Василий Молодяков - Несостоявшаяся ось: Берлин-Москва-Токио

• Название: Несостоявшаяся ось: Берлин-Москва-Токио
• Автор: Василий Молодяков
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-94538-445-3

Книга историка В.Э.Молодякова – первое большое исследование по истории концепции „континентального блока“ Германии, СССР и Японии и усилий по ее реализации. На рубеже 1940-1941 гг. „континентальный блок“, каким он рисовался Хаусхоферу, Риббентропу и Сиратори, был возможен. Причем возможен в силу не „сговора диктаторов“ и тем более не „единства тоталитарных идеологий“, но в силу общности глобальных геополитических интересов трех сильнейших стран Евразии. Почему не состоялась „ось“ и кто в этом виноват? В первую очередь Гитлер – он остался верен атлантистским и русофобским настроениям своей юности, которые умело подогревали заинтересованные люди как в самой Германии, так и за ее пределами… Данное исследование – это, по словам автора, не последнее слово об истории несостоявшейся „оси“ Берлин-Москва-Токио, но прежде всего „информация к размышлению“.

---

Лишь немногие историки воспринимали Риббентропа как самостоятельно мыслящего и – до известных примеров – действующего дипломата и политика, тем более как геополитика. Только в 1980-1990-е годы работы В. Михалки, М. Миякэ и Г. Городецкого показали, что пропагандировавшаяся Риббентропом идея союза с Японией и СССР для создания евразийского «континентального блока» не только была вполне оригинальной (предшественники у рейхсминистра, конечно, были), но и открыто противоречила антирусской и, до известной степени, пробританской, атлантистской ориентации Гитлера. Признавая изначальную слабость позиции Риббентропа – даже с учетом ее поддержки в военных и финансовых кругах Германии – в противостоянии с фюрером, о котором «сверхдипломат» вспоминал накануне казни, эти авторы рассматривают его концепции как полноценную «евразийскую» альтернативу курсу Гитлера. Автор этих строк вполне присоединяется к ним. Можно посетовать, что интереснейшие работы Михалки и следующего за его трактовкой Миякэ, в которых высказаны еретические для современной «политкорректности» мысли, до сих пор почему-то не переведены на ставший международным английский язык, в то время как сочинения, изображающие Риббентропа карикатурной, зловеще-комической фигурой, активно тиражируются (в том числе и в нашей стране).

Думается, главная причина устойчивой нелюбви к нему атлантистов – геополитическая ориентация Риббентропа. В послевоенном мире некому было сказать о нем доброе слово. Для неонацистов он интереса не представлял. Для атлантистов он был откровенным врагом. Для Советского Союза, отношения с которым он искренне стремился улучшить, – всего лишь одним из «нацистских преступников». Предвидя упреки в «попытках реабилитации военных прступников» (слышал и читал по своему адресу уже не раз), автор тем менее решил взглянуть на идеи и действия рейхсминистра иностранных дел не так, как это принято в большинстве книг. И здесь нам более всего помогут документы.

Первым крупным дипломатическим успехом Риббентропа было заключение англо-германского морского соглашения 18 июня 1935 г., но еще годом раньше Гитлер назначил его уполномоченным по вопросам разоружения, т.е. по наболевшей проблеме, о которую уже споткнулись не только дилетанты Геббельс и Розенберг, но и «тертые» профессионалы – министр иностранных дел фон Нейрат и будущий посол в СССР Надольный. Вовлечение во внешнеполитическую активность людей, не служивших в МИД, было характерной чертой Гитлера, объяснимой его недоверием к карьерным дипломатам, которых он считал реакционерами и снобами, если не потенциальными изменниками. Нельзя сказать, что он был полностью неправ, так как многие секретные документы оперативно попадали в Лондон, Вашингтон и Москву от «доброхотов», даже без дешифровки кодов разведками этих стран. Кроме того, фюреру нужен был «свой» человек, более-менее сведущий в мировой политике и умеющий быть comme il faut в международном светском обществе, для чего партайгеноссе Геббельс, Розенберг и тем более Лей явно не подходили.

Риббентроп был одним из главных действующих лиц в переговорах января 1933 г. между руководством НСДАП во главе с Гитлером, с одной стороны, и группой консервативных политиков, включая бывшего канцлера фон Папена. Вместе с Папеном будущий министр служил в 12-м гусарском полку в Первую мировую войну, во время которой был несколько раз ранен и получил Железный крест первой и второй степени. Целью переговоров была замена кабинета «политического генерала» фон Шлейхера коалиционным кабинетом во главе с Гитлером. Несколько ключевых встреч состоялось непосредственно в особняке Риббентропа в Далеме, аристократическом районе Берлина. И после назначения канцлером Гитлер не раз бывал в этом доме, слушая рассказы словоохотливого хозяина о заграничных путешествиях. Вынужденный пока считаться с партнерами по коалиции и не имея возможности разом перестроить государственный аппарат и заполнить его своими людьми, фюрер, уверовавший в познания и способности Риббентропа, сделал его личным советником по вопросам внешней политики, оставив до поры министром иностранных дел Нейрата. В апреле 1933 г. Риббентроп (между прочим, не только «торговец шампанским», но и автор статей по вопросам экономики в популярной «Фоссише цайтунг») создал небольшой, но влиятельный аналитический центр, который назывался «бюро Риббентропа» (Riebbentrop Dienstelle) и занимал особняк неподалеку от здания МИД, что особенно раздражало дипломатов.

В формировании внешнеполитических идей и воззрений Риббентропа, в определении его геополитической ориентации немалую роль сыграл Карл Хаусхофер, имя которого встречается едва ли не в каждой главе этой книги. В отличие от многолетней дружбы семьи Хаусхоферов с Гессом (именно Гесс познакомил Хаусхофера с Гитлером), о личных отношениях Хаусхофера и Риббентропа известно немного. Сын генерала-профессора Альбрехт Хаусхофер работал в «бюро Риббентропа» в качестве ведущего эксперта по Дальнему Востоку, унаследовав интерес и любовь к этим краям. Однажды Альбрехт спросил отца, почему тот поддерживает нацистов. «Будем учить наших хозяев», – многозначительно проронил старый геополитик.[154] Отвечая после войны на вопросы американских разведчиков о своих отношениях с Риббентропом, старший Хаусхофер кратко сказал, что «учил его читать карты». «Что вы имеете в виду под чтением карт?», – переспросил один из американцев. Видимо, считая излишним посвящать врагов в детали, Хаусхофер сухо, но внушительно ответил: «Я учил его базовым политическим принципам».[155] Под этим следует понимать основы евразийской геополитики и геостратегии – именно такой ориентации и придерживался Риббентроп, выступая за военно-политический союз с Японией, а затем и с Россией [Еще одним связующим звеном между ними можно считать Фрица Хессе, бывшего ученика Хаусхофера по Мюнхенскому университету, ставшего доверенным лицом Риббентропа в бытность его послом в Лондоне.].

Действующие лица

Главным политическим успехом «бюро» и личным триумфом его честолюбивого начальника стало заключение Антикоминтерновского пакта. Пакт, точнее, Соглашение против Коммунистического Интернационала, был парафирован в Берлине 23 октября 1936 г. и официально подписан там же месяц спустя, 25 ноября, вступив в силу с этого момента. Но сначала необходимо рассказать его предысторию, вокруг которой нагромождено столько неправды. А важна эта история еще и потому, что именно в ней выходят на сцену почти все главные действующие лица нашего исследования.

И советская пропаганда, и леволиберальные круги Европы и Америки немедленно охарактеризовали соглашение как «адский военный план, состряпанный гитлеровским фашизмом и японской военщиной».[156] С некоторым смягчением выражений такая оценка жива до сих пор, войдя в большинство энциклопедий, учебных и справочных изданий. Однако в свете известных ныне фактов эта, с позволения сказать, «версия» не выдерживает никакой критики.

Первая достоверно известная конкретная попытка японско-германского сближения при нацистском режиме относится к 1934 г. Практических результатов она не дала, но интересна тем, кто в ней участвовал. «<В субботу, т.е. в выходной день> 7 апреля 1934 г. Гесс в частном порядке встретился с японским военно-морским атташе <контр->адмиралом Эндо у профессора <Карла> Хаусхофера на Кольбергерштрассе 18 <в Мюнхене> и обратился к нему с полуофициальными предложениями, хотя и германская армия, и министерство иностранных дел явно предпочитали Китай Японии. Марта Хаусхофер подавала чай, а профессор переводил. Поначалу оба были сдержаны в своих суждениях, но затем Гесс заявил в открытую: «Ну что ж, я могу сообщить вам – а я говорю от имени фюрера – мы искренне желаем, чтобы Германия и Япония шли одним курсом. Но я должен заметить, что в этом не может быть ничего такого, что поставило бы под угрозу наши отношения с Великобританией». Эндо расплылся в одобрительной улыбке, которая обнажила его золотые зубы, а Хаусхофер облегченно вздохнул. В своих неопубликованных записях он описал эту встречу как первый шаг на пути к Антикоминтерновскому пакту, который страны заключили в ноябре 1936 г.».[157]

Отметим следующие важные моменты: а) инициатива сближения исходила не от руководства Германии, а от Хаусхофера или от японцев; б) с германской стороны переговоры вел заместитель Гитлера по партии, а не военный или дипломат; в) Гитлер и Гесс как атлантисты ставили отношения с Великобританией выше любых перспектив союза с Японией; г) первые попытки сближения были сделаны еще до контактов Риббентропа с японским военным атташе Осима Хироси, сыгравшим решающую роль в подготовке Антикоминтерновского пакта.

Японские дипломаты в Берлине и Токио внимательно следили за первыми шагами Гитлера после его прихода к власти. Однако они, как показывают документы Архива МИД Японии, явно недооценивали политический потенциал НСДАГТ и переоценивали политическое влияние рейхсвера. Возможно, в своих оценках дипломаты исходили из характерных для тогдашней Японии представлений, что во внутренней политике армия «по определению» играет большую роль, нежели политические партии. Напомним, что после военного мятежа 15 мая 1932 г. в Японии закончился недолгий период «партийных кабинетов» и к власти пришло «правительство национального единства» во главе с отставным адмиралом Сайто, а пост военного министра сохранил за собой генерал Араки, лидер и идеолог наиболее экспансионистски настроенных кругов армии. В следующем 1933 г. Япония вышла из Лиги Наций, не найдя с ней общего языка в деле урегулирования «Маньчжурского инцидента» и не желая поступиться ничем из своих «приобретений» на континенте. В стране нарастали националистические и авторитарные тенденции. Одновременно усиливалась и международная изоляция Япония. Все это вынуждало к поиску новых союзников.[158]