Иван Панькин - Начало одной жизни

• Название: Начало одной жизни
• Автор: Иван Панькин
• Жанр: Русская классическая проза

---

"Не рехнулся ли дедушка?" - подумал я.

Когда он окончил разговор, я спросил его:

- Дедушка, что ты сейчас делал?

- А ты что, не слышал, что ли? Разговаривал.

- С кем же через эту дудку можно разговаривать?

- Хе! - усмехнулся дедушка. - Через эту трубку и ящик с кем угодно можно разговаривать.

- А с бабушкой можно?

- Да хоть и с дедушкой.

- Дедушка Прохор, дозволь мне поговорить, - попросил я.

- Нельзя, нельзя, Ванятка, начальство заругает, - сказал он и отодвинул меня подальше от стола.

А мне так хотелось поговорить! А как поговоришь, ежели дедушка Прохор не разрешает...

Но вот посидел дед на своем ободранном пружинном стуле, да и направился к дверям. Только не к наружным, а к тем, за которыми сидят разные начальники с тонкими и толстыми книгами.

- Ты смотри ничего не трогай на столе, - предупредил он меня.

- Не, дедуся, я ничего не трону.

Только дедушка Прохор за собой прикрыл дверь, я бросился к ящику, но не успел взяться за трубку, как тотчас же за своей спиной услышал предупреждение какого-то мужчины:

- Мальчик, нельзя телефон трогать!

Но к чудесному ящику меня тянуло, как магнитом.

Однажды, придя в контору и дождавшись, когда дедушка Прохор по каким-то делам покинул свое место, я вытащил из кармана ножик и отрезал шнур, которым ящичек был привязан к стене. Когда отрезал, меня чем-то стукнуло, я очень испугался, схватил ящичек и побежал в свой двор. Забежав в козий сарайчик, я поставил ящичек на кормушку, повертел ручку, как делал дедушка Прохор, потом взял трубку и стал говорить:

- Бабушка, бабушка, возьми меня отсюда, хозяйка совсем забила меня, не дает никакой жизни, а от крика ее ребенка хоть лезь на стену. И еще меня совсем заели вши, я сказал хозяйке об этом, а она говорит - это хорошо, вши заводятся к деньгам. Ей-то, конечно, хорошо. Она с базара деньги целыми пачками таскает, а мне так нет никакого терпения.

О пропаже телефона тут же хватились и стали, конечно, искать меня, а когда нашли и отлупцевали, то мне уж телефон был не нужен: я бабушке высказал все, что хотел.

Наутро настроение у меня было хорошее: я был уверен, что сегодня за мной должны приехать из Чумаева.

После того как часы пробили восемь раз, по нашей двери кто-то забарабанил. У меня от радости забилось сердце.

"Наконец-то приехали!" - подумал я и бросился открывать дверь. В комнату вошла Манька, компаньонка тети Домны по торговым делам.

- Лупастая дома? - спросила она.

- Дома.

- У тебя на плечах голова есть или нет? -прямо с ходу накинулась она на мою хозяйку. - Мало того, что ты себя посадила в калошу, и нас потянула туда же!

- Что такое, что такое? - затараторила тетя Домна.

- Не знаешь, что такое? Так я тебе скажу. Куда девала наши общие деньги?

- Как - куда? Израсходовала на требуху.

- Ах, израсходовала! Вот теперь продай-ка свою требуху.

- Что ж такого, и продам.

- Покупатели и не смотрят на наш товар.

В избу влетела еще одна компаньонка с мужем.

- Крах! Крах пришел нам, бабыньки. В казенные магазины навезли столько мяса, что не сбыть нам теперь требуху! - завопила она с порога.

- Да, - промычал ее муж, - кажется, конец пришел.

После этого хозяйка с большой проворностью стала сбывать свой товар. Хотя и теперь, как в былые дни, тетя Домна приходила домой с деньгами, но она уже хвастливо не шелестела ими. Однажды, придя домой, она, со злостью бросив на стол червонцы, сказала:

- Все.

- Все, - повторила за ней ее компаньонка Манька, - остался только один чанок с требухой, который стоит у тебя в сенцах. Но от нее так смердит, наверное, придется выбросить. А может быть, кому-нибудь и тухлая требуха нужна? - вдруг оживилась Манька. - А что ж ты думаешь, может, кто возьмет.

- Ты что, с ума сошла? - закричала на нее моя хозяйка. Кто будет есть тухлую требуху? Я ее сегодня же выброшу. Из-за нее соседи начинают скандалить. Чего доброго, еще оштрафует милиция.

Но тетя Домна не выбросила требуху. Выпроводив Маньку, она вместе со мной выбрала все из чанка, погрузила на тележку и покатила ее, только не в сторону свалки, а в центр города. Любоваться городом у меня не было времени, потому что тетя Домна очень торопилась.

- Скорее, скорее, а то еще увидят эти ведьмы! - Так она называла своих компаньонок.

Наконец мы вкатили тележку во двор какого-то дома с большим куполом.

- Где тут находится самый главный зверовод? - спросила тетя Домна человека, одетого в какой-то чудной зеленый костюм, обшитый золотыми лентами.

- Какой зверовод? - переспросил тот. - Дрессировщик, что ли?

- Вот-вот, он самый.

Человек провел нас в помещение и указал на коренастого мужчину со строгим продолговатым лицом и прямым носом. Мужчина, не обращая на нас внимания, возился возле клеток и кого-то ругал.

- Работника, что ли, своего ругаешь? - участливо спросила тетя Домна.

- Бессовестный человек, а не работник! - сказал дрессировщик. - Ушел и не соизволил покормить зверей... - Он повернулся к нам, но, увидев незнакомых людей, спросил: - Вы кто? Что вам тут нужно?

Последние слова он сказал так резко, что тетя Домна струсила даже.

- Да я... да мы... - залепетала она.

- Я спрашиваю, что вам нужно?

- Я торговка, - наконец сказала тетя Домна, - самая честная торговка. Кого угодно на базаре спросите, обо мне все так скажут.

- Ну, и что же?

- Мясца для ваших зверюшек привезла, хочу побаловать их мясочком. - И ни с того ни с сего тетя Домна залилась смехом. - Хи-хи-хи-хи! - как немазаное колесо пряхи, заверещала она.

- Пока для зверей мясо не требуется, - сказал дрессировщик.

- Да как же, милый, ведь теперь... - У тети Домны чуть не сорвалось с языка "не выбрасывать же", но она вовремя*поправилась и сказала: - Не увозить же домой.

Дрессировщик ее уже не слушал, он занялся чисткой клеток.

А тетя Домна стояла возле него и, как надоедливая пуха, жужжала:

- Возьми уж, милый, возьми, дорогой, я тебе по дешевке отдам.

Дрессировщику надоело ее жужжание, он отбросил кочережку, которой выгребал из клеток опилки, сказал:

- Хорошо. Где твое мясо?

- А вот, вот здесь.

Дрессировщик, подойдя к нашей тележке, спросил:

- Что это за гниль привезла сюда?

- Какая тут гниль? - оправдывалась тетя Домна. - Требуха с малым душком, и я ведь за нее не тыщу прошу, а всего четыре целковых, если немного прибавишь, в придачу могу дать тебе помощника, - указывая на меня, сказала она. - Хороший парень, обижаться не будешь.

- А что это за парнишка?

- Да нянька. Безродный он.

- А душу свою, случаем, не продаешь?

- Душа-то, милый мой, покедова еще себе нужна.

- А нянька, наверное, стала не нужна?

- Эх, до нянек ли теперь! Такая жизнь настала, что сама-то не могу придумать, чем буду кормиться.

Не знаю, от тети Домниного ли товара, или от ее слов дрессировщик плюнул и сказал:

- На вот тебе пять рублей и убирайся отсюда, не порть тут воздух. А парнишку я, пожалуй, возьму.

Тетя Домна даже перекрестилась: ей как с неба упали пять целковых. Оттолкнув меня от тележки, она повернула к воротам.

В ЦИРКЕ

ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО

Когда бородатый неуклюжий сторож закрыл ворота за тетей Домной, я очень обрадовался: наконец-то избавился от ее побоев и ее крикливого ребенка! Но моя радость сменилась тревогой, когда я посмотрел на незнакомый дом с крышей, похожей на опрокинутый котел, и моего нового хозяина с серыми колючими глазами.

"Что это за дом? Что делают в нем? Не мыловарня ли?"

После того как я познакомился с русскими, тетя Домна не раз говорила мне:

"Если будешь бегать по соседям, отдам тебя собачникам, пусть отвезут на мыловарню".

Вот, наверное, она и привела меня сюда...

"Надо бежать, - подумал я, - сейчас же догнать тетю Домну и побожиться, что больше никогда не буду ходить по соседям".

Только было я направился к выходу, как до моего слуха донесся голос дрессировщика:

- Ну-ка, молодой человек, подойди сюда поближе. Что ж ты боишься, я же тебя не съем. Ну вот. Как тебя зовут-то?

- Ваняткой.

- Хорошее имя. Ты долго жил у этой женщины?

- О! Долго.

- А как к ней попал?

- Дядя Гордей из деревни привез. Сказал, что в комиссарское заведение устроит, а сам у нее оставил.

- А что с родителями твоими случилось, умерли, что ли?

- Убили их.

- За что же?

- А разве я знаю?

- Кто же был твой отец?

- Не знаю, бабушка говорила, что он комиссарил.

- Понятно. А ты что из себя, как из бутылки, выталкиваешь слова, ты не русский, что ли?

- Эрзянский.

- Вот как. А скажи, Ваня, ты свою фамилию знаешь?

- Знаю - Остужев, а по-уличному нас зовут Паньками, дедушку нашего Панькой звать.

- А фамилия Строганов тебе нравится?

- Нравится.

- Это фамилия одного артиста. Хочешь, я тебе его покажу?

- Хочу.

Дрессировщик подводит меня к щиту, на котором нарисован в точности такой же человек, как он сам. Только на плакате человек одет по-чудному: на нем длинный пиджак с двумя хвостами, на шее бантик, какие девочки привязывают любимым кошкам, а штаны у него узкие-узкие - если бы этот человек присел, то они сейчас же лопнули бы.