Иван Киреевский - Европеец

• Название: Европеец
• Автор: Иван Киреевский
• Жанр: Публицистика

В настоящем издании полностью воспроизводятся первые два номера журнала И. В. Киреевского «Европеец», вышедшие в свет, и часть третьего номера, которую успели отпечатать до запрещения журнала.

---

Сохранился следующий план «Войны мышей и лягушек»:

I. Встреча. Рассказ Петра Долгохвоста. Лев. Кот. Погребение. Беды.

II. Рассказ Квакуна. Народное правление. Аристократия. Монархия.

III. Война.

Текст, опубликованный в «Европейце», реализует первый из пунктов этого плана. О причинах, побудивших Жуковского отказаться от завершения повести, существуют разные предположения. Возможно, Жуковский не захотел касаться непосредственно социально-политических проблем — сравнения типов государственного правления. Может быть, как предполагала А. П. Елагина, «ему отсоветовали кончать ее, так как в поэме должны были явиться намеки из событий из „Отечественной войны”, и он писатель-патриот, слава которого взошла благодаря его патриотическим песням, легко может повредить себе в суждении лиц, всякую шутку считающих за грех» (Жуковский В. Л. Стихотворения. С. 478–479).

Кюхельбекер, прочитавший «Войну мышей и лягушек» в 1840 г., писал: «Переделка „Батрахомиомахии” в своем роде прелесть, особенно спасибо поэту, что он так удачно воспользовался русскою сказкою в лицах „Как мыши кота погребают”» (Кюхельбекер В. К. Путешествие. Дневник. Статьи. Л., 1979. С. 390).

В автографе ГПБ вместо ст. 75:

Вспомнивши, кто он, радость свою победил. Он подумал:
Страха не ведает царь, а образ смелого мужа
Страшен, как образ могучего льва! — С таким убежденьем,
Скромно потупив глаза и лапки на грудь положивши,

II. Перстень

Повесть написана в ноябре-декабре 1831 г. 29 ноября Баратынский писал Киреевскому: «Теперь сижу над повестью, которую ты помнишь: „Перстень”» (Баратынский. С. 508). В декабре, посылая ему «антикритику», напечатанную во втором номере «Европейца», сказку («Перстень») и драму, которая до нас не дошла, просил: «Драму напечатай без имени и не читай ее никому как мое сочинение. Под сказкой поставь имя сочинителя» (Там же. С. 509).

III. Воспоминания об А. А. Воейковой

Автограф неизвестен. Воейкова Александра Андреевна (1797–1829) — сестра М. А. Протасовой-Мойер, жена А. Ф. Воейкова, изображенная В. Л. Жуковским в балладе «Светлана». Хозяйка известного в 1820-х годах литературного салона, где бывали многие известные писатели того времени. Красота и ум А. А. Воейковой восхищали современников. Баратынский, Козлов, А. И. Тургенев оставили о ней восторженные отзывы и воспевали ее в стихах.

IV. Карл Мария Вебер

Оригинал — «Nouvelle Revue Germanique». 1830. Т. 5. № 18. С. 161–176. Фамилия переводчика не установлена.

Через сто с лишним лет этот автобиографический набросок был напечатан вновь в переводе и с предисловием А. Штейнберг (см.: Советская музыка. 1936. № 12. С. 57–62), в котором указано, что он был написан Вебером в 1818 г. для философа Амадея Вендта. Публикация в «Европейце» в предисловии не упоминается.

V. Конь

Автограф неизвестен.

VI. Элегия

Автограф неизвестен.

VII. Н. М. Языкову

На письме, с которым это послание доставлено адресату, имеется помета Языкова: «Получено 1831, ноябрь 23-го». Баратынский находил, что это послание «довольно слабо» (ТС. С. 31), вследствие чего оно не было включено в собрание его сочинений, вышедшее в 1835 г. В начале 30-х годов Баратынский высоко оценивал поэзию Языкова и писал о нем Киреевскому: «Как цветущая его муза превосходит все наши бледные и хилые! У наших — истерика, а у ней — настоящее вдохновение!» (ТС. С. 34).

VIII. Отрывки из письма Гейне о парижской картинной выставке 1831 года (Окончание)

IX. Современное состояние Испании

Оригинал — «Souvenirs du Midi, on l'Espagne telle qu'elle est sons ses Pouvoirs Religieux et Monarchique». Par Rd. Faure. Médécin des Hôpitaux Militaires. Paris, 1831. — The Foreign Quarterly Review. 1831. Vol. VIII. P. 150–182.

Перевод П. В. Киреевского. Статья была перепечатана в «Revue des Deux Mondes» (1831. Т. IV. Р. 133–170), в том же томе, где появились статьи Э. Дешана о Бальзаке и А. Сент-Илера о Бразилии, также переведенные для «Европейца». Сличение текстов дает основание для выводов, что источником, которым пользовался П. В. Киреевский, был не английский оригинал, а французский перевод. В частности, сноска 24 имеется в «Revue des Deux Mondes», а в «The Foreign Quarterly Review» отсутствует.

X. Иностранка

Автограф — в ЦГАЛИ. Обращено к фрейлине Александре Осиповне Смирновой-Россет (1809–1882), ум и привлекательность которой снискали ей популярность в кругу петербургских литераторов. «Из женщин особенно нас очаровала и красотою, и умом девица Россет», — свидетельствовал А. И. Кошелев (цит. по: Хомяков А. С. Полн. собр. соч. М., 1900. Т. 8. С. 125). Белинский резко отрицательно отозвался об этом стихотворении. «Мы понимаем, — писал он, — что человек может любить женщину и в то же время не хотеть любить ее; но в таком случае мы хотим видеть в нем живое страдание от этой борьбы рассудка с чувством, головы с сердцем: только тогда его положение может быть предметом поэтического воспроизведенья, а иначе оно — прихоть головы, ложь, годная только для сатиры, для эпиграммы; досмотрите же, как рассудителен, как благоразумен, как спокоен наш поэт… Где же тут истина чувства, истина поэзии? Тут нет ничего похожего на чувство и поэзию» (Белинский В. Г. Полн. собр. соч. М. 1955. Т. 8. С. 467).

XI. Ей же

Автограф — в ЦГАЛИ. Обращено, как и предыдущее, к А. О. Смирновой-Россет.

XII. Критика

а) Обозрение русской литературы за 1831 год (Продолжение)

О второй части статьи И. В. Киреевского Баратынский писал ему; «Разбор „Наложницы” для меня — истинная услуга. Жаль, что у нас мало пишут, особенно хорошего, а то бы ты себе сделал имя своими эстетическими критиками. Ты меня понял совершенно, вошел в душу поэта, схватил поэзию, которая мне мечтается, когда я пишу. Твоя фраза: переносит нас в атмосферу музыкальную и мечтательно просторную заставила меня встрепенуться от радости, ибо это-то самое достоинство я подозревал в себе в минуты авторского самолюбия, но выражал его хуже. Не могу не верить твоей искренности: нет поэзии без убеждения, а твоя фраза принадлежит поэту. Нимало не сержусь за то, что ты порицаешь род, мною избранный» (Баратынский. С. 515). Слова, так понравившиеся Баратынскому, дали Надеждину повод для насмешки (см.: Молва. 1832. Ч. 3, № И. С. 44).

b) О Бальзаке

Оригинал — Deschamps E. M. de Balzac // Revue des Deux Mondes. 1831. T. 4. P. 313–322. Фамилия переводчика неизвестна.

XIII. Смесь

a) Письмо из Парижа

Автор — Л. И. Тургенев, познакомившийся с Киреевским в Москве и отметивший в дневниковой записи от 19 октября 1831 г., что они «окрестили в шампанском „Европейца”». «А. И. Тургенев передал И. В. Киреевскому несколько старых записей, который тот для возбуждения читательского интереса обозначил 1 и 2 января 1832 г., что не соответствовало действительности, так как А. И. Тургенев жил в это время не в Париже, а в Москве. Но «„Письмо из Парижа” было напечатано анонимно, что дало возможность И. В. Киреевскому прибегнуть к подобной «редакторской вольности» (Гиллельсон М. И. А. И. Тургенев и его литературное наследство // Тургенев А. И. Хроника русского. Дневники (1825–1826 гг.) М.: Л., 1964. С. 468, 469). Сотрудничеством А. И. Тургенева в «Европейце» Киреевский был, очевидно, обязан Жуковскому, который содействовал их сближению и которому он 3 октября 1831 г. писал: «Я не кончу этого письма, не поблагодарив Вас за Тургенева. Он показывает мне такое участие, которое я сам заслужить еще не мог и, следовательно, за которое я должен благодарить Вас» (ГБЛ. Ф. 104. Жуковского. II.VIII № 4 Л. 7, 7 об.).

b. Письмо из Берлина

Оригинал — «Morgenblatt fur gebildete Stände». 1832. N 9, 10 11, 12 Januar). Фамилия переводчика неизвестна.

c) Русские альманахи на 1832 год

d) Антикритика

Автор — Е. А. Баратынский. Статья написана в ноябре 1831 г. в ответ на статью Н. И. Надеждина (см.: Телескоп. 1831. Ч. 3, № 10. С. 228–239). Ознакомившись с ней, Баратынский писал Киреевскому: «Я прочел критику Надеждина. Не знаю, буду ли отвечать на нее и что отвечать? Он во всем со мной согласен, только укоряет меня в том, что я будто полагаю, что изящество не нужно изящной литературе; между тем как я очень ясно сказал, что не говорю о прекрасном, потому что буду понят немногими. Критика эта меня порадовала; она мне показала, что я вполне достигнул своей цели: опроверг убедительно для всех общий предрассудок, и что всякий, несколько мыслящий читатель, видя, что нельзя искать нравственности литературных произведений ни в выборе предмета, ни в поучениях, ни в том, ни в этом, заключит вместе со мною, что должно искать ее только в истине или прекрасном, которое не что иное, как высочайшая истина. Хорош бы я был, ежели б я говорил языком Надеждина. Из тысячи его подписчиков вряд ли найдется один, который что-нибудь бы понял из этой страницы, в которой он хочет объяснить прекрасное. А что всего забавнее, это то, что перевод ее находится именно в предисловии, которое он критикует. Ежели буду отвечать, то потому только, что мне совестно перед тобою, заставив тебя отыскивать и посылать журнал» (Баратынский. С. 507). Киреевский в недошедшем до нас письме высказал какие-то замечания по поводу «Антикритики», на что Баратынский ответил: «Спасибо тебе за дельную критику. В конце моего ответа Надеждину я очень некстати разговорился… „Недостаток логики” замени — „недостатком обдуманности”, и ежели еще какое-нибудь выражение покажется тебе жестким, препоручаю тебе его смягчить» (Там же. С. 510). Пушкин сдержанно отозвался об «Антикритике». «Статья Баратынского, — писал он, — хороша, но слишком тонка и растянута» (Пушкин. Т. 15. С. 9).