Гисперт Хаафс - Ганнибал. Роман о Карфагене

• Название: Ганнибал. Роман о Карфагене
• Автор: Гисперт Хаафс
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1997
• ISBN: 5-7632-0600-2

Роман современного немецкого писателя Гисперта Хаафса, впервые увидевший свет в 1989 году, рассказывает об истории самого богатого и свободного города древнего мира — Карфагена — и его последнем герое полководце Ганнибале. Строгое соблюдение исторической хронологии не убавляет занимательности повествования.

---

— Известно что-нибудь о моем корабле? — с напускным безразличием спросил грек и даже попытался улыбнуться, но улыбка получилась довольно жалкой.

— Ничего. И на твоем месте я бы даже не пытался добраться до Массалии.

— А на твоем месте, — усмехнулся Антигон, вращая затекшими кистями рук, — я бы спешно повернул назад.

— Нас пятьсот, а их только триста, то есть почти вдвое меньше, — Гадзрубал скользнул по греку холодным взглядом, — И, по-моему, стоит взять еще пленных.

— Тебе хоть раз доводилось водить нумидийцев в атаку против тяжелой римской кавалерии?

— Мне нет, — твердо и неуступчиво бросил в ответ молодой пун, — А тебе?

Через полчаса его тело уже валялось на неровной земле. Из разрубленного затылка сочился кровавый ручеек. На Антигона наскочил приземистый коренастый римлянин в потемневшем бронзовом шлеме, удерживаемом туго стянутыми на подбородке кожаными ремнями. Их мечи скрестились, высекая синеватые искры, и сразу же выяснилось, что римлянин — серьезный противник. Он ловко вертел мечом, и греку еле удавалось отбивать удары. Он качнулся влево, и римлянин тут же послал туда свой меч, одновременно толкнув своим большим, с широкой грудью конем скакуна Антигона. Грек едва успел прикрыться щитом и полетел вниз, больно ударившись боком. Римлянин замахнулся для последнего удара и вдруг ткнулся лицом в гриву коня. Из его тела, мелко подрагивая оперением, торчала стрела.

Антигон вновь запрыгнул в седло и огляделся. Вокруг все вертелось в смертельном танце, и в клубах пыли, мельканье тел и сверканье клинков было невозможно разобрать, кто свой, а кто чужой. Наверное, численно превосходящие воины его отряда вскоре одолели бы римских разведчиков, тем более что сбоку, размахивая дротиками и держа на изготовку луки, приближалась еще одна группа нумидийских наездников во главе с их старшиной Микинсой. Однако грек решил, что сейчас гораздо разумнее отступить и, сохранив людей, доставить Ганнибалу добытые ранее сведения. Он свалил с седла еще одного противника и, чувствуя, что немеет правая рука, махнул левой Микинсе, давая сигнал к отходу. Грек вдруг с горечью ощутил, что теперь ему очень долго придется чуть ли не каждый день слышать звон и скрежет мечей, хруст разбиваемых щитов, грозные крики сражающихся, дикое ржание коней и стоны умирающих.

До лагеря они добрались только на следующий день и сразу увидели, что в нем остался лишь Ганнибал с небольшой частью конницы и слонами. Пехотинцы и большинство всадников уже двинулись на север.

— Нет, они никогда не сдадутся, Ганнибал, — Антигон снял помятый шлем и расстегнул ремни изрубленного панциря, — И даже если ты заманишь их в ловушку, как «волков», римляне не побегут в разные стороны, словно куры от ястреба, а, сомкнув ряды, попробуют прорваться или погибнут с честью. В таких боях тебе еще не доводилось участвовать, стратег.

Ганнибал громко свистнул и поднял руку. В ответ послышались протяжные звуки военных рожков, и лениво развалившиеся у костров всадники мгновенно пришли в движение. Они устало поднимались и начинали седлать лошадей.

— Я знаю. — Ганнибал взял грека под руку и повел к стоянке слонов.

Сур спокойно позволил им забраться на него. «Индиец» ловко вскочил на взмыленного коня Антигона и повел радом вьючную лошадь с поклажей грека.

— Я знаю, Тигго. Отец всегда предупреждал меня, чтобы я не обольщался относительно высоких боевых качеств ливийцев и иберов. Легионеры во многом превосходят их. О том же говорил и Гадзрубал — он видел, как превосходно они сражались на Сицилии.

Слон медленно двинулся к выходу из лагеря. Антигон полулежал в большой корзине без крышки, прикрепленной к спине огромного животного. Грек повернулся на бок и осторожно спросил:

— И тем не менее ты твердо решил перейти через Альпы?

— У меня нет другого выхода, — Ганнибал говорил спокойно, и лишь окаменевшее лицо и резкие складки возле губ и между бровей свидетельствовали о неимоверном внутреннем напряжении, — Когда попадешь в водоворот, нужно не дергаться, а замереть, пока вода успокоится. Иначе тебя утянет на дно… Хорошим пловцам порой удается… отсрочить свою гибель.

На состоявшемся в отсутствие Антигона большом войсковом сходе Ганнибал представил воинам Магила — вождя племени бойев, обитавшего по другую сторону Альп. Стратег произнес речь, о содержании которой греку никто ничего не мог толком сказать. Каждый из тех, к кому он обращался, запомнил лишь отдельные фрагменты, а записавший выступление Созил откровенно признался, что оно полностью соответствовало канонам риторики, как, впрочем, и его, хрониста, требованиям. По словам Созила, пун подробно остановился на положении стран за пределами Италии, напомнил о нависшей над Кархедоном угрозе и ополчениях галльских племен, за прошлые десятилетия неоднократно переходивших Альпы. И уж если это удалось беспорядочному скопищу людей, каковое, бесспорно, представляли собой полчища галлов, что уж говорить тогда о храбрых, стойких и дисциплинированных воинах, ведомых железной рукой стратега! Ганнибал также подчеркнул, что, по словам Магила, по ту сторону их с нетерпением ждут племена, готовые заключить союз и начать войну с ненавистными римлянами, готовыми уже поработить Иберию и Ливию.

Через четыре дня они дошли до местности, со всех сторон омываемой водами Родана и Изара и называемой Остров. Здесь Ганнибал разрешил своим вконец измученным долгим переходом солдатам устроить привал. Антигон, окончательно смирившись с невозможностью для него вырваться отсюда, занялся любимым делом. Вместе с седовласым Гадзрубалом он занимался снабжением войска всем необходимым.

Многочисленное и воинственное племя аллоброгов, населявшее Остров и прилегающие к нему земли, очень страдало от вражды между сыновьями своего покойного вождя. Старший из них, Бранк, попросил Ганнибала, слава о котором уже докатилась до этих мест, разрешить их давний спор. Стратег, выслушав старейшин, вынес приговор в пользу Бранка и в благодарность получил от него стадо баранов, множество мешков зерна, теплую одежду и возможность заменить пришедшее и негодность оружие.

Аллоброги дружно подтвердили, что Ганнибал выбрал единственно правильный путь, и вызвались проводить его. Дорога заняла девять дней. На десятый день к вечеру долина сузилась, и совсем рядом послышался грозный шум воды. Это пенилась, бесновалась и поднимала над порогами тучи влажной пыли зажатая каменными боками ущелья горная река Акра, впадавшая в Изар. На ее берегу воины разбили лагерь и залегли у костров, яркое пламя которых вместе с бледным лунным светом освещало морщинистые бока ущелья и цепь заснеженных гор впереди. Аллоброги покинули их на рассвете, когда холодный ветер развеял густые пласты тумана и багровые лучи солнца, как струи крови, растеклись по равнине. На смену этим аллоброгам пришли их соплеменники, крайне недовольные решением Ганнибала и потому выбравшие своим вождем его младшего брата. Стоя возле обрамленной черными кустами белопенной Акры, стратег неотрывно смотрел на господствовавшие над проходом высоты, где радостно размахивали боевыми топорами и дротиками обросшие волосами люди в меховых шапках. Лазутчики вернулись лишь к вечеру и донесли, что на ночь почти все горцы уходят к себе в городище, оставляя здесь только небольшую сторожевую заставу. Посланный в обход по крутым тропам к вершинам холмов смешанный отряд лучников, пращников и копейщиков ударил по горцам сзади, и вызвавшийся участвовать в вылазке Антигон сразу понял, что стычка будет недолгой и не слишком ожесточенной. Несколько горцев погибли от стрел и свинцовых шаров. Остальные, правда, успели укрыться за наспех собранным завалом. Несколько воинов, взбежавших наверх, тут же рухнули на землю, обливаясь кровью. Антигон, заметив щель между бревнами, быстро протиснулся туда и оказался лицом к липу с немолодым, но еще крепким галлом, чья тяжелая, перетянутая широким кожаным поясом фигура напоминала сильного и страшного зверя. Но в замахе его секиры на коротком древке не было силы — очевидно, аллоброг еще никак не мог собраться после неожиданного нападения. Антигон взмахнул мечом, и секира вместе с отрубленной кистью полетела в сторону. Над головой грека взметнулось еще три боевых топора, но солдаты, воспользовавшись замешательством галлов, уже взбегали на завал. Уцелевшие горцы разбежались кто куда.

С появлением враждебно настроенных аллоброгов началась череда страшных, загадочных и необъяснимых событий. Позднее Антигону с помощью отрывочных записей Созила удалось восстановить в памяти распорядок смутно запомнившихся ему дней и ночей, прошедших под знаком неимоверных усилий, тяжелейших страданий и кровавых стычек. Воспоминания слились в вязкую, причиняющую боль массу, и отдельные эпизоды отличались друг от друга лишь насыщенностью событий.