Веда Корнилова - Перстень Сварга

• Название: Перстень Сварга
• Автор: Веда Корнилова
• Жанр: Фэнтези

---

Ага, как же, всегда… Внезапно Олее вспомнилось, как она, будучи замужем, терпела выходки дочерей Серио, и несколько раз с трудом преодолела желание взять если не плеть, то обычный ремень, и как следует отходить капризных девчонок, причем так, чтоб они надолго запомнили, что нельзя безнаказанно издеваться над людьми. Только вот тогда Олея гнала от себя подобные мысли: страшно представить, как повел бы себя Серио, узнав, что она сотворила подобное.

Наверное, именно оттого Олея просто-таки заставила себя забыть о своем умении владеть плеткой. Почему? Просто боялась, что в один далеко не прекрасный момент не сдержится, и всыплет скверным девчонкам по-полной. Несколько раз желание разобраться с нахалками было столь сильным, что оно даже испугало молодую женщину. Вот именно потому, что эти мысли нет-нет, да и приходили ей в голову - вот потому Олея запретила себе вспоминать то, чему когда-то училась, и даже более того - не хотела даже думать о добром дядюшке Генаре - опасалась, что однажды она сорвется, и натворит глупостей. Вполне могло случиться такое, что, помимо воли, ее руки начнут действовать раньше разума…

И вот сейчас произошло именно это. Прислушиваясь к себе, женщина чувствовала удивительный душевный подъем, словно внезапно получила дорогой подарок, или же нашла ту вещь, которую долго и безуспешно искала. Оказывается, за все эти годы, что она не прикасалась к плети, не забылось ничего, в памяти все так же оставались уроки дядюшки Генара. Даже более того: это чувство придало Олее не только уверенности в себе, но и какое-то ощущение счастья, будто она вырвалась, наконец, из душащих ее рамок и жестких ограничений.

- Сколько вам было лет, когда дядюшка начал заниматься с вами?

- Иваяну - двенадцать, а мне не исполнилось и восьми. А умер дядюшка (пусть земля ему будет пухом) когда мне исполнилось пятнадцать.

- Неплохой срок для обучения. Только вот мне непонятно одно… - продолжал Бел. - Раз ты так хорошо владеешь плеткой, то отчего тебя так легко смогли поймать еще там, дома, в Руславии? И удрать бы ты от нас могла раньше, еще до того, как мы покинули родину…

Почему? На этот вопрос ответить сложно, и очень просто: Олея к тому времени, за несколько лет своей жизни с Серио, настолько попала под жесткое влияние мужа, и так прониклась его мнением о своей никчемности и ненужности, а заодно и так привыкла подлаживаться под его раздражительный характер, что почти полностью потеряла себя, как личность. Под влиянием сильного и властного характера мужа добрая и мягкая Олея оказалась если не раздавленной, то полностью лишенной права решать хоть что-то самостоятельно, без оглядки на супруга, и без его милостивого разрешения на то или иное действие. Муж полностью подчинил Олею себе, и, (как те же мужчины в отряде) внушил ей, что она безнадежно глупа и раздражает всех одним только своим присутствием. Ей даже не приходило в голову, что она может хоть что-то сделать без позволения мужа, а свою жизнь до замужества Олея старалась вообще не вспоминать. Что же касается обучения у дядюшки Генара, то его, можно сказать, в ее жизни никогда и не было… За несколько лет семейной жизни Серио сумел сделать все, что молодая женщина превратилась в существо, почти полностью подчиняющееся мужу, и иного от нее Серио никак не ожидал. Недаром первая же попытка Олеи взбунтоваться, отказаться выполнить просьбу мужа, привела к тому, что Серио выгнал ее из своей жизни.

В результате вместо прежней веселой девушки, любящей жизнь, появилась женщина, чуть ли не полностью сломленная, не имеющая ни силы, ни собственной воли, и не решающаяся сделать хоть что-то без чужого соизволения. Ведь будь она прежней Олеей, то еще тогда, в лесу, выломала бы первый же попавшийся прут, и так отходила б своих преследователей, что запомнили этот урок на всю жизнь. Вместо этого она неслась невесть куда, сломя голову, не решаясь поднять руку на мужчину, и не видя ничего вокруг от страха, заполонившего ее душу. Такое впечатление, что она никогда не проходила обучение у дядюшки Генара…

Да и потом, когда она пыталась бежать, и Бел задержал ее в конюшне… Она могла бы легко смести его со своего пути хоть вожжами, хоть веревкой, но ей даже в голову не пришло совершить что-то подобное. Почему? Наверное, это было въевшееся за годы ее замужества понятие: с мужчинами спорить нельзя, а не то это вызовет очередное недовольство ее мужа. Пусть Серио уже не было с ней, но правила, вдолбленные в ее голову за несколько лет их совместной жизни, все еще крепко держали ее… Наверное, она и в самом деле слабохарактерная дура!

А все же, как вышло так, что она во всем шла навстречу мужу, причем до такой степени, что едва не потеряла себя? Ответ прост: боялась. Чего? Ну, вначале у нее было два умерших жениха, дурная слава и то, что она невольно попала в число невест, чей дом уважаемые свахи обходили стороной. Все подруги замужем, а она все еще нет, и никакого хорошего жениха все еще нет…

Наверное, еще и оттого она так отчаянно держалась за Серио, что тот избавил ее от ярлыка "плохой невесты", сравнял с другими девушками. Серио был для нее чем-то вроде спасательного круга, чудесным избавлением от злословия, да и парень он видный… Вот она и влюбилась в него с каким-то отчаянным чувством, до дрожи боялась потерять, и оттого во всем шла мужу на уступки. Да, верно, во всей основе ее поведения во время замужества был страх остаться без Серио. Она, можно сказать, полностью растворилась в муже, только вот он все одно ее оставил… В общем, ее послушное и раболепное поведение в браке ни к чему хорошему не привело.

Вместо этого получилось другое: на очень долгое время Олея заставила себя забыть о многом, только вот добрый дядя Генар и тут оказался прав - вышло так, что именно его учеба пригодилась племяннице в самый нужный момент.

Теперь Олея стала понимать, что означает выражение - потерять себя. Наверное, ей нужно было получить хорошую встряску, очутиться в невесть каких краях, посмотреть на свою прошлую жизнь как бы со стороны, чтоб в ней вновь проснулась та уверенная в себе девушка, которой она была когда-то, и отныне не желающая быть той тряпкой, о которую когда-то вытирал ноги не только муж, но и его дочки. Так что на вопрос Бела она смогла ответить лишь одно:

- Сама не знаю… Так получилось…

Мужчина лишь покосился в ее сторону, но ничего не сказал. Кажется, он понял если не все, то очень многое. Вместо этого он спросил ее о другом, отрывая от печальных воспоминаний:

- Ты заметно прихрамываешь… Нога здорово болит?

Нога?.. Надо же, как она задумалась - даже забыла о своей больной ноге. И без того ныли раны, оставленные зубами и когтями речных вампиров, так еще и это падение с лошади… Возможно, ударилась она не очень сильно, но, тем не менее, вполне ощутимо.

- Побаливает немного…

- Постой, я твои раны осмотрю - остановился Бел.

- Еще чего! - возмутилась Олея. Единственное, что ей еще не хватало, так это демонстрировать мужчине ногу, на которую сейчас, без сомнения, и смотреть-то страшно!

- Хватит дурака валять! - а голос мужчины может быть весьма жестким. - Думаешь, мне больше нечем заняться, кроме как любоваться на твою ногу, которая сейчас явно не блещет красотой? Дорога впереди долгая, нам еще идти и идти, а это значит, что мы, прежде всего, должны быть в состоянии передвигаться, а не ползти. Так что присядь на тот камень и покажи мне свои ранения.

- Да пожалуйста! - Олея бухнулась на плоский камень, прогретый солнцем, и задрала штанину брюк. - Смотри, но не думаю, что увиденное доставит тебе удовольствие!

По лицу Бела, осматривающего ее ногу, ничего прочесть было невозможно, и Олея, решившись, все же скосила глаза на свои раны. Ох, лучше бы она этого не делала! Верно говорят - если не видишь, то и на душе спокойнее. Иннасин-Оббо был прав: прошло не так много времени, но раны уже выглядят страшновато. Мало того, что нога была багрово-красной после падения с лошади, так еще и воспалились раны, нанесенные зубами и когтями речных вампиров. Сами ранки от укусов были небольшими, но вот следы от когтей выглядели просто страшно. Наверное, грязь попала…Ведь речной вампир не просто кусает и пьет кровь - при укусе он еще и глубоко запускает свои когти в тело жертвы, чтоб в это время его никто не смог отодрать. Ну а когда вампира все же выдергиваешь из тела жертвы, то его когти все одно оставляют глубокие царапины… Все это уже заметно припухло, и по краям ранок начали появляться первые полоски гноя. Пока они узкие, но что-то будет завтра?!

- Покажи вторую ногу… - почти что приказал Бел, и женщина без слов подняла и вторую штанину. Ой, и там вид немногим лучше - сплошные синяки… - Н-да, хорошо ты упала. Просто поразительно, что ничего себе не сломала. Богов надо благодарить за подобную милость…

- А то я не знаю! Может, еще что скажешь? - Олея пыталась говорить беззаботно, но голос предательски дрожал. - Ты не находишь, что внешне моя нога после укусов вампира - это кошмар!