Ефим Чеповецкий - Сказочные повести. Выпуск пятый

• Название: Сказочные повести. Выпуск пятый
• Автор: Ефим Чеповецкий
• Издательство: Интерфейс
• Жанр: Прочая детская литература
• Год: 1992

Семейная библиотека — серия отличных детских книг с невероятными историями, сказочными повестями и рассказами. В первую книгу серии вошли три повести:

Ефим Чеповецкий — «Приключения шахматного солдатика Пешкина»

Владимира Муравьева «Приключения Кольки Кочерыжкина»

Георгия Балла «Топотун-Карапун и тайны моего детства»

---

— Индюшачьей! Я — индюк!

— Чендюк?

— Футы-нуты, не чендюк, а ин-дюк!

— Я и говорю — чен-дюк.

— Чепуха! — сказал индюшонок. — Ты даже говорить-то правильно не умеешь. Только чик-чик да чирик…

— А-а я умею летать, — робко похвалился Пыжик..

— Э-э, летать не модно! Надо танцевать!

— А как?

— Вот так Смотри и учись! — И индюшонок начал припевать:

Бир-бир-бар,
Бир-бар-будд,
Бадл-дудл-Берлыдан.
Раз, Джаз,
Утки-дудки,
Бадл-дудл-барабан.

Эх, и трясло же индюшонка! Чуть надвое не переломило Ноги он выше головы задирал, головой мотал, как пустым шариком. Пыжик не удержался и тоже пустился в пляс, а поскольку новой песенки не знал, запел свою старую:

Чижик-Пыжик, где ты был

Скоро вокруг танцоров пыль столбом поднялась, и плясали они до тех пор, пока Пыжик не свалился на землю.

— Ну как? — с трудом переводя дыхание, спросил индюшонок.

— Здорово! — сказал Пыжик. — Я еще ни разу так не плясал!

— Это что! Это — пустяки! — Вошел в азарт Берлыдуля. — Я и не такое знаю, я совсем по-заграничному могу!

— Давай! Давай! — в азарте заорал Пыжик.

Индюшонка еще сильнее затрясло, а из его клюва, как горох, посыпались иностранные слова:

Эйнс, цвей —
Три редиски,
Вери-Мери,
Дэр, ди, дас.
Бром, ром,
Виски-миски,
Крабы-жабы,
Кислый квас!..

Не выдержал Пыжик такого темпа и язык высунул, Берлыдуля все плясал, пока не грохнулся как подкошенный и закатил глаза.

— Умирает! Спасите! — запищал Пыжик и, набрав из лужицы воды, брызнул на индюшонка.

Берлыдуля и не думал умирать. Он отряхнулся, вскочил на ноги и сказал:

— Я, кажется, поставил рекорд по заграничным танцам!

— Конечно, конечно! — согласился Пыжик. Ему стало очень весело. — А что мы еще будем делать?

— Что еще? — переспросил индюшонок, но предложить ничего не успел.

Он вдруг радостно подпрыгнул, что-то берлыкнул и ухватил с земли пестрый лоскуток.

— Берлы-берлы! Смотри, какая красивая тряпочка! Это очень модная тряпочка! Мы, индюки, любим пестрые вещи! — Он тут же приладил ее к хвосту и спросил: — Правда, она мне к лицу!

Хвост был далеко от индюшачьей головы, и Пыжик ничего по этому поводу не мог сказать. Однако, чтобы не терять дружбы с индюшонком, пообещал:

— Когда у меня будет цветной лоскуток, я тебе его обязательно подарю.

— Если очень захочешь, сможешь мне сегодня подарить.

— Но у меня же нет.

— А я тебе покажу, где взять.

— Покажи!

И индюшонок потащил Пыжика к дому. Он показал на раскрытое окно и сказал:

— Там, в человечьем гнезде, много цветных тряпочек, даже заграничные есть! Достанешь — будешь мне первым другом!

— А разве туда можно? Мама сказала «нельзя!».

— «Мама, мама»! — передразнил его индюшонок. — Значит, ты — маменькин сыночек. Значит, ты — трус! Нет, я вижу, из тебя индюка не выйдет!

Пыжику не захотелось прослыть трусом, и, кроме того, его очень разбирало любопытство: какое оно, это человечье гнездо? Он почувствовал, как внутри у него сработала маленькая пружинка, та самая пружинка, что у всякого мальчишки сидит внутри и толкает куда не положено.

Он взмахнул крыльями и в тот же миг очутился на подоконнике.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ Как выглядит человечье гнездо и что в нем произошло с Пыжиком

Пыжик сидел на подоконнике и вертел головой, словно это была не голова, а пропеллер. Он с любопытством разглядывал человечье гнездо, ибо так же, как ребята любят смотреть из окон на улицу, птенцы любят заглядывать через окна в квартиры. Для Пыжика это было вроде посещения музея. Все, что он видел в квартире, он видел впервые. К стенам были прибиты картины, на которых нарисованные птицы висели вниз головой и не шевелились. С потолка опускалось какое-то дерево, а на его ветках росли круглые стеклянные шары. Пыжик, конечно, не знал, что это люстра… Он спокойно уселся на одну из веток странного дерева, посмотрел сверху на стол. Там стояли стаканы, блюдца, хлебница, солонка, а посреди стола на тарелке лежала дюжина яиц.

«Здесь скоро вылупятся чижики!» — подумал Пыжик и слетел вниз. Над столом носились вкусные запахи, и Пыжик почувствовал, что хочет есть. «С чего бы начать?» — подумал он и подскочил к фарфоровой мисочке, в которой заманчиво поблескивали белые кристаллики. Пыжик клюнул раз, другой.

Но что это?! Язык начало жечь, дыхание сперло, и соленая горечь потекла прямо в горло. Хорошо, что поблизости оказалась лужица сладкого чая.

Но жажда открытий была сильнее страха, и уже через секунду Пыжик клевал крупицы пшенной каши вперемешку с белыми крошками.

Вдруг он услышал, как по комнате разливается приятная негромкая музыка:

— МУРР-УРР. Мурр-урр, мурр-р-р…

«Кто же это поет?» Чижик осмотрел всю комнату, но нарисованные птицы продолжали висеть вниз головой и молчали.

Тогда он перескочил на диван и услышал пение совсем близко. Рулады плыли и перекатывались, обволакивая его сладкой дремой. Пыжику захотелось спать, и он чуть было не скатился на пол. Вдруг на диване он заметил что-то пушистое, круглое, живое. Белый мех с черными пятнами вздымался и оседал в такт песне.

Чижику стало любопытно.

— Что это, что это? — зачирикал он и подскочил ближе.

Пение прекратилось.

Теперь ему очень захотелось зарыться клювом в теплый, пушистый мех.

Он сделал шаг вперед, еще шаг… Но тут же получил сильную затрещину, которая, к счастью, пришлась по клюву.

Пыжик испуганно запищал и отскочил назад. В следующее мгновение его ослепили два круглых зеленых огня и, как только он взмахнул крыльями, чтобы взлететь, тяжелая когтистая лапа ударила по крылу. Пыжик жалобно запищал и скатился на пол. Летать он больше не мог — крыло было перебито. Он с криком заметался по комнате.

Воробьи на подоконнике подняли страшный шум.

— Эй, эй, наших бьют! Наших бьют! — кричали они, но ни один из них не пришел Пыжику на помощь.

В эту минуту в окно влетела отчаянная чижиха. Она сразу поняла, что произошло, и не задумываясь ринулась на помощь сыну. Пыжик метался по полу, увертываясь от когтистых лап, а чижиха летала вокруг, пытаясь отвлечь на себя внимание свирепого хищника. Но кот даже не поднимал головы.

Тогда она начала бесстрашно клевать его в голову, в спину. Василий закричал, стал на задние лапы и начал махать ими в воздухе, отгоняя чижиху.

Пыжик метнулся в угол и увидел перед собой открытую дверцу. Она вела в небольшую клетку, стенки которой были сделаны из тонкой проволоки. У Пыжика не было времени раздумывать, что это и зачем здесь стоит. Он вскочил в клетку, задел головой кусочек колбасы, который висел на крючке, пружинка распрямилась, и дверца, крякнув, захлопнулась.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ О том, какую котовасию затеял кот Василий, и о решительном мышонке Пике

Как только дверца мышеловки захлопнулась — а это была именно мышеловка, — за решеткой моментально появилась оскаленная морда кота и два свирепо горящих глаза. И все же Пыжик немного успокоился. Ему даже показалось, что на свободе находится он, а страшный зверь попал за решетку.

Кот Василий в недоумении стоял перед мышеловкой. Сквозь частые прутья нельзя было просунуть лапу, и Василий зловеще шипел, выгибал спину дугой и вполголоса по-кошачьему ругался:

— Три мышиных хвоста! Куриная лапа! Как же это я упустил чижонка?! Позор! Позор!..

Он бегал перед мышеловкой и ворчал себе под нос:

— Если мышеловку оставить здесь, то придет Коля и выпустит мою добычу. Да-да, я знаю этого мальчишку! Вечно он всех жалеет. Даже своего белого мышонка не дал мне загрызть. Нет-нет, оставлять его здесь нельзя!.. А-а, знаю, знаю! Отнесу-ка я мышеловку в сад к своему дружку пауку Лапоногу! Нечего ему, лодырю, бездельничать! Только и делает, что свои антенны по кустам развешивает да всех опутывает. Отнесу ему — пусть сторожит, а я пойду поищу инструменты, чтобы открыть мышеловку и вытащить птенца… Нет, милый, от меня не уйдешь! — подмигнул он Пыжику и, взяв мышеловку в зубы, потащил ее к дверям. Ноша была тяжелой, и Василий от напряжения злобно шипел.

Возле дверей он подхватил мышеловку передними лапами, поднялся на задние и всем телом навалился на дверь. Дверь отворилась, и Василий скрылся за ней. По саду он тащил свою ношу медленней, потому что очень устал. Он и толкал мышеловку мордой, и волочил за собой, не замечая птиц, которые с криком носились над ним.

Скоро на солнце засверкала паутина, а затем показался куст малины, на котором жил знаменитый связист-телеграфист Лапоног.