Святослав Сахарнов - Сказочные повести. Выпуск седьмой

• Название: Сказочные повести. Выпуск седьмой
• Автор: Святослав Сахарнов
• Издательство: Интерфейс
• Жанр: Прочая детская литература
• Год: 1994
• ISBN: 5-7016-0022-X

Семейная библиотека — серия отличных детских книг с невероятными историями, сказочными повестями и рассказами. В седьмую книгу серии вошли три повести:

Святослава Сахарнова «Гак и Буртик в стране бездельников»;

Вениамина Каверина «О Мите и Маше, о веселом трубочисте и мастере золотые руки», «Много хороших людей и один завистник», «Легкие шаги»;

Александра Шарова «Кукушонок, принц с нашего двора»;

Глеба Пакулова «Сказка про девочку Лею, короля Граба и великана Добрушу»;

Аркадия Гайдара «Сказка про военную тайну, Мальчиша-Кибальчиша и его твердое слово».

---

— Мальчик, — сказал он. — Ты пришел к нам другом, и мы благодарим тебя. Оставайся, будь нам сыном. А мы, как и раньше, будем трудиться, но теперь под руками у нас всегда будет лежать оружие, потому что надо не только уметь дружить и делиться радостью, но и защищать радость и дружбу.

— Да будет так! — хором сказали молики.

— Молики! — продолжал старый Лат. — Не надо горевать, что мы научились плакать. Слезы тоже не всегда бывают горькими. Вот как сейчас. — И мастер вытер мокрые глаза.

Все уцелевшие мастера собрались за городом возле огромной кучи золы, из которой торчали обгоревшие прутья. Долго искали молики хоть что-нибудь, что осталось от резинового великана, но ничего, кроме сплавившихся шестеренок, не нашли.

Несколько дней мастера приводили в порядок свой город. Они соскоблили со стен домов плесень и заново покрасили их белой краской, вычистили бассейн и налили в него чистой воды. И опять город зажил прежней жизнью. Уже ничто не напоминало моликам о грозном нашествии грубов. Все реже и реже доносилось из леса тоскливое «ку-ку!». Это потерявший хозяев кукушонок летал и все не мог найти на земле родного пристанища. Теперь подходы к городу охраняли кузнечики во главе со своим храбрым Чики-Чиком. Он уже давно щеголял в новой паре золотых башмаков. Муравью старый Лат выковал взамен сломанной челюсти новую — из звонкого серебра. Теперь Мураш руководил постройкой муравьиного города, воздвигаемого бывшими рабами-муравьями рядом с городом мастеров. Наполненные трудом и заботами, дни проходили быстро, но все чаще поднимался Гей на пожарную каланчу и подолгу смотрел в ту сторону, откуда пришли они с другом Мурашем в город мастеров. Ведь там была его родина. И как ни старались молики развлечь Гея, он с каждым новым днем становился все грустнее и задумчивее. Старый Лат понял: не удержать им мальчика ни лаской ни силой. Родная земля зовет его, а разве есть на свете любовь сильнее любви к родине?

И вот пришел этот день, когда Гей попросил Дата, чтобы все мастера собрались на площади. Глашатаи объявили его просьбу, трубя в звонкие трубы, и молики начали сходиться на площадь. Там, у бассейна, их ждал Гей. Рядом с ним находился Мураш. Его новая челюсть сверкала, отбрасывая по сторонам солнечных зайчиков.

Старый Лат пришел с Леей. Он держал свою руку на ее плече и что-то печально нашептывал, а что именно — разобрать девочка не могла, так громко стучало ее сердце.

— Что ты решил нам сказать? — спросили Гея мастера. — Ты друг нам. Требуй что хочешь.

С грустью поглядел на них Гей и ответил:

— Я должен пойти в мою страну. Король Граб спасся и может снова прийти сюда с войском. Надо расправиться с ним. Мне помогут братья, которые и так уже заждались меня. Я иду.

— Правильно! — поддержал муравей. — Давно нам пора сдержать свое слово. Пчелкам и улиткам тоже нужна свобода. Там их охраняет большой отряд. Будет жаркое дело.

И молики не стали удерживать их. Тогда Лея взяла мастера Дата за руку и сказала:

— Отпусти и меня. В подземелье, куда идут мои друзья, никогда не заглядывает солнце, а я пройду.

Ничего не ответил старый мастер, только молча кивнул головой. Лея отошла к Гею, рядом с которым стоял довольный Мураш. Низко поклонились друзья мастерам и зашагали к лесу.

Что нам встретится в пути,
Мы не знаем, но смелее,
Раз, два, три! Вперед иди —
Гей! Мураш! и Лея!

Пели они, все дальше и дальше удаляясь от города, и солнечная пыль оседала на их следы.

Аркадий Гайдар Сказка про военную тайну, Мальчиша-Кибальчиша и его твердое слово

В те дальние-дальние годы, когда только что отгремела по всей стране война, жил да был Мальчиш-Кибальчиш.

В ту пору далеко прогнала Красная Армия белые войска проклятых буржуинов, и тихо стало на тех широких полях, на зеленых лугах, где рожь росла, где гречиха цвела, где среди густых садов да вишневых кустов стоял домишко, в котором жил Мальчиш, по прозванию Кибальчиш, да отец Мальчиша, да старший брат Мальчиша, а матери у них не было.

Отец работает — сено косит. Брат работает — сено возит. Да и сам Мальчиш то отцу, то брату помогает или просто с другими мальчишами прыгает да балуется.

Гоп!.. Гоп!.. Хорошо! Не визжат пули, не грохают снаряды, не горят деревни. Не надо от пуль на пол ложиться, не надо от снарядов в погреба прятаться, не надо от пожаров в лес бежать. Нечего буржуинов бояться. Некому в пояс кланяться. Живи да работай — хорошая жизнь!

Вот однажды — дело к вечеру — вышел Мальчиш-Кибальчиш на крыльцо. Смотрит он — небо ясное, ветер теплый, солнце к ночи за Черные Горы садится. И все бы хорошо, да что-то нехорошо.

Слышится Мальчишу, будто то ли что-то гремит, то ли что-то стучит. Чудится Мальчишу, будто пахнет ветер не цветами с садов, не медом с лугов, а пахнет ветер то ли дымом с пожаров, то ли порохом с разрывов. Сказал он отцу, а отец усталый пришел.

— Что ты? — говорит он Мальчишу. — Это дальние грозы гремят за Черными Горами. Это пастухи дымят кострами за Синей Рекой, стада пасут да ужин варят. Иди, Мальчиш, и спи спокойно.

Ушел Мальчиш. Лег спать. Но не спится ему — ну, никак не засыпается.

Вдруг слышит он на улице топот, у окон — стук. Глянул Мальчиш-Кибальчиш, и видит он: стоит у окна всадник. Конь — вороной, сабля — светлая, папаха — серая, а звезда — красная.

— Эй, вставайте! — крикнул всадник. — Пришла беда, откуда не ждали. Напал на нас из-за Черных Гор проклятый буржуин.

Опять уже свистят пули, опять уже рвутся снаряды. Бьются с буржуинами наши отряды, и мчатся гонцы звать на помощь далекую Красную Армию.

Так сказал эти тревожные слова краснозвездный всадник и умчался прочь. А отец Мальчиша подошел к стене, снял винтовку, закинул сумку и надел патронташ.

— Что же, — говорит старшему сыну, — я рожь густо сеял — видно, убирать тебе много придется. Что же, — говорит он Мальчишу, — я жизнь круто прожил, и пожить за меня спокойно, видно, тебе, Мальчиш, придется.

Так сказал он, крепко поцеловал Мальчиша и ушел. А много ему расцеловываться некогда было, потому что теперь уже всем и видно и слышно было, как гудят за лугами взрывы и горят за горами зори от зарева дымных пожаров…

День проходит, два проходит. Выйдет Мальчиш на крыльцо: нет… не видать еще Красной Армии. Залезет Мальчиш на крышу. Весь день с крыши не слезает. Нет, не видать. Лег он к ночи спать. Вдруг слышит он на улице топот, у окошка — стук. Выглянул Мальчиш: стоит у окна тот же всадник. Только конь худой да усталый, только сабля погнутая, темная, только папаха простреленная, звезда разрубленная, а голова повязанная.

— Эй, вставайте! — крикнул всадник. — Было полбеды, а теперь кругом беда. Много буржуинов, да мало наших. В поле пули тучами, по отрядам снаряды тысячами. Эй, вставайте, давайте подмогу!

Встал тогда старший брат, сказал Мальчишу:

— Прощай, Мальчиш… Остаешься ты один… Щи в котле, каравай на столе, вода в ключах, а голова на плечах… Живи, как сумеешь, а меня не дожидайся.

День проходит, два проходит. Сидит Мальчиш у трубы на крыше, и видит Мальчиш, что скачет издалека незнакомый всадник.

Доскакал всадник до Мальчиша, спрыгнул с коня и говорит:

— Дай мне, хороший Мальчиш, воды напиться. Я три дня не пил, три ночи не спал, три коня загнал. Узнала Красная Армия про нашу беду. Затрубили трубачи во все трубы сигнальные. Забили барабанщики во все громкие барабаны. Развернули знаменосцы все боевые знамена. Мчится и скачет на помощь вся Красная Армия. Только бы нам, Мальчиш, до завтрашней ночи продержаться.

Слез Мальчиш с крыши, принес напиться. Напился гонец и поскакал дальше.

Вот приходит вечер, и лег Мальчиш спать. Но не спится Мальчишу — ну, какой тут сон?

Вдруг он слышит на улице шаги, у окошка — шорох. Глянул Мальчиш и видит: стоит у окна все тот же человек. Тот, да не тот: и коня нет — пропал конь, и сабли нет — сломалась сабля, и папахи нет — слетела папаха, да и сам-то стоит — шатается.

— Эй, вставайте! — закричал он в последний раз. — И снаряды есть, да стрелки побиты. И винтовки есть, да бойцов мало. И помощь близка, да силы нету. Эй, вставайте, кто еще остался! Только бы нам ночь простоять да день продержаться.

Глянул Мальчиш-Кибальчиш на улицу: пустая улица. Не хлопают ставни, не скрипят ворота — некому вставать. И отцы ушли, и братья ушли — никого не осталось.

Только видит Мальчиш, что вышел из ворот один старый дед во сто лет. Хотел дед винтовку поднять, да такой он старый, что не поднимет. Хотел дед саблю нацепить, да такой он слабый, что не нацепит. Сел тогда дед на завалинку, опустил голову и заплакал.