Генри Ли - Возникновение и устройство инквизиции

• Название: Возникновение и устройство инквизиции
• Автор: Генри Ли
• Издательство: Ломоносовъ
• Жанр: Религия
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91678-162-5

Инквизиция известна как одно из самых совершенных карательных учреждений в истории человечества. Само это слово, ставшее едва ли не во всех европейских языках нарицательным, на протяжении нескольких веков наводило ужас на миллионы людей. И это при том, что свою обязанность инквизиция видела в духовном осуждении, перевоспитании и спасении заблудших душ и сама — да не покажется это странным! — никого не приговаривала к конфискации имущества и сожжению, оставляя это право светским властям. Формально задача инквизиции сводилась к выявлению ереси, но в то же время она крепкой рукой держала за горло западное общество, пронизывала своим ядовитым дыханием все — абсолютно все — стороны его жизни и подавляла любое инакомыслие. Но почему это стало возможным? Как так вышло, что христианство, проповедующее братство всех людей, породило столь страшного монстра? Как возникла инквизиция? Как она была устроена изнутри? Что это были за люди — инквизиторы? Как был устроен сыск, как велось следствие, как проходили суды, как выносились приговоры? Обо всем этом рассказывает книга выдающегося американского историка Генри Чарлза Ли (1825–1909).

---

В основе всех приговоров инквизиции лежал приговор об отлучении от церкви. В теории духовные наказания, налагаемые инквизицией, были тождественны тем, при помощи которых всякое облеченное властью духовное лицо могло лишить человека вечного спасения; но духовенство так осрамилось, что анафема в устах священника, которого не боялись и не уважали, в значительной степени потеряла, по крайней мере в рассматриваемую эпоху, свое значение. В то же время наказания инквизиции были действенным оружием в руках относительно небольшого числа энергичных людей, и никто не мог безнаказанно относиться к ним без уважения. Даже самые отчаянные люди — за исключением героев, которых можно пересчитать по пальцам, — не решались вступать с инквизицией в открытое противостояние, так как знали, что за это им грозит ужасная кара.

Не без основания инквизиторы хвалились, что их проклятие по четырем причинам могущественнее проклятия представителей остального духовенства: они могли заставить светскую власть признать отлученного вне закона; они могли принудить ее конфисковать его имущество; они могли осудить как еретика любого, который оставался отлученным от церкви на протяжении года; и, наконец, они могли отлучить от церкви всякого, кто поддерживал отношения с отлученным. Таким образом, инквизиция добилась того, что ее смертельно боялись, беспрекословно слушались и подчинялись налагаемым ею наказаниям. Она устраняла все законы, которые противоречили ее судопроизводству, а для приведения в исполнение своих приговоров пользовалась услугами светской власти. Одним своим существованием она подтверждала, что Царствие Божие, представляемое ею на земле, было выше всех земных царств.

Глава XIII Конфискация

Хотя конфискация не была прямым делом инквизиции, она сама собой вытекала из ее приговора. Король Рожер, занимавший престол Сицилии в течение первой половины XII века, первый предписал конфискацию имущества всех, кто отпал от католической веры и исповедовал православие, магометанство или иудейство. Церковь ввела эту норму во все законодательства Европы как наказание за ересь. Большой Турский собор в 1163 году предписал всем светским правителям заключать еретиков в тюрьму, а имущество их конфисковать. Папа Иннокентий III в начале XIII века объявил в эдикте: «Мы повелеваем, чтобы имущества еретиков подвергались конфискации; чтобы эта мера применялась светскими князьями под страхом наложения на них духовных наказаний. Имущества еретиков, отрекающихся от ереси, не будут возвращены им, если только не будет благоугодно кому-нибудь сжалиться над ними… Должны быть отсечены от Христа и лишены имущества те, кто уклоняется от веры и оскорбляет Сына Божьего».

Формально конфискация имущества зависела от светской власти, и соответственно она могла пощадить имущество виновного. Это создало почву для значительных злоупотреблений. Князья пополняли свои доходы при помощи конфискаций, а чиновники получали взятки от тех, кто хотел сохранить хотя бы часть своего добра.

Отношение инквизиции к конфискованному имуществу в разные эпохи и в разных странах было различно. Во Франции право на собственность еретика, если его вина была установлена, переходило светской власти; инквизитор там только устанавливал степень виновности подсудимого. Приговоры французской инквизиции вообще не говорят о конфискации, за исключением приговоров, вынесенных по делам отсутствующих и умерших, где иногда о конфискации упоминается. В то же время, как только подозреваемый в ереси вызывался на суд или задерживался, накладывался арест на его имущество и сообщалось об этом его должникам. Когда выносился приговор, инквизитор извещал о нем власти, а среди его обязанностей была и такая, как наблюдение за тем, чтобы конфискация была произведена.

В Италии Иннокентий IV в 1252 году предписал властям Ломбардии, Тревизо и Романьи отбирать имущество у еретиков и их пособников, но право конфискации признавалось за светской властью, которой и доставалось конфискованное добро. Вскоре, однако, в некоторых городах итальянские инквизиторы получили контроль над процессом конфискации, а уже с XIV века все конфискованное шло на нужды инквизиции.

В Германии Вормсский сейм в 1321 году постановил, что земли и прочие владения осужденного еретика поступают его наследникам, а ленные поместья отходят сюзерену. Если еретик был рабом, его имущество целиком поступало во владение его господина, но из общей суммы удерживали расходы на казнь и судебное вознаграждение судьи. В 1323 году Майнцский собор решил, что имущество обвиняемых в ереси должно оставаться в неприкосновенности до окончания суда, и грозил отлучением от церкви всякому, кто до этого времени на это имущество посягнет. Когда император Карл IV сделал в 1369 году попытку ввести инквизицию в Германии, он приказал третью часть конфискованного имущества отдавать инквизиторам.

Впрочем, даже в тех странах, где инквизитор формально не имел никакой доли в конфискации, он почти всегда имел доступ к дележу имущества обвиняемого, причем число тех, на кого распространялась угроза конфискации, постоянно увеличивалось. Собор в Безье в 1233 году настаивал, чтобы она применялась и против воссоединенных с церковью — тех, кто был осужден на ношение крестов. Соборы в Безье в 1246 году и Альби в 1254 году требовали применения конфискации во всех случаях, когда человек осуждался на тюремное заключение. Тюрьма и конфискация с этого времени были нераздельны. Иногда умершие приговаривались к тюремному заключению с единственной целью — лишить их наследников права наследования. В конце концов юристы условились признавать тюремное заключение как условие, достаточное для конфискации имущества.

Король Франции Людовик Святой своими указами 1229 и 1259 годов предписал конфисковать имущество не только тех, кто был присужден к тюрьме, но и тех, кто не явился по вызову инквизиции или укрывал в своем доме еретика. Королевские чиновники должны были узнать от инквизитора еще до окончания суда, заслуживает ли обвиняемый тюрьмы, и, в случае утвердительного ответа, наложить арест на его имущество. Наследники восстанавливались во владении имуществом только в тех случаях, когда еретик успевал покаяться раньше, чем его вызвали в инквизицию, или если он, покаявшись, вступал в монашеский орден. Конфискация применялась повсеместно и с неумолимой жестокостью — почти автоматически. В то же время возврат имущества воссоединенному с церковью еретику был редким актом милосердия и требовал особо мотивированного постановления.

Первое время конфискации подлежало все имущество семьи еретика. Но в 1237 году Григорий IX признал, что приданое жен, сохранивших при муже-еретике преданность католичеству, должно было в определенных случаях оставаться неприкосновенным, а в 1247 году Иннокентий IV повелел все приданое возвращать женам. Во Франции это правило стало действовать в 1258 году. Однако жена не могла требовать назад приданое, если во время выхода замуж знала о ереси мужа, а по мнению некоторых юристов, даже и в том случае, если она узнавала о ереси мужа уже после замужества, но продолжала жить с ним и не доносила об этом в сорокадневный срок властям. Дети еретика лишались права на наследство в безусловном порядке, и поэтому его жена сохраняла приданое только при жизни, а после ее смерти оно поступало не детям, а фискальным органам.

Распределение добычи между властями и инквизицией не подчинялось раз и навсегда определенному правилу. До организации инквизиции, когда были сожжены в Страсбурге вальденсы, их имущество было поровну распределено между церковью и светскими властями. Луций III пытался утроить дело так, чтобы церковь получила исключительное право на доходы от конфискации. Иннокентий IV в своей булле «Для искоренения» 1252 года одну треть предоставлял местным властям, одну треть — служителям инквизиции, а остальное — епископу и инквизитору, с тем чтобы они употребляли эти деньги исключительно на розыск еретиков. Эти предписания были подтверждены Александром IV и Климентом IV. Александр IV в 1260 году приказал инквизиторам Рима и Сполето продавать конфискованное у еретиков имущество и вырученные средства передавать ему самому, и в 1261 году занявший вслед за ним папский престол Урбан IV получил триста двадцать ливров, вырученных от конфискаций в Сполето.

Со временем в Италии установился обычай распределять выручку от конфискаций между общиной, инквизицией и папской канцелярией. Но равными долями эти средства никогда не распределялись, хотя так и было предписано папами; инквизиторы захватывали себе все лакомые куски, тратили доходы от конфискаций на себя лично или раздавали их своим родственникам. В архивах Флоренции сохранилось несколько документов XIV века, подтверждающих это. По-видимому, в 1343 году Климент VI получил доказательства того, что инквизиторы Флоренции и Лукки обманывали папскую канцелярию относительно причитающейся на ее долю третьей части штрафов и конфискаций; вследствие этого он приказал вернуть украденные деньги и возбудить преследование против виновных. Чем кончилось дело, мы не знаем, но, похоже, папа ничего не добился. На место одного из проворовавшихся инквизиторов был назначен уважаемый францисканец Пьетро ди Аквила, который, как считалось, должен был навести во Флоренции порядок, но через два года и он был обвинен в растрате. Вероятно, сама должность инквизитора развращала людей и понуждала их усваивать приемы казнокрадства.