Юлия Пахоменко - Рассказы

• Название: Рассказы
• Автор: Юлия Пахоменко
• Жанр: Русская классическая проза

---

Струйки дождевой воды скользили по стеклу, дергаясь, сливаясь и разделяясь; их бестолковое движение вызывало обиду и злость. Обиду и злость на бессовестного Боцмана, который сам лично все организовал, но тем не менее сидит дома, развалившись на диване, и смотрит сводку погоды по телевизору.

А как весело все начиналось. Петька ворвался в комнату, по своему обыкновению начиная разговор еще за дверью. Размахивая бумагами, он кричал:

- Дортхин, дортхин, во ди цитронен блюен!

Алекс оторвался от монитора и пробормотал, чтобы показать, что он тоже соображает по-немецки:

- Вохин унд вохер?

- В Италию! Гете не знаешь? Эх ты, а еще интель инсайд. Смотри, какой я нам супер-ангебот раздобыл! За совершенно смешные копейки - побережье Средиземного моря, и не какая-то там банальная Майорка, а нормальная Италия. Время осенних каникул, все путем! Слушай сюда: берем шесть штук и едем замечательной компанией: я, Ленка, ты с Ольгой, и Вовчик с Лизой. Классно, а?

Дождь, похоже, еще прибавил и с ожесточением заколотил по крыше автобуса. Алекс скосил глаза - Оля спала, привалившись к его плечу, светлые волосы упали на лицо. Что толку злиться на других? Сам виноват. Ведь Боцмана хлебом не корми, дай чего-нибудь устроить, сбить народ в кучу. Но он-то, Алекс, никогда раньше не вляпывался в Петькины проекты, смотрел скептически. А тут вдруг захотелось махнуть рукой, не задумываясь ни о солидности туристической фирмы, ни о цене, ни о том, какая погода бывает в Италии в октябре. Почувствовать себя баловнем судьбы...

Вот и расхлебывай теперь, пижон несчастный.

Водитель автобуса, время от времени развлекавший пассажиров шутками и прибаутками, решил, что траурное молчание в салоне затянулось.

- Ну что же, дамы и господа, не стоит унывать. Дождь - явление приходящее и уходящее. Зато мы совсем скоро прибудем в наш замечательный отель. Он стоит на самом берегу! Я попрошу метродотеля, чтобы в ресторане он выделил нам самые лучшие места - с видом на море, и все будет окей, я уверен.

Оля улыбалась. Наверное, голос водителя проникал в ее сон и рисовал красивые картины с шикарным отелем и рестораном над волнами. А стук дождя туда не доставал.

Когда они наконец прибыли на место и увидели здание с вывеской "Lido”, единственное, что пришло Алексу в голову, было странное слово "халабуда”. ("А не то я разнесу эту халабуду вдребезги пополам...”) Обещанный "замечательный” отель оказался замызганным, облупленным зданием с ядовито-зелеными ставнями. Подстать всему поселку, угрюмо стоявшему под проливным дождем.

Любители дешевого отдыха потянулись из автобуса в гостиницу и столпились в холле, ожидая раздачи ключей от номеров. Лиза приглушенным шопотом высказывала Вовчику все, что она думает об этом бараке, о погоде и о придурках, которые не могут поехать, как все люди, на море летом, а тащатся и других тащат почему-то зимой.

Вовчик гудел, оправдываясь:

- Лиз, ну ты че? Ну че там летом, этих каникул? Полтора месяца, смех на палке. Только начали отмечать, потом продолжили, потом ездили грилить - и все, опять учиться. И потом - летом и у нас тепло, хотелось же именно осенью - на юг. Боцман-то что говорил: море, солнце, Монте-Карло всякое...

Алекс чувствовал, что упреки могут быть адресованы ему в такой же степени. Но Оля молчала. Она стояла у окна и смотрела на море. Море было полосатым: ярко-синим вдали, зеленым в середине и ярко-голубым ближе к берегу. Море было буйным: голубые волны, поднимаясь на дыбы, с силой бросались на песок, рассыпаясь белой пеной. От этого был такой шум, как будто работал огромный завод.

В холл вышел метродотель - веселый, подтянутый дядька лет сорока.

- Привет! Зовите меня Пиппино! - объявил он по-немецки, всем своим видом выражая радость при виде таких приятных постояльцев.

Алекс хмыкнул про себя - он прикинул, как бы в России администратор гостиницы велел звать себя Петрушкой.

Пиппино дал им ключ от номера 14 и махнул рукой куда-то назад:”Идите через эту дверь в то крыло, ужин в полвосьмого”. Алекс с Олей подняли сумки, прошли через тяжелые двери и оказались в ресторане - на удивление приличным для такого замызганного снаружи заведения. Над каждым столом нежно светились лампы, на стенах висели картины с морскими пейзажами. Чувствуя себя ужасно неловко, они прошли мимо нарядных жующих людей, задевая мокрыми сумками белые скатерти. Ковровая дорожка вела дальше - в коридор, где слышался звон посуды и другие кухонные звуки. За кухней коридор был заставлен вешалками с мокрыми полотенцами. Чертыхаясь про себя, Алекс пробирался в потемках дальше, злясь оттого, что ему не хочется возвращаться и идти через ресторан к Пиппино, чтобы переспросить, где же все-таки находится четырнадцатый номер. Вдруг в темноте обнаружилась какая-то лестница, а на втором этаже, действительно, оказались двери с табличками 11, 12 и 14. Радуясь уже тому, что путешествие по закоулкам закончено, они вошли в номер.

В свои двадцать два Алекс еще ни разу не был в злачных местах, хотя в петькиной компании они часто перебрасывались замечаниями на этот счет как знатоки. Но при виде пестрых застиранных занавесок, грязных стен и обширной железной кровати явилась четкая мысль: как в борделе. В этой комнате не хотелось оставаться ни секунды.

Он швырнул сумку на пол:

- Пойдем отсюда!

Чувствуя, что Оля все также молча идет за ним следом, Алекс быстро миновал темную лестницу, коридор, свернул куда-то, чтобы не идти через ресторан, и выскочил на открытую веранду, нависающую прямо над пенящимися волнами. Там их встретил бешеный грохот моря и холодные порывы ветра с пригоршнями дождя. Дальше идти было абсолютно некуда.

Алекс не считал себя нюней; уж сколько было в его жизни черных полос, особенно после переезда, и ничего, всегда справлялся - работал, сжав зубы, не глядя по сторонам... Но отдыхать, сжав зубы - это что-то новенькое.

Стоять на веранде было зябко. Оля сказала:

- Я видела там буфет. Давай, попьем чаю? До ужина еще два часа.

Стойка в буфете пустовала; пришлось идти на звук голосов, доносящихся из кухни. Несколько молодых ребят в белых рубашках и бабочках очевидно бездельничали, но на реплику о горячем чае отозвались неохотно. Впрочем, один из них не заставил себя ждать и отправился в буфет.

Оля уже устроилась в плетеном кресле у окна.

- На каком языке ты с ними говоришь?

- На немецком, - Алекс пожал плечами. - Гостиница приглашает туристов из Дойчланда, так что обслуга должна понимать по-немецки.

- Это хорошо. А то мне только сейчас пришло в голову, что я ни слова не знаю по-итальянски.

Официант как будто сошел с картинки, изображающей типичного итальянца: высокий, худой, с черной шапкой курчавых волос и большим носом. Прислушавшись к разговору, он вдруг вышел из-за стойки и ткнул в Алекса длинным мосластым пальцем:

- Нихт дойче?

- Нихт, - согласился Алекс и решил, что скрывать особенно нечего. Руссе.

- Руссе! Спик инглишь?

- Ну, йес... Ледяная вежливость официанта тут же исчезла, натянутая улыбка стала естественной. Он представился "Штефано”, быстро принес чашки с чаем, и стоя возле стола, пустился в оживленный разговор на его любимом английском языке.

Оказалось, что Штефано - студент миланского института, и он всегда работает в этом ресторане во время каникул - за учебу приходилось платить, и немало. В этом году он собирался закончить институт и уехать в Англию, где, по его мнению, были лучшие шансы найти работу по специальности. Только сначала надо было развязаться с воинской повинностью.

Алекс немного дивился энергичной откровенности и доброжелательности Штефано, но потихоньку втягивался в беседу и на распросы о себе рассказал, что оказался в Германии с тремя курсами политеха. Теперь он поставил себе целью стать программистом, а пока работал в маленьком магазинчике по продаже компьютерной техники.

В буфет заглянул еще один официант, и Штефано тут же позвал его: парень оказался из Албании и знал несколько слов по-русски, что тут же продемонстрировал. Вскоре они все сидели и болтали, как старые приятели. Даже Оля с увлечением рассказывала про свой художественный колледж; а ведь на петькиных "парти” она прославилась своей молчаливостью.

- И все-таки в этом есть что-то не то! - заявил в какой-то момент Алекс, откидываясь на спинку кресла. - Что же это выходит. Мы пытаемся устроиться в Германии. Штефано едет работать в Англию. Ты (показал он на албанца, забыв его имя) должен зарабатывать на пропитание, живя в Италии. Надо будет сочинить по этому поводу песню с названием: ”Песня о толпах людей, передвигающихся по земному шару в поисках места, где лучше...”

- Ты сочиняешь песни? - удивилась Оля. - Я не знала... А на чем же ты играешь?

- Ну, вообще, это дело прошлое... Давным-давно, чуть ли не в прошлой жизни, я играл на гитаре. Мечтал, что буду сочинять песни. Потом забросил. Но по привычке сочиняю... названия для песен. Смешно?