критический подход к общепризнанным истинам и приведет его спустя много лет к теории, изменившей взгляд на ожирение и поставившей Баркера в ряд авторитетнейших ученых.

Вернувшись в Англию, он возглавил отдел экологической эпидемиологии Медицинского исследовательского совета при Саутгемптонском университете. Пост не очень приметный, но для исследователя завидный: здесь Дэвид получил возможность браться за любой проект по собственному усмотрению. Памятуя о том, как карта помогла ему в Уганде, Баркер задумал выяснить, будет ли эффективен и на родине географический подход к изучению заболеваний — на сей раз не инфекционных, а хронических. Изучая вместе с Кливом Осбондом, специалистом в области статистики, недавно отредактированный атлас распространения болезней в Великобритании, он обратил внимание на разброс показателей, касающихся сердечно-сосудистых недугов. Так, число страдающих коронарной болезнью среди мужчин в возрасте от 35 до 74 лет оказалось в относительно небогатых Уэльсе и северной Англии куда значительней, чем в благоденствующих южных регионах. Исключение составлял только Лондон. Баркера озадачила эта странность. Мужское население областей, демонстрирующих высокую заболеваемость, употребляет жира и выкуривает табака не больше своих устойчивых, как выяснилось, к коронарной болезни соседей по карте, а уж физические нагрузки ему приходится испытывать никак не менее интенсивные.

Заинтригованный, Дэвид решил порыскать в медицинских записях: вдруг да отыщутся какие-либо данные, проливающие свет на подобное положение вещей: может быть, на ранних этапах жизни у нынешних сердечников имелись те или другие отклонения развития, предопределившие состояние здоровья в зрелом возрасте. Он исходил из того, что «хронические заболевания проявляются между 30 и 50 годами, поэтому для ясного представления о недуге следует внимательно изучить детские годы больного».

Баркер и его сотрудники буквально прочесали архивы больниц по всей Британии, выискивая записи о социальном обеспечении беременных и медицинских параметрах новорожденных. Многие документы пылились на чердаках и в котельных или мокли в затопленных подвалах. Наконец исследователям удалось натолкнуться на бумаги, относящиеся к самому началу XX века, когда уровень рождаемости в Англии падал, а каждый десятый младенец умирал на первом году жизни. Впрочем, проблема распространялась не только на грудных детей, но и на более широкие слои населения: в 1902 г., на исходе Англо-бурской войны, британская общественность с ужасом прочитала в газетах, что лишь 40 % призывников годны к службе, то есть способны пробежать с полной выкладкой сотню метров. Один из военных медиков писал в те дни: «Если подобная тенденция сохранится, современной цивилизации, возможно, грозит судьба Древней Греции и Рима; следует искать новые идеи морального и здравоохранительного толка для резкого изменения ситуации. В любом случае охрана материнства и детства должны стать общегосударственной задачей». Правительство понимало важность вопроса. Для его изучения был создан специальный комитет, в отчете которого прозвучали неприкрыто диккенсовские нотки: речь шла о недоедании, скудности, скученности и нищете. Обеспокоенность властей росла. Врачам вменили в обязанность вести подробные записи о состоянии здоровья младенцев. Большинство из таких текстов, попавших в руки команде Баркера, оказались сумасбродны и порой комичны. Совсем иные качества демонстрировали документы из архива графства Херефордшир, зеленого сельскохозяйственного района, расположенного к северу от Лондона. Здесь записи велись безукоризненно благодаря Этель Маргарет Бёрнсайд, инспектору акушерской службы региона. Эта дотошная и знающая свое дело женщина, надзиравшая за маленькой армией хорошо подготовленных медицинских сестер, организовала составление подробных досье о каждом новорожденном на всей вверенной ее заботам территории. Группа Баркера обнаружила херефордширские гроссбухи в 1986 г.

С помощью реестра Государственной службы здравоохранения ученые смогли систематизировать данные примерно о 1 тыс. детей графства, появившихся на свет с 1920 по 1930 г. Самым младшим из тогдашних младенцев уже вовсю шел шестой десяток. Баркер сравнил медицинские записи более чем полувековой давности с современными. При этом выяснилось, что новорожденные с недостаточной массой тела и годовалые дети, весившие 8 кг 150 г и менее, оказались в дальнейшем более подвержены коронарной болезни сердца и инсультам, чем остальные. Похоже, им на роду было написано нездоровье.

Выводы напрашивались сами собой. «Старая модель развития дегенеративных заболеваний подразумевала суммирование генетических особенностей с образом жизни взрослого человека, — писал Баркер в статье, которую опубликовал „Бритиш медикал джорнал“. — Теперь к этой схеме, видимо, следует добавить программирование болезни неблагоприятными условиями окружающей среды во внутриутробный и раннемладенческий период». Иначе говоря, не у всех людей, равно предрасположенных к недугу, риск его развития в зрелом возрасте одинаков: те из них, кто при рождении весил меньше нормы, находятся в зоне наибольшей опасности.

Дэвид Филлипс, сотрудник Баркера, добавляет, что стресс, перенесенный эмбрионом, может вызвать долговременные нежелательные изменения на гормональном уровне. К примеру, если дыхание плода по тем или иным причинам затруднено, впоследствии со значительной степенью вероятности выявляется повышенное содержание глюкозы в крови, а также высокое артериальное давление и нарушение сердечного ритма. «Природа испытывает нас на прочность, — говорит он. — Дискомфорт в материнском чреве грозит многими неприятностями».

Для доказательства гипотезы Баркера год за годом проводились опыты с животными. Эта отлично документированная работа, в ходе которой изучались результаты различных воздействий на течение беременности, сделала его соображения практически неоспоримыми. В 1999 г. было доказано, что крысы, содержащиеся на низкобелковой диете, приносят потомство, страдающее повышенным артериальным давлением. И далее: если в утробе беременной самки зародышу не хватает основных питательных веществ, он рождается с недоразвитыми печенью и почками, а его кровеносные сосуды недостаточно эластичны.

«И на крысах, и на овцах мы получили аналогичные результаты: дефицит внутриутробного питания повреждает васкулярные и эндотелиальные клетки, ответственные за систему кровоснабжения, и чреват изменениями в области гипоталамуса, — а он имеет отношение практически ко всей жизнедеятельности организма», — поведал мне Марк Хансон, профессор физиологии, директор Саутгемптонского центра по изучению внутриутробного происхождения заболеваний зрелого возраста.

Кое-кто сомневается, что данные, полученные на животных, можно всерьез рассматривать применительно к человеку. Но Баркер и не собирался останавливаться на лабораторных опытах. С 1998 г. его группа проводит мониторинг питания, образа жизни и состояния здоровья 8 тыс. жительниц Саутгемптона в возрасте от 20 до 34 лет. Начав эту экстраординарную программу, Дэвид небезосновательно предполагал, что какое-то число участниц долговременного исследования в ходе его забеременеет. Так оно и случилось. Когда я приехала в Саутгемптон, матерями готовились стать 730 женщин. Среди них — картограф Линн Аллан. Ей 29 лет. Несмотря на восьмимесячный срок беременности, Линн удивительно жизнерадостно и, нисколько не раздражаясь, вытерпела два часа ощупываний, обмериваний и расспросов о том, каким сортом масла она предпочитает намазывать свою утреннюю булочку. Многие саутгемптонские дамы живы крепким чаем, жареными рыбными палочками, сигаретами и не брезгуют порой джином: миссис Аллан, в отличие от них, вегетарианка, позволяющая себе иногда немного шоколадного бисквита.