Алексей Лосев - Античный космос и современная наука

• Название: Античный космос и современная наука
• Автор: Алексей Лосев
• Издательство: Издательство «Мысль» Российский открытый университет
• Жанр: Религия
• Год: 1993

А. Ф. Лосев "Античный космос и современная наука"

Исходник электронной версии:

А.Ф.Лосев - [Соч. в 9-и томах, т.1] Бытие - Имя - Космос. Издательство «Мысль». Москва 1993 (сохранено только предисловие, работа "Античный космос и современная наука", примечания и комментарии, связанные с предисловием и означенной работой).

[Изображение, использованное в обложке и как иллюстрация в начале текста "Античного космоса..." не имеет отношения к изданию 1993 г. Как очевидно из самого изображения это фотография первого издания книги с дарственной надписью Лосева Шпету]

---

Возьмем теперь максимальную выраженность пространственными средствами категории подвижного покоя. Мы уже видели, что самотождественный покой в пространстве сам по себе есть дуга правильной кривизны. Максимальная выраженность даст, очевидно, круг. В самом деле, круг есть, несомненно, движение, ибо кривизна уже сама по себе есть, как мы говорили, движение, выраженное пространственными средствами. Далее, круг есть и покой, ибо, сколько бы мы ни двигались по кругу, мы все–таки находимся в общем на одном и том же месте, так как сам–то круг по себе не движется. Но круг есть, наконец, и максимум движения и покоя, ибо он имеет постоянную и максимальную, при условии постоянно–тождественной зависимости от единого центра, кривизну [270]

Наконец, максимальная выраженность алогического становления пространственными средствами даст правильные тела, возникающие на основе треугольности и окружности. Таких тел можно образовать только шесть. Из правильных треугольников, т. е. из комбинации двух.треугольников, имеющих каждый неравные катеты, получаются: 1) тетраэдр, или правильный четырехгранник, 2) октаэдр, или правильный восьмигранник, и 3) икосаэдр, или правильный двадцатигранник. Из квадрата, т. е. из комбинации двух равнокатетных треугольников, образуется только 4) куб, или правильный шестигранник. Из правильных пятиугольников, т. е. из тройной комбинации косоугольных треугольников, образуется также только одна фигура, 5) додекаэдр, или правильный двенадцатигранник. Наконец, из круга, путем телесной модификации, получается 6) шар.

Следовательно, пять правильных многогранников суть пять видов единичности подвижного покоя самотождественного различия, данной как своя собственная гипостазированная инаковость и рассмотренной как самотождественное различие алогического становления этой инаковости, причем это самотождественное различие, в свою очередь, рассматривается тут как максимально чистое алогическое становление самотождественного различия. Шар же есть единичность подвижного покоя самотождественного различия, данная как своя собственная гипостазированная инаковость и рассмотренная как самотождественное различие алогического становления этой инаковости, причем это самотождественное различие, в свою очередь, рассматривается тут как максимально чистое алогическое становление подвижного покоя [271]. Это определение фундаментально важно, так как вскрывает в понятии ту самую сущность шара, которая имела столь огромное значение в древнем мироощущении. Тут необходимо быть отчетливым до конца. Как и определение точки, определение шара четырехступенно. Во–первых, шар есть число. Значит, он — единичность подвижного покоя самотождественного различия. Во–вторых, шар есть число не отвлеченное, но построенное в виде геометрического тела. Так как тело есть иное смысла и числа, то необходимо утверждать, что шар есть единичность подвижного покоя самотождественного различия, данная как своя собственная гипостазированная инаковость. В–третьих, получаемую инаковость в целях полного геометризма надо рассматривать не как время, не как массу, не как величину (хотя все это — инаковость), но именно как пространство; следовательно, шар есть инаковость, рассмотренная как самотождественное различие. Наконец, в–четвертых, необходимо в сфере полученного чисто геометрического пространства отметить спе–цификум шара. Шар есть фигура, которая выражает прежде всего движение, ибо по нему можно беспрепятственно двигаться сколько угодно. Но сколько бы мы ни двигались, мы пребываем в нем покойно, ибо движемся все время вокруг неподвижного центра. Следовательно, это тело есть подвижной покой. Однако если бы это просто был подвижной покой, то мы имели бы вместо шара некоторые отвлеченно числовые конструкции, применяемые к шару, какие–нибудь формулы аналитической или дифференциальной геометрии. Следовательно, надо все эти числа пространственно алогизировать. В итоге шар есть не просто подвижной покой, но его алогическое становление.

Такое определение шара приоткрывает тайну и древней (хотя, кажется, также и всегдашней) символики шара. Шар как умное изваяние есть 1) алогическое становление. Значит, это есть умная жизнь. Шар есть 2) подвижной покой ума. Значит, это есть вечное самопроявление, без убыли и без ухода в прошлое, а так, что все остается неизменным, т. с. это есть вечность. Шар есть 3) алогическое становление подвижного покоя ума. Значит, шар есть выражение вечной жизни, точнее, вечности как неистощимо–действующе–пребывающей жизни.

Итак, если точку в пространстве мы приравняли символу в понятиях, то теперь мы получили подлинную структуру пространства, которую необходимо непосредственно отождествить с символом в понятиях. Шар и пять правильных многогранников и суть символы пространства, выраженные пространственными же средствами. Это — пространственно сконструированное понятие и символ. Шар — развернутая точка, в которой выполнены все таящиеся в ней направления (конечно, не–геометрические). Шар и символ — «выражающиеся» «мнимости» одной «точки» «числа», «имя» «числа».

6. Теперь мы можем считать изученным выражение пространства в тетрактиде А. Симметрия, которую мы вывели выше в качестве необходимого диалектического момента имени по категории самотождественного различия, теперь заполнилась реальным содержанием. Это есть вышевыведенные правильные площади и тела. Но этим решена только первая задача относительно реального пространства космоса. Мы нашли пока только эйдетическую характеристику пространственного оформления космоса. А космос есть инобытийный эйдос. Стало быть, чтобы говорить о реальном пространстве космоса, необходимо вышевыведенные категории модифицировать инобытийно, т. е. рассмотреть их с точки зрения различной их категориальной напряженности.

Итак, основными именами пространства являются прямоугольный равнобедренный треугольник и круг; на них основываются пять правильных многогранников и шар. Наша задача — понять теперь все это меонально. Что тогда сделается с нашим треугольником? Мы получим разную степень самой треугольности. Прежде всего, в космическом пространстве мы можем найти полное приравнение различия тождеству. Мы уже видели раньше, что такое абсолютное приравнение можно найти только в эйдосе. Космос же только подобие и воспроизведение эйдоса. То пространство, которое по мере возможности отражает собою это приравнение, есть пространство именно равнобедренных прямоугольных треугольников и, следовательно, куба. Это — то пространство, которое надо считать изотропным, однородным. В нем различны разные точки между собой так же, как и тождественны. Неравнобедрен–ныи прямоугольный треугольник с точки зрения инобытий–нои напряженности есть характеристика неоднородного пространства. Это значит, что самотождественное различие выражается тут лишь до некоторой степени. Возникающие на основе такого треугольника тела суть пять правильных многогранников, которые и суть выражение пяти типов неоднородности пространства. Равным{272} образом, и шар в инобытийной модификации есть не что иное, как разная степень кривизны пространства.

Таким образом, в умном мире — шесть умных фигур, определяющих там умное пространство. Это умное пространство различно по своему содержанию, и потому оно содержит шесть разных определений. Но как умность оно везде одно и то же, оно — однородно. Другое дело — в инобытии. Здесь разная степень этих шести определений, разная степень сферичности, пирамидальности, кубности и т. д. И если говорить об однородности в сфере инобытия, то это возможно лишь относительно куба, противостоящего прочим фигурам как сложенным из неравиокатетных треугольников. Впрочем, ясности в этом вопросе можно достигнуть, только принявши во внимание еще весьма многое количество разных предпосылок. Мы и перейдем теперь к рассмотрению главнейших из них.

7. Прежде всего античный космос предполагает, что нет никакого абсолютного пространства и абсолютной пустоты, но всякое пространство, взятое само по себе, относительно и зависит от иных начал. (Что эта «относительность» необходимо требует «абсолютности» — см. ниже, § 17, и прим. 188.).

Plat. Tim. 58а: «Окружность вселенной, обняв собою все роды элементов и, при своей круговидной форме, стремясь от природы сомкнуться в самой себе, сжимает все в ней содержащееся и не допускает, чтобы оставалось где–либо пустое пространство». Tim. 59а: «Когда же огонь исторгается из него, [из анализируемого здесь состояния «воды»], обратно, тогда теснимый им, [огнем], ближайший воздух — ибо ведь выходит не в пустоту, — гонит еще подвижную жидкую массу в места, которые занимал огонь, и смешивает ее с ним». 60с: «Когда примешавшаяся к земле вода распустится, в смешении она принимает вид воздуха, а образовавшийся воздух стремится вверх, на принадлежащее ему место. Но его не окружает никакая пустота. Поэтому он должен потеснить воздух соседний, а этот, как тело тяжелое, поддавшись и излившись на массу земли, сильно ее сдавит и вгонит в те помещения, из которых вышел новообразовавшийся воздух». 79аb: «Так как нет нигде пустоты, в которую могло бы проникать что–нибудь движущееся, а дыхание движется у нас наружу, то засим ясно уже всякому, что оно выходит не в пустоту, а оттесняет с места, что лежит рядом; оттесняемое же гонит опять соседнее, причем, в силу этого непреложного закона, все влечется кругооборотом в то место, из которого вышло дыхание, проникает туда, наполняет его и опять следует за дыханием; и это все происходит наподобие вращаемого колеса, оттого, что нет нигде пустоты». 80с: течение вод, падение молнии и т. д. объясняется тем, что «нигде нет пустоты» и что, вследствие этого, всякое место должно быть чем–нибудь занято.