Айя Субботина - Сердце мертвого мира

• Название: Сердце мертвого мира
• Автор: Айя Субботина
• Жанр: Фэнтези

Спели свои песни клинки, отгремела первая битва. Воины Артума отбросили назад орду шарашей, но Северные земли обезглавлены.

А "рхельский шакал" снова заплел интригу, лишив Дасирийскую империю наследника, что носит кровь первых императоров.

Куда теперь занесет судьба Арэна из Шаам, таремскую волшебницу Миэ, карманника Раша, Банру, славного служителя Солнцеликой, и фергайру Хани, Говорящую с духами?

Текст находится на стадии первого черновика. Заранее прошу прощения у читателей за возможные очепятки и описки.

---

  Миэ знала, что он даст согласие еще до того, как Берн открыл рот. Видела, как в не рожденной улыбке его губы, как разошлись круг глаз морщины. Но она благоразумно дождалась согласия северянина. Говорила долго, перемещая слова историями и легендами. О том, как о стены Тарема разбились войска дасирийских императоров, предшественником Гирама, о том, как стены Тарема остановили вону народа Драконов, которые вырвались из своих пустынных земель и прошли по всему западному побережью, испепелив Рхель. Дошла и до Гирама, который первым предложил Тарему мир в обмен на военную поддержку и покровительство наложенного Таремом торгового эмбарго. Слушая ее истории, Берн расслабился, гневливость его прошла, и когда волшебница закончила рассказывать, он даже позволил себе добродушную улыбку.

  - Слыхивал я про жадность таремских купцов, но теперь буду знать про отважность Вечного города, - сказал он в завершении.

  - Думаю, что тебе, Владыка, непременно нужно погостить наших теплых краях, поглядеть, как звезды ночами горят сотнями огней, а солнце ласкает каждый камень в стенах каждого дома, - нашлась Миэ. - Тарем с готовностью протягивает руку дружбы всякому, кто готов вести дела открыто, а не украдкой, из-под полы.

  Конечно же, она лукавила, и взгляд Берна разоблачал ее, иначе Миэ оставалось бы только сочувствовать Артуму, что ему попался такой бестолковый Конунг. Но Берн понял смысл ее слов и знал, что они ничего не стоят. Как понял и иное - игра за дасирийский престол была лишь частью корыстного замысла рхельцев.

  - Фьёрн нужен мне здесь, - без всякого предупреждения, сменил тему Берн. - Чего хочет Дасирия? Чтоб Северные земли их поддержали в обмен на престол для моего сына?

  Арэн озадачено потер подбородок, беспомощно косясь на Миэ. Таремка помнила содержание писем - Фьёрну не предлагали престол, но его обещали сделать одним из первых приближенных к императору людей, что само по себе было много больше того, на что Фьёрну приходилось рассчитывать в Артуме. Миэ едва заметно кивнула дасирийцу, чтоб говорил, как есть. Когда Арэн повторил содержание писем, северянин долил себе вина, и, поднявшись, стал расхаживать по залу, изредка останавливаясь, чтоб окинуть долгим взором престол.

  - Артум теперь плохой союзник, - резонно заметил он, глядя на пустое место Владыки Северных земель. - Наши земли тощие, пройдет много времени, прежде, чем северяне родят столько детей, чтоб напомнить шарашам о нашей мощи. Но один северный воин пойдет за двоих дасирийцев, или не прав я, чужестранец?

  Арэн согласился, согласилась и Миэ, хоть ее о том не спрашивали. Под умелым командованием в купе с ладной тактикой, северные воины даже малым числом могли обратить в бегство воинство, втрое их превосходящее. Волшебница была тому свидетелем.

  - Северные земли нуждаются в союзниках не меньше, чем Дасирия, - продолжал Берн. - Я мало что смыслю в престольных играх, не никогда дела до них не было. Но я пообещаю помощь, если и вы пообещаете, - северянин выразительно поглядел на Арэна.

  Ми видела неуверенность на лице дасирийца. Оно и немудрено - его послали передать слово и послание, а не вести торг о союзе. Теперь каждое слово Арэна было на вес золота. И никто не стоит у него за спиной, чтоб нашептать верное решение. Даже она не могла теперь помочь ему, потому что Берн желал услыхать ответ того, то приехал говорить от имени дасирийского народа. Все, что могла дать Миэ - ободряющую улыбку, попутно проклиная Шаама-старшего за сотворенную глупость.

  - Дасирийские императоры всегда были людьми слова, - поднялся Арэн.

  И будто бы преобразился. Миэ даже подивилась, как упустила мг, когда заместо воина перед ее взором появился достойный предводитель, человек, чье обещание крепше гранитной скалы. Никуда не одевался шрам с его носа и усталось в синих глазах, но тот Арэн, что теперь стоял против Владыки Северных земель, был самым достойным человеком из всех, кого знала таремка.

  - Моя страна теперь в тяжелой смуте и печальных временах, но никакие горести не могут взять из дасирийских сердец храбрость и честь, - продолжал он. - Хмурые времена вскорости минут, на золотой трон сядет человек достойный. Но даже зная это - я не могу говорить от его имени, иначе ты, Берн, первым бы назвал мой язык помелом, а слова мои - сором, цена которому пыль с твоих сапог. Все, что я могу теперь обещать - это моя рука и мои воины. Если Артум снова окажется в беде, владыке Северных земель будет надобно только позвать. Большего я не стану обещать.

  "Даже я бы лучше не сказала, - подумала волшебница".

  - Мне большего не нужно, - согласился Берн.

  Миэ наблюдала, как мужчины скрепили союз крепким рукопожатием. Что ж, размышляла таремка, пока они поднимали кубки за новорожденный союз можно считать, что из этого союза Артум выиграет больше, однако у Дасирийской империи будет по крайней мере один претендент на трон, если не найдется другого. А это, если Миэ верно понимала, ровно на одного больше, чем было у рхельцев. И пусть она первая, кто не разглядел во Фьёрне достойного преемника линии Гирама, он был более достоин золотого трона, чем рхельский шакал.

  - Полагаю, послы Ракела очень расстроятся, что им придется отбыть ни с чем, - заметила она.

  - У моей жены достаточно тряпок, чтоб подтереть им сопли, - хохотнул Конунг, и в тонком лучике света, что пробивался сквозь мутные окна, серебряный обруч на его голове засветился радужным ореолом.

  Раш

  Путь утомлял. Выехать из разрушенной столицы оказалось не самой сложной задачей. Городская стена была раздроблена, чуть больше, чем полностью. Одуревшие от страха люди норовили стащить седоков, и Рашу пришлось приложить максимум усилий, чтобы править лошадью одной рукой; второй он придерживал девчонку, которая к тому времени почти впала в спячку. Когда один из горожан вцепился в ремни, которые опоясывали спину лошади, карманник не выдержал: скорчил страшную рожу и выкрикнул пару слов на том языке, который в этих краях не могли бы слыхивать раньше. В купе с обожженным телом и перепачканным кровью мечом, его задумка удалась: мужик шарахулся от него, будто увидал самого Гартиса, и с криками "темные маги, темные маги!", бросился наутек.

  До того момента, как лошадь перебралась по каменным завалам которыми стали городские стены, и вынесла обоих всадников прочь, карманнику еще трижды приходилось прибегать к хитрости.

  Но и за городом дорога не давалась легко. Короткий ливень размочил остатки снега, а сотни ног густо замесили его с землей, превращая в вязкую трясину, в которой даже резвая рогатая кобылка с трудом переставляла ноги. Под конец животное совсем выбилось из сил и Рашу пришлось спрыгивать и чуть не волоком тащить упрямую животину. Когда тучи понемногу рассеялись, солнце подсказало ему, что день близиться к закату. Раш проклинал все на свете: северян, шарашей, лошадь, девчонку и даже грязь. Но даже скудных солнечных лучей хватило, чтоб немного подсушить землю, и путь дальше ускорился.

  К закату на горизонте показалась тонкая, едва живая лента дыма. Дорога привела Раша к густому сосновому лесу. Разлапистые деревья так тесно жались друг к другу, что пришлось сворачивать с пути и снова месить грязь ногами. Раш не заметил, как спустились сумерки. На севере луна казалась особенно низкой, но нынче ночью один ее бок будто окунули в кровь, таким красным он был.

  Привал карманник сделал только когда нашел более-менее сухой островок земли круг старого кедра. Почва тут вся бугрилась выпирающими узлами корней, но Раш заснул почти сразу, убедившись, что девчонка по-прежнему грезит под действием хасиса. Несколько раз сквозь сон он слышал ее негромкий шепот, то грустный, то истерический.

  С рассветом, перекусив тем, что нашлось в дорожных мешках, Раш продолжил путь. Миновав лес, он вышел на холм, осматриваясь и прикидывая направление. Проводник пришелся бы кстати - Раш никогда не умел разбирать пути. Немного разве что читать мох, но теперь перед ним лежала почти лысая пустошь, разбавленная все тем же сиротливым дымом. С возвышения равнина внизу просматривалась, как на ладони. В самом ее сердце, будто черная язва, тлело пожарище - карманник разглядел остатки домов и то, что раньше было частоколом. Выждав какое-то время и не найдя никаких признаков жизни в сгоревшем поселении, Раш решил обойти его стороной. Весь день до вечера прошел на лошади, карманник даже ел верхом, выудив из сумы кусок вяленого мяса и отрывая от него большие куски, которые долго-долго мусолил во рту, разгоняя голод. К сумеркам путь привел его к сложенному из камней кругу: высокие колоны разной формы собирались в аккуратный хоровод, центром которому был каменный же алтарь. На некоторых колоннах лежали плоские камни. Раш опасливо покосился - не упадет ли? Сложенный невесть какими мастерами круг казался очень старым, а раз камни простояли столько лет, то за одну ночь, решил Раш, ничего не приключится. Он только укрепился в своем мнении, когда заприметил поблизости змейку родника.