Сергей ГОРОДНИКОВ - ЛЕЙБ-ГВАРДЕЕЦ

• Название: ЛЕЙБ-ГВАРДЕЕЦ
• Автор: Сергей ГОРОДНИКОВ
• Издательство: РОСИЧ
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-86973-002-3

---

Из ответвления улицы навстречу им выехал и проскакал мимо отряд конной жандармерии. Шуйцев глянул им вслед. Отряд направлялся к гостинице.

Жандармы взялись за осмотр гостиницы со всей основательностью, которой требовало от них присутствие высокопоставленного гостя, явно заинтересованного в поимке беглого каторжника. Проверяя очередной номер, который открыли запасным ключом, сам полицмейстер и двое жандармов обнаружили за кроватью спальни перекатывающегося по ковру непристойно голого мужчину. Руки и ноги его были связаны разодранной на полосы простынею. Полицмейстер присел возле него на корточки, выдернул изо рта полотенце, и лысеющий мужчина первым делом принялся отплевываться.

– Он вас ограбил? – догадываясь о том, что произошло, поинтересовался начальник городской полиции.

– Если это можно назвать ограблением, – мужчина отвечал с раздражением, выражением лица показывал, что не желает вдаваться в подробности. Он перевернулся на живот, предоставил жандарму возможность и право развязать ему руки.

Вытянув из неохотно отвечающего мужчины некоторые подробности, полицмейстер не стал дожидаться, пока тот уже самостоятельно развяжет все узлы на ногах, и вышел из номера, плотно прикрыв двери перед небольшой ватагой снедаемых любопытством и растревоженных собственными домыслами других постояльцев. Снаружи в замке торчал запасной ключ, и полицмейстер вынул его, а, когда подходил к Арбенину и городскому голове, сунул в карман брюк.

– Не за проституткой же он сюда явился? – озадаченно заметил он после того, как вкратце пересказал все городскому голове и Арбенину.

Слушая его, Арбенин мрачнел. Сославшись на беспокойство за жену, он удалился и без предупредительного стука вошел в номер Анны.

– Я знаю. Он был здесь, в этой самой комнате, – холодно в спину жене сказал Арбенин.

– Да, он был здесь. – Анна стояла у окна, куталась в шаль, точно ее знобило. Она смотрела в сторону, где должно было быть Японское море. – Ну и что? – сказала она устало. – Я его люблю.

– Мы возвращаемся в Петербург, – внезапно объявил Арбенин.

– Я остаюсь, – тихо сказала Анна. И не желая больше говорить об этом, продолжила как о том, что, наконец, решила для себя. – Или уеду к отцу.

Для Арбенина такой поворот разговора оказался неожиданным, и с минуту он привыкал к ее словам.

– Хорошо, – наконец произнес он раздельно. – Может, это и к лучшему. Мы остаемся.

Он вышел, так как у него уже не было сил сдерживать нарастающий изнутри гнев.

– Кто-то должен заплатить за это, – сквозь плотно стиснутые зубы, озлобляясь проговорил он сам себе за дверью.

На лестнице в конце коридора показались слуга-носильщик, а следом поднимался присматривающий за носильщиком секретарь Арбенина. Слуга нёс тяжёлые чемоданы, у секретаря же был необычный вид, что заставило Арбенина подождать его. Они втроём зашли в номер Арбенина, а когда носильщик оставил чемоданы, прикрыл снаружи дверь, секретарь тихо, только для хозяина выдохнул.

– Он был на вокзале! – Секретаря ещё возбуждали происшедшие события и переживания недавней погони, глаза блестели, как у преданной гончей. – Я видел его!

– Найди готовых на всё головорезов, – резко, но так же тихо объявил свое решение Арбенин. – Эту романтическую историю надо заканчивать.

Шуйцев, которого напрямую касалось данное им распоряжение, был в это самое время уже в другой части города. Он помогал Наташе сойти с пролетки напротив большого, поставленного под разгрузку судна. На причале близ судна, будто в огромном муравейнике, шла целенаправленная непрерывная работа, и ни на напуганного протрезвевшего извозчика, ни на сошедших с пролетки никто не обращал внимания. Щуйцев и Наташа подождали, пока пролетка отъедет, и торопливо зашагали по шаткому деревянному настилу.

У дальней части пристани, где выделялся ряд бревенчатых складов самых известных городу купцов, четверо китайцев-грузчиков заканчивали работу: они переносили последние тюки и ящики из ближайшего склада в трюм потрёпанного и обшарпанного кораблика, от высокой черной трубы которого разыгравшийся ветерок гнал к берегу, к складам облачка дыма. Китайцы уже закончили погрузку, старший получил деньги, и приказчик запирал склад, когда к трапу нетерпеливо подрагивающего суденышка подошли Наташа и Шуйцев.

Шуйцев снял с себя пальто, шляпу, сверху на шляпу аккуратно положил шарф и передал всё подбежавшему приказчику Ражина.

– Спасибо! – пожал он руку взволнованной происшествием девушке.

Но она увидела на борту кораблика Истоватова, обрадовано помахала ему рукой.

– Аркадий! – крикнула она, первой прошла к нему по трапу. – Я с вами! – И обернулась к шедшему следом Шуйцеву. – Всегда хотелось посмотреть Камчатку.

Она объявила своё намерение и поднявшемуся из трюма неразговорчивому молодому родственнику Ражина, который сутки назад на автомобиле привёз обоих беглецов в город. Теперь он отправлялся с ними на Камчатку, чтобы свести их там с работающим на Ражина человеком, заодно доставить туда товары и вернуться с закупленной пушниной. Было видно, он хорошо знал девушку и только пожал плечами. Весело улыбаясь, она повернулась к Истоватову, и он тоже отчего-то был ей рад.

Трап убрали, кораблик закудахтал, начал разворачиваться, отходить от пристани к открытому серому морю. Шуйцев, все еще без верхней одежды, всматривался в размываемый наползающим туманом город, старался отыскать глазами гостиницу, где он оставил единственную дорогую ему женщину. Встретятся ли они ещё когда-нибудь? Страшно было думать об этом. И он старался не думать. А ведь, положа руку на сердце, на что-то надеялся. На что?

10

Главные признаки Камчатки – капризно притихшие вулканы - виднелись в десятках километров к западу. Белые от снега вершины их невестились под августовским, уже не летним, но еще и не осенним солнцем; они оживляли вид окрестностей и поднимали настроение своим вызывающим напоминанием о зиме на насыщенной красками буйной зелени равнине. По этой равнине едва заметной тропой среди высоких трав, еще густых и сочных, на низкорослой, но очень выносливой якутской лошадке неторопливо ехал седеющий мужчина. Он поглядывал по сторонам, однако не по какой-то причине, а по привычке долго живущего в диких местах человека. Был он худым и жилистым, с обветренным как у туземца лицо. По лицу можно было догадаться, что он страдал запоями и когда-то давно получил хорошее образование. Но сказать о нем – старик, не поворачивался язык, скорее человек неопределенного возраста. Так бывает с некоторыми людьми, которые, перевалив за пятидесятилетний рубеж жизни, ухитряются еще не один десяток годков сохранить одну и ту же внешность. На нем обвисала видавшая виды холщёвая куртка цвета хаки, за спиной торчало старое одноствольное ружье. На поясе, под левую руку, крепился в ножнах большой нож, с каким местные охотники ходят на медведя. В котомке, справа от залатанного седла, устало прикрывал глазки утомленный переходом щенок лайки, а мать его, такая же заматерелая от охотничьей жизни, как и ее хозяин, Степаныч, без всякого любопытства к окружающему бежала следом за лошадиным хвостом.

Какая-то нерусская шляпа и сухое, словно без морщин, вытянутое лицо ехавшего в травостое Степаныча попали в прицел ствола нарезного ружья крупного калибра. Затем ствол, как подзорная труба без стёкол, начал перемещаться: оставил Степаныча, и в нем картинками пробежали дальние сопки, потом внезапно близко – стены почерневшего от времени бревенчатого сруба, распахнутая дверь. Ствол замер, когда в светлый круг попали босые загорелые ноги девушки: она стояла на полу в полумраке внутри сруба. Далее началось продвижение по ногам вверх, до края светлого, из простого ситца платья, потом выше, еще выше; остановка произошла лишь на весьма привлекательном месте ниже спины. Истоватов опустил ствол мощного американского винчестера на колено.

Теперь он смотрел на всю Наташу, она причесывалась в прохладе избы перед настенным простеньким зеркалом, вертела головой, старалась разглядеть со всех сторон, хорошо ли уложены волосы, но всё время ухитрялась быть спиной к нему. Неожиданно, чем-то недовольная, она вновь растрепала волосы. Собирая ружьё после смазки, Истоватов мрачно, с неохотой повернул голову к Степанычу, который въехал в перекопанный и затоптанный дворик. Степаныч легко спешился, сбоку своей низкорослой лошади поправил штаны. Его лайка плюхнулась возле жердей, которые ограждали дворик от густой травы вокруг. Накинув поводья на ограду, Степаныч отцепил от седла котомку со щенком.

– Вожака надо растить самому, с дитячьего возраста, – без приветствия авторитетно объяснил он и, подхватив малыша под брюхо, опустил его на лавку.