Август Дерлет - Маска Ктулху

• Название: Маска Ктулху
• Автор: Август Дерлет
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-47145-4

Г. Ф. Лавкрафт не опубликовал при жизни ни одной книги, но стал маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Данный сборник включает три цикла рассказов и повестей, написанных по лекалам Лавкрафта и во вселенной Лавкрафта его другом, учеником и первым издателем Августом Дерлетом. Большинство из них переведено впервые, остальные публикуются либо в новых переводах, либо в новой, тщательно выверенной редакции.

---

И вот еще что: вчитываясь в эти — часто шокирующие — описания странных посмертных существований и адских культов, я обнаружил, что некоторые намеки в туманных описаниях указывают как раз на то существо, что явилось мне во сне, но тварь не из дымки или тумана, а вполне материальную. Это было вторым примером неосознанного воспроизведения чего-то постороннего моему личному опыту.

Я, разумеется, слышал о психическом осадке — остаточной энергии, оседающей на месте любого события, будь то ужасная трагедия или просто какое-либо мощное эмоциональное переживание, свойственное человеку вообще: любовь, ненависть, страх. Возможно, нечто подобное вызвало и мой сон — как будто сам дух дома вторгся в меня и овладел мной, пока я спал. Я не считал такое абсолютно невозможным: странным — да, но события, имевшие здесь место, включали в себя и необычной силы переживания.

Меж тем близился полдень, и тело мое требовало пищи; однако я чувствовал, что следующий шаг в погоне за моим ночным видением следовало сделать в погребе. Поэтому я тотчас спустился туда и после весьма изнурительных поисков с отодвиганием от стен полок и стеллажей — причем на некоторых еще стояли банки древних фруктовых и овощных консервов — я обнаружил потайной ход. Он уводил из погреба в пещерообразный тоннель, и я немного прошел по нему вниз — недалеко, ибо влажность почвы под ногами и дрожание язычка пламени в фонаре заставили меня вернуться. Но я успел заметить, как тут и там обескураживающе белеют кости, втоптанные в землю.

Через некоторое время я вернулся в подземный проход, заново заправив фонарь, — и уже не ушел оттуда, покуда не убедился, что кости принадлежат животным; было ясно видно, что их здесь побывало не одно. Больше всего в этом открытии меня тревожило не само по себе наличие костей, а то, как они вообще сюда попали.

Но тогда я размышлял об этом недолго. Мне было интересно как можно дальше пройти по этому тоннелю, что я и сделал — двинулся к морскому побережью, как я считал, пока проход передо мной не оказался завален землей. Когда я наконец снова выбрался на поверхность, день клонился к вечеру, а сам я был голоден как волк. Но зато теперь я мог быть уверен в двух вещах: во-первых, тоннель не был естественной пещерой — по крайней мере, с этого конца его явно проложили люди, и, во-вторых, использовался он в каких-то темных целях, неведомых мне.

Почему-то все эти открытия наполнили меня особенным возбуждением. Контролируй я себя в полной мере, я бы сразу понял, что одно это уже совершенно на меня не похоже, но в тот момент я стоял перед тайной, которая бросала мне вызов, настойчиво утверждая свою значимость, — и я был полон решимости выяснить все, что можно, об этой неизвестной мне части владений Бишопов. Но этого я сделать не мог до следующего дня — к тому же, чтобы пробраться через завал, мне требовались кое-какие инструменты, которых на участке не было.

Еще одной поездки в Эйлсбери было не избежать. Там я сразу направился в лавку Обеда Марша и спросил кирку и лопату. Просьба эта, казалось, почему-то весьма расстроила старика, что было совершенно необъяснимо. Он побледнел и поколебался, прежде чем обслужить меня:

— Собираетесь копать, мистер Бейтс?

Я кивнул.

— Это, конечно, не мое дело, но, может, вам будет интересно узнать, что Сет как раз вот этим самым и занимался, когда на него наваждение нашло. Аж три или четыре лопаты износил. — Он наклонился ко мне, и глаза его настойчиво заблестели. — И знаете, что самое чудное? Никто не смог найти ни кучки земли, где он копал, — никаких следов.

Меня слегка обескуражила эта информация, однако я ответил, не задумываясь:

— Там земля вокруг дома на вид очень хорошая…

Казалось, он вздохнул с облегчением:

— A-а, ну если вам грядки копать, другое дело…

Зато другая моя покупка его озадачила. Мне нужны были резиновые сапоги, чтобы ноги не промокали в жидкой грязи тоннеля — там во многих местах, без сомнения, сказывалась близость ручья. Но по этому поводу мне Марш ничего не сказал. Лишь когда я уже повернулся уходить, он снова завел речь о Сете:

— А вы больше ничего не слышали, мистер Бейтс?

— Так ведь люди здесь не очень-то разговорчивы…

— Не все они Марши, — сказал он с хитрой ухмылкой. — Некоторые и говорят, что Сет был больше Маршем, чем Бишопом. Бишопы верили в колдунов и всякое такое. А Марши — никогда.

После этого загадочного объявления я ушел. Все было готово к спуску в тоннель, и я едва мог дождаться следующего дня, чтобы вернуться под землю и дальше исследовать тайну, которая, совершенно определенно, связана была со всей чертовщиной, окружавшей семейство Бишопов.

Теперь события сменяли друг друга все быстрее. В ту ночь имели место еще два происшествия.

На первое я обратил внимание рано утром, когда заметил, что вокруг дома бродит Бад Перкинс. Меня взяла досада — быть может, без причины; но я как раз собирался спуститься в погреб. В любом случае следовало узнать, что ему здесь надо. Поэтому я открыл дверь и вышел во двор.

— Что ты ищешь, Бад? — окликнул его я.

— Овцу потерял, — лаконично ответил он.

— Я ее не видел.

— Сюда забрела, — был ответ.

— Ну что ж, тогда посмотри.

— Неужто опять начинается?..

— Ты о чем?

— Коли не знаете, так и говорить не нужно. А коли знаете, так и подавно. Вот я и не скажу.

Этот таинственный монолог поставил меня в тупик. В то же время очевидное подозрение Бада Перкинса, будто его овца как-то попала в мои руки, раздражало. Я отступил на шаг и распахнул дверь:

— Посмотри в доме, если желаешь.

При этих словах его глаза расширились в явном ужасе.

— Чтоб я туда ступил? — воскликнул он. — Да ни в жисть! У меня хватает тяму даже близко к дому не подходить. И уж внутрь я не зайду ни за какие деньги. Нет уж, только не я.

— Это совершенно безопасно. — При виде его испуга я не мог сдержать улыбки.

— Может, это вы так думаете. А уж мы-то лучше знаем. Знаем, что ждет за этими черными стенами, все ждет и ждет, чтобы кто-нибудь пришел. И вот теперь вы пришли. И теперь все это снова начинается, как и раньше.

С этими словами он повернулся и побежал, как и в первый раз, в рощу. Убедившись, что он не вернется, я зашел в дом. И тут меня ожидало открытие, которому следовало разбудить во мне тревогу, но мне оно тогда показалось лишь смутно необычным: я как бы пребывал в некоем летаргическом состоянии, то есть не вполне проснулся. Новые сапоги, купленные мною только вчера, кто-то надевал. Они были все заляпаны грязью. А ведь я совершенно точно помнил, что вчера они были чисты и ненадеваны.

При виде сапог у меня в голове сложилась некая уверенность. Не надевая их, я спустился в погреб, открыл вход в тоннель и быстро пошел к земляному завалу. Возможно, у меня было предчувствие того, что именно я там найду, ибо это я и нашел: завал был частично расчищен — достаточно для того, чтобы мог протиснуться человек. И следы во влажной земле были явственно оставлены моими новыми сапогами, ибо в луче фонаря был хорошо виден отпечаток торговой марки на каблуке.

Тут могло быть одно из двух: либо ночью кто-то надевал мои сапоги, чтобы проделать в тоннеле эту работу, либо это сделал я сам, передвигаясь во сне. У меня не возникало особых сомнений в правильном решении, ибо, несмотря на все мое нетерпение и жажду деятельности, сейчас я был утомлен так, будто и впрямь значительную часть времени, отведенного мне на сон, я раскапывал завал под землей.

Теперь я не могу побороть в себе этого убеждения. Уже тогда я знал, что именно обнаружу, углубившись по проходу дальше под землю: пещеры с древними сооружениями, похожими на алтари, новые свидетельства жертвоприношений — на сей раз не только животные, но и, без сомнения, человеческие кости, а в самом конце — гигантская подземная полость, обрывающаяся вниз. И далеко внизу слабо поблескивала вода — поверхность ее мощно вздымалась и опускалась, как-то связанная с самим Атлантическим океаном, проложившим себе путь сюда через пещеры побережья. И у меня, видимо, было предчувствие того, что еще я увижу у края этого последнего спуска в водную бездну: клочья шерсти, одно копыто с частью разорванной и сломанной ноги… все, что осталось от овцы, — свежее, как та ночь, что недавно миновала!

Я повернулся и бросился бежать, растеряв остатки самообладания и не желая даже догадываться, как овца сюда попала, — я был просто уверен, что это животное Бада Перкинса. И не была ли она принесена сюда с той же самой целью, что и те существа, чьи останки я видел перед темными и разбитыми алтарями в меньших пещерах между этим краем беспрестанно колышущихся вод и домом, который я оставил совсем недавно?

Я не задержался и в самом доме, когда выбрался на поверхность, а сразу направился в Эйлсбери — видимо, без всякой цели, однако, насколько я знаю, теперь меня подгоняла нужда больше узнать о том, какие легенды и суеверия скопились вокруг дома Бишопов. Но в деревне я впервые почувствовал на себе всю силу общественного неодобрения: люди на улицах отводили от меня взгляды и поворачивались ко мне спиной. Один молодой человек, с которым я попытался заговорить, поспешил пройти мимо, как будто я вообще не раскрывал рта.