Конни Брокуэй - Герой ее мечты

• Название: Герой ее мечты
• Автор: Конни Брокуэй
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-43521-8

Ноубл Маккэнихи был героем детства Венис Лейланд, — преданным другом, кумиром, — но десять лет назад бесследно исчез из ее жизни.

И вот они случайно встретились на Диком Западе, в маленьком городке, затерянном в Скалистых горах.

Мальчишка стал сильным, привлекательным мужчиной, а его маленькая подружка — прелестной юной женщиной.

Самое время детской любви возродиться.

Но почему изнывающий от страсти Ноубл боится признаться Венис в своих чувствах? Какая тайна довлеет над ним, и от чего он пытается защитить любимую?

---

Это был грек с Олимпа, сатир, языческое божество и христианский святой одновременно. Мужчина тщательно вытер полотенцем блестящую воду, стекавшую по его мускулистой груди, груди абсолютно гладкой, как отполированный металл, безусловно, такой же твердой и вдвойне привлекательной. Венис читала о влечении таком сильном, таком внезапном, что оно пугало, но она не принимала всерьез подобные рассуждения, считая их преувеличением, и оказалась не права — магнетизм незнакомца был очевиден.

Венис слегка стукнула себя по груди, надеясь заставить легкие снова задышать, и, когда незнакомец повернулся к ней спиной, воздуху, который она вдохнула, удалось с тихим свистом миновать сжавшееся горло. Незнакомец изогнулся, ища что-то на земле, потом бросил на перекладину рубашку из шамбре и начал неторопливо, устало и, по мнению Венис, чрезвычайно чувственно потягиваться.

Сцепив длинные тонкие пальцы, он поднял руки высоко над головой и тянулся вверх, целенаправленно растягивая лестницу из гладких ребер сначала на одном боку, потом на другом. Натягиваясь и расслабляясь, сухожилия и мускулы под кожей танцевали по плоскому, упругому животу, играли на напряженных предплечьях.

Совершенно невозможно, чтобы такой физический идеал не обладал достойным его разумом, подумала Венис. «Пожалуйста, не опровергни это, сделав какую-нибудь глупость», — с безмолвной мольбой обратилась Венис к незнакомцу.

В течение сорока секунд она не поддавалась атаковавшим ее чувствам, а потом громко вдохнула. Незнакомец мгновенно опустил руки, слегка пригнулся и, легко повернувшись на носках, поднял лицо вверх, к яркому утреннему солнцу, чтобы осмотреть балкон.

Его лицо было так же прекрасно, как и тело. Подбородок, скулы и лоб были четко очерчены и идеально пропорциональны; из-за того, что он щурился от утреннего солнца, Венис не могла определить цвет глаз, но брови были темными, а ресницы густыми; у незнакомца был большой рот, говоривший о решительности, а над верхней губой располагалось его единственное несовершенство — нос. Хотя он имел красивую форму, но посередине когда-то был сломан и остался слегка кривым. Впрочем, это не имело значения. Нос только подчеркивал безупречность остальных черт.

— Кто там, наверху? — спросил незнакомец.

У Венис вырвался вздох, тихий звук истинного удовольствия. Голос незнакомца оказался таким же совершенным, как и все в нем: хорошо модулированный, с интригующими хриплыми нотками, окрашивающими мягкий тембр.

— Давайте же показывайтесь! — приказал незнакомец.

Венис попыталась заговорить, но у нее возникло странное ощущение, что все ее тело заполнила жидкость, и сердце, в отличие от дыхания, колотящееся в безумном ритме, казалось, не могло работать должным образом. У Венис промелькнуло опасение, не начался ли у нее какой-то приступ, так как единственное, что она, околдованная и застывшая, могла делать, — это смотреть на рассерженного незнакомца внизу.

Раздраженно заворчав, он сдернул рубашку с перекладины и принялся просовывать руку в рукав. Охваченная страхом, что он собирается скрыть это изумительно вылепленное тело, Венис совершенно бессознательносложила губы и испустила тихий, отчетливый, откровенно восхищенный свист.

Незнакомец вскинул голову, и на этот раз Венис уловила янтарный блеск его глаз. Его взгляд двинулся по веранде в поисках ее, и настороженность на лице мужчины сменилась выражением озадаченности. А потом он продел в рукав вторую руку, и Венис вздохнула.

— Зачем вы это делаете? — тихо спросила она, не узнавая собственный низкий, протяжный горловой голос. Она понимала, что потеряла рассудок, но была не в силах остановить вырывающиеся слова. — Вы такой… такой… просто прелестный!

Слова остановили незнакомца на середине движения, он замер, и ни одна жилка не дрогнула. Потом по его лицу медленно, маняще расплылась мальчишеская улыбка, и, затрепетав от чистого восторга, Венис едва не упала на колени. Пожав плечами, незнакомец стянул рубашку и небрежно бросил ее на ограду.

— Леди, — взглянув вверх, протянул он с улыбкой, открывшей ровные белые зубы, — вы еще ничего не видели.

Глава 3

Вода в поилке для лошадей, нагревшаяся за несколько коротких часов пребывания на солнце, доставила удовольствие усталому телу Ноубла Маккэнихи, смыв верхний слой глубоко въевшейся грязи. Но ее воодушевляющее воздействие не шло ни в какое сравнение с тем, которое оказывала невидимая леди на затененном балконе. Прежде никто из женщин не свистел Ноублу. Подмигивали, кивали — если повезет, — но никогда не свистели.

То, что он оказался целью такого дерзкого заигрывания, несколько обескуражило Ноубла. На секунду перед ним возник образ матери, ирландской католички, пораженной ужасом при виде такого бесстыдства, но Ноубл не задумываясь отправил ее дух обратно в Скенектади, к ее третьему и, нужно надеяться, последнему мужу.

«Черт, — подумал Ноубл, с усмешкой глядя вверх, на темную фигуру на балконе, — быть может, я выгляжу не так ужасно, как себя чувствую?» При этой мысли его улыбка стала шире. Он спешил спуститься с гор, стремясь вернуться в Сэлвидж вовремя, чтобы успеть отправить со скоростной дорогой свой законопроект в Вашингтон. Теперь одобрение, которое хриплым шепотом произнес невидимый падший ангел над ним, каким-то образом хотело компенсировать трудности того адского путешествия.

Как казалось Ноублу, у него было две возможности: стоять здесь и с откровенным восторгом недалекого простака, считающего себя знатоком по части мужской неотразимости, наслаждаться речами, от которых любого мужчину распирает от зазнайства, или таскать свой несчастий зад по Сэлвиджу в поисках галлона колесной мази и куска щелока, чтобы вычистить, выколотить и вычесать свою шкуру. Выбор действительно был невелик, и Ноубл сделал его в тот момент, когда дама назвала его прелестным.

Ноубл понимал, что она проститутка, ведь здесь располагался бордель. Однако в этом простом свисте было что-то такое необъяснимо оригинальное и в то же время такое неожиданно чувственное. А ее голос, благослови ее душу, звучал так естественно и простодушно, как у любой девушки, вздыхающей по своей первой любви.

Какая разница, что все это спектакль? Она заставила его почувствовать себя таким же юным, как Блейн Фарли, а Ноубл уже очень-очень давно не чувствовал себя таким молодым.

Ну и будь все проклято, подумал Ноубл, наслаждаясь игрой.

Подняв правую руку, он сжал кулак, так что его бицепсы вздулись. Сосредоточенно нахмурившись, Ноубл крепче сжал кулак, стремясь, чтобы мускулы приобрели более впечатляющие размеры, и был вознагражден восхищенным, в высшей степени женским вздохом наверху. В ответ у него приподнялся уголок рта и на худой щеке появилась глубокая ямочка.

Приняв на себя непривычную роль, Ноубл поднял другую руку и, сделав глубокий вдох, сжал обе руки одновременно, так что бицепсы превратились в твердые, выпуклые эллипсоиды. Ноубл, никогда прежде не демонстрировавший себя подобным образом, украдкой взглянул на свои руки, и его темные брови взлетели вверх от изумления — неплохо для тощего, видавшего виды отставного солдата. Совсем не плохо. Как бы в подтверждение дама снова вздохнула от удовольствия:

— Вы выглядите просто как статуя в музее!

«Ну и чертовка!» — посмеялся про себя Ноубл. Откуда только взялась эта девица? Вполне вероятно, она не поняла бы, что это музей, окажись в одном из них. Но ее голос был таким убедительным и полным благоговения, что он не смог сдержать улыбки.

— Конечно, милая, работы Микеланджело, верно?

— О да!

Его самолюбование длилось недолго. Внезапно подрагивающую мышцу правой руки пронзила острая боль. Поморщившись, Ноубл опустил руку, стряхнул овода и стал искать в памяти другие способы развлечь даму.

Единственным сильным мужчиной, которого Ноубя видел в своей жизни, был румын из передвижного цирка. Лысый гигант ломал и гнул различные предметы и демонстрировал силу, пока зазывала подсчитывал прибыль от индейского эликсира из источника мужественности кикапу.

Ноубл не собирается гнуть зубами металлические прутья, но решил, что и без этого может вспомнить достаточно, чтобы занять свою зрительницу. Он поставил руки перед грудью и, молясь, чтобы что-нибудь получилось, крепко сжал ладони.

Кое-что получилось.

Мышцы грудной клетки вздулись в резкий, выпуклый рельеф, крупные вены начали пульсировать, словно толстые веревки вились по верхней части его торса. Вверху над ним дыхание леди превратилось в стон.

Чувствуя, что мышцы на спине горят от напряжения, Ноубл повернулся, отчаянно надеясь, что его спина стоит того, чтобы на нее посмотреть. Очевидно, она этого стоила.

— О Господи, помилуй! — Это был шепот, столь полный обещания, что забота Ноубла о том, чем бы еще развлечь леди, мгновенно и решительно приняла другой уклон.