Джон Карр - Зловещий шепот

• Название: Зловещий шепот
• Автор: Джон Карр
• Издательство: АСТ, Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-074769-6, 978-5-271-37250-6, 978-5-4215-2519-6

Одно из интереснейших дел оксфордского профессора и детектива-любителя Гидеона Фелла.

Этого убийства не могло случиться по определению, потому что никто не смог бы подобраться незамеченным к миллионеру Говарду Бруксу на открытой площадке башни средневекового замка практически на глазах у свидетелей, заколоть его — и бесследно исчезнуть.

Но… порой случается и невозможное.

Полиция — в растерянности. И тогда за расследование берется Гидеон Фелл — единственный, кто принимает всерьез пугающие и странные легенды, которые рассказывают о старом замке…

---

Фэй Сетон закричала.

Послышался какой-то шум, ее крики: «Не надо! Не надо!» Потом глухой звук упавшего тела. За те короткие секунды, в течение которых Майлз пребывал под гипнозом нечистой силы, эта сила успела свое дело сделать. Майлз пошатнулся, когда кто-то, выбегая из комнаты, задел его плечом. Дверь в коридор опять захлопнулась. Через мгновение стихли чьи-то торопливые шаги. Майлз услышал металлическое звяканье возле окна — это Барбара раздвигала занавески.

С Болсовер-стрит в комнату ворвался прыгающий отсвет от лязгающих челюстей из витрины напротив. Инспектор Хэдли подскочил к окну, открыл одну створку и пронзительно свистнул, пустив в ход полицейский свисток.

Фэй Сетон, живая и невредимая, лежала ничком поперек кровати, уцепившись за покрывало, за которое она схватилась, чтобы не упасть на колени.

— Фэй! Что с вами?

Фэй ничего не слышала. Быстро повернув голову, она уставилась на сервант.

— Что с вами?

— Ничего, — сказала Фэй глухо. — Ничего. Ничего нет.

В самом деле — портфеля там уже не было.

Раньше, чем кто-либо из них, раньше, чем Майлз или Хэдли успели опомниться, Фэй вскочила и бросилась к двери. Как безумная она неслась по коридору с такой быстротой, что почти достигла лестницы, когда Майлз кинулся вслед за ней.

Даже портфель, валявшийся в конце коридора, не мог остановить ее сумасшедший бег. Майлз случайно заметил знакомый предмет с пряжками в колеблющемся свете непрестанно движущихся челюстей. Фэй должна была наткнуться на портфель, но могла и не обратить на него внимание. Майлз окликнул ее, когда она уже спускалась по крутой лестнице на первый этаж; он махнул расстегнутым портфелем над головой, но она не оглянулась. Из портфеля вывалились три тонкие пачки белых банкнот того же достоинства, что были у него в кармане. А еще на пол сыпался песок и какая-то сухая труха. Больше ничего в портфеле не было.

Майлз выскочил на лестничную площадку.

— Он здесь, слышите?! Его не забрали! Его выбросили! Он здесь!

Услышала ли она его вопли? Он не был уверен, но вдруг Фэй остановилась и обернулась к нему.

Она стояла посередине крутой, покрытой старым линолеумом лестницы. Дверь на улицу была распахнута настежь, и отблески из витрины дантиста плясали на ступенях и на самой Фэй.

Майлз, перегнувшись через перила и тряся портфелем, смотрел прямо в лицо Фэй, стоявшей с поднятой головой.

— Вы слышите меня? — кричал он. — Не надо бежать! Портфель здесь! В нем…

Теперь он мог поклясться, что она его не слышала. Левая рука Фэй легла на перила, голова еще больше откинулась назад, на обращенном вверх и разрумянившемся от бега лице блуждало легкое удивление; но тут же, на глазах Майлза, она побледнела, беспомощная улыбка искривила губы и тут же погасла.

Фэй пошатнулась, ноги ей отказали. Мягко, как соскользнувшее с вешалки пальто, и почти бесшумно она упала на бок и покатилась вниз по лестнице. Тяжелые удары тела о ступени развеяли ощущение ее воздушной невесомости…

Майлз Хеммонд стоял как вкопанный. Затхлый воздух коридора так же упрямо лез ему в легкие, как одно вдруг родившееся подозрение — в голову. Ему показалось, что он целую вечность дышит этим воздухом и стоит на лестничной площадке с окровавленными банкнотами в кармане и с черным портфелем в руках. Краем глаза он заметил, что подошла Барбара и, перегнувшись через перила, уставилась на лежащую внизу Фэй. Инспектор Хэдли, что-то бормоча себе под нос, спустился по лестнице прыжками, от которых заскрипели и застонали ступени. Он перешагнул через распростертое тело, встал на колени и приподнял уткнувшееся в грязный пол лицо. Его голос гулко отозвался в доме:

— У нее, кажется, больное сердце?

— Да, — ответил Майлз, — да, больное.

— Надо вызвать «скорую», — гудел голос. — Ей нельзя было так волноваться и бежать со всех ног. Это могло ей стоить жизни.

Майлз медленно спускался по лестнице, держась рукой за перила, по которым только что скользила рука Фэй. По пути он выронил портфель.

В проеме открытой двери бесшумно лязгали, двигаясь вверх-вниз, вверх-вниз, громадные отвратительные челюсти, а он склонился над телом Фэй.

Глава XVIII

В сумерки Майлз и Барбара снова оказались в комнате Фэй Сетон на втором этаже этого невзрачного дома. Было около семи вечера того же воскресенья, хотя, принимая во внимание множество случившихся событий, могло быть и неделей позже.

Стоявшая на серванте электрическая лампа под абажуром снова горела. Барбара сидела в старом кресле, Майлз — на краю постели рядом с черным беретом Фэй и смотрел на железный ящик, выглядывавший из-под кровати.

— Надо бы выйти и поискать какую-нибудь лавку или бар, открытый в воскресенье… — заметила Барбара. — Хорошо бы раздобыть пару бутербродов.

— Нет. Хэдли просил нас сидеть здесь и не выходить.

— Вы когда в последний раз ели?

— Одно из самых замечательных свойств женщины состоит в том… — Майлз попытался улыбнуться, хотя улыбка тут же исчезла под усталым взглядом, который она искоса бросила на него, — состоит в том, что женщина вспоминает о еде в самый неподходящий момент.

— Ничего не поделаешь, извините, — сказала Барбара и, помолчав, добавила: — Знаете, Фэй еще может поправиться.

— Надеюсь.

Наступившее молчание затянулось, Барбара пощипывала обивку на ручке кресла.

— Вы очень беспокоитесь, Майлз?

— Не в этом дело. Просто я вижу, что этой женщине крепко досталось от жизни, жизнь чертовски сурово с ней обошлась. Надо все выяснить до конца, чего бы это ни стоило! Надо все поставить на свои места!..

Он взял черный берет, но тут же положил его на кровать.

— А в общем-то, — добавил он, — что это изменит?

— За короткое время вашего с ней знакомства, — Барбара явно не могла заставить себя молчать, — Фэй Сетон стала для вас более реальным лицом, чем Агнесса Сорель или Памела Хойт?

— Простите… Я не понял.

— Тогда, в «Белтринге», — ответила Барбара, не глядя на него, — вы сказали, что работа историка состоит в том, чтобы снова воскрешать умерших людей, думая о них как о живых. Когда вы в первый раз услышали о Фэй, вы сказали, что она не более реальна, чем Агнесса Сорель или Памела Хойт. — Машинально скребя ногтями по подлокотникам кресла, Барбара добавила: — Об Агнессе Сорель я, конечно, слышала, но о Памеле Хойт ничего не знаю. Даже… даже искала ее в энциклопедии, но не нашла.

— Памела Хойт была известной красавицей, самой пленительной женщиной эпохи Регентства, ее обвиняли в колдовстве и черной магии. В свое время я много читал о ней. Кстати, что может означать по-латыни слово «панис», кроме как «хлеб»?

Барбара в недоумении подняла глаза:

— Я не настолько хорошо знаю латынь. А зачем это вам?

— Просто так. Я видел интересный сон.

— Сон?

— Да. — Майлз с мрачным упорством вспоминал сновидение и приснившийся латинский текст, как это делают люди, переключающие свое внимание на пустяки, чтобы отвлечься от сильных переживаний. — Мне приснился текст на средневековой латыни. Там было, в частности, и это слово.

— Ну и что?

Почему он никак не может отделаться от этого саднящего беспокойства?

— Мне приснилось, будто я иду в библиотеку за латинским словарем. А там на грудах пыльных книг сидят Памела Хойт и Фэй Сетон и уверяют меня, что у моего дяди не было такого словаря. — Майлз засмеялся. — Забавно! Я до сих пор помню подробности. Не знаю, как бы это истолковал Зигмунд Фрейд.

— А я знаю, — сказала Барбара.

— Представляю себе ваши злобные домыслы. Станете винить меня во всех пороках, хотя это был только сон.

— Нет, — спокойно сказала Барбара. — Я ни в чем не буду вас винить.

Пока Майлз говорил, она внимательно смотрела на него; в ее блестящих глазах светились легкая печаль и явное сострадание. Она поднялась. Оба окна были открыты, и комната наполнилась свежим влажным воздухом. Майлз с облегчением подумал, что наконец-то погасили свет в витрине напротив, и эти противные рекламные зубы прекратили свое бесконечное жевание. Барбара подошла к окну.

— Бедняжка! — сказала она; он прекрасно понимал, что речь идет не о почившей в бозе Памеле Хойт. — Бедная глупышка и фантазерка…

— Почему вы называете Фэй глупышкой и фантазеркой?

— Она знала, что все эти анонимки и гнусные сплетни — дело рук Гарри Брука, и тем не менее никому ничего не говорила. Наверное, — Барбара покачала головой, — она до сих пор в него влюблена.

— После всего, что случилось?!

— Конечно.

— Не думаю.

— Все может быть. Мы… мы, женщины, странные существа. Или у нее имеется другая причина, чтобы хранить молчание, — Барбара зябко поежилась, — даже после того, как она узнала, что Гарри погиб. Не знаю. Весь вопрос в том…