Джеймс Джексон - Кровавые скалы

• Название: Кровавые скалы
• Автор: Джеймс Джексон
• Издательство: АСТ, Астрель, ВКТ
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-056607-5, 978-5-271-34399-5, 978-5-226-03921-8

1565 год.

Рыцари ордена госпитальеров, укрепившиеся на острове Мальта, пытаются противостоять многотысячным силам турок, посланных султаном Сулейманом Великолепным.

Пока им это удается, мечтам султана о господстве в Средиземноморье не суждено сбыться.

Но Сулейман хитер, жесток и упрям, он намерен стереть из памяти людей даже само название рыцарского ордена.

Так начинается история осады Мальты — и история отчаянно смелого англичанина Кристиана Гарди, волей случая оказавшегося среди осажденных госпитальеров.

Защитники острова считают Кристиана чужим — но, возможно, именно ему придется переломить ход войны…

---

— Благослови тебя Бог, Кристиан, — пробормотал слова благодарности один из раненых солдат.

— Отдыхай, друг мой. Нынче утром силы тебе еще пригодятся.

— Не сомневайся, я унесу с собой в могилу не меньше дюжины сарацин.

— Оставь пустую похвальбу. Земля усеяна плодами твоего труда.

— А воздух пропитан ими. — Солдат громко рассмеялся. — Дыши глубже, Кристиан. Вдыхай запах гниющих турок. Божественный аромат.

— Мы совершили стоящее дело.

— Мы совершили подвиг стойкости. Мы столь долго противостояли беспощадным язычникам, что об этом будут помнить через сотню и даже через пять сотен лет.

— Если об этом будут помнить в серале Константинополя, то мы уже добились настоящего триумфа. Султана назовут Сулейманом Бесславным.

— Я бы назвал его еще кое-как.

Они тихо беседовали, поминая павших друзей, героические деяния, и говорили о грядущем часе. Сент-Эльмо стал их домом и могилой, местом, где обитали знакомые и уже привычные ужасы.

Протянув руку, солдат сжал ладонь Гарди:

— Благодарю тебя, Кристиан. Ты первым вступал в бой и был храбрее всех.

— Меня окружало воинство.

— Воинство теперь стало горсткой, а горстка обратится в пыль.

— Даже пыль способна ослепить турок. Сегодня мы отправили на тот свет почти две тысячи сарацин.

— Завтра перебьем не меньше.

— Побереги свой гнев, солдат. Мы вместе устремимся к райским вратам.

Гарди двинулся дальше, продолжая свой неспешный методичный обход, который напоминал своего рода паломничество, став последней возможностью прикоснуться к здешним камням, пройти по окровавленной земле, где пали собратья. Изредка над головой посвистывали мушкетные пули. Кристиан восхищался упорством вражеских стрелков и уже привык к ним. Оставались считанные часы, прежде чем завершатся сборы и начнется финальное наступление.

— Кристиан, пора.

Капеллан Пьер Виньерон знаком позвал его за собой в часовню, дверной проем которой озарялся мерцанием свечей. Гарди последовал за ним. Здесь уже не осталось ничего святого. Запах смерти был так же силен внутри, как и снаружи, вдоль стен лежали умирающие, а пол отсырел от крови. Солдаты снимали иконы и гобелены, поднимали плиты пола, чтобы схоронить реликвии и драгоценные сокровища веры. Часть последнего обряда. Воины по очереди целовали икону Девы Марии.

Гарди присоединился к рыцарям и принялся разбивать алтарь и перетаскивать мебель во двор. Ни одному турку не добыть этот трофей. Враги найдут лишь кучу пепла и станут проклинать судьбу за то, что пришлось заплатить столь высокую цену за клочок пустоши, населенный трупами.

— Надеюсь, Господь простит нам осквернение святынь, — произнес проходивший мимо португальский рыцарь с рулоном гобеленов на плече.

— Мы защищали Его Церковь. Он отпустит нам любой грех.

— И все же тяжко наблюдать, как уничтожаются реликвии.

— Приободрись. Мы выхватили их из лап врага.

— Меня самого скоро схватят.

Когда все предметы перенесли, а костер был разложен, рыцари поднесли факел и, едва огонь вспыхнул и запылал, отошли назад. Все стояли молча, задумчиво глядя на дымящее пламя и размышляя о смерти. Наступил особый момент: они достигли некой точки равновесия между жизнью земной и загробной, между смертью и забвением. Им уже не суждено собраться вновь. Сначала раздался одинокий голос, чистый и громкий на фоне ревущего пламени. Затем вступили другие голоса, мелодия гимна нарастала, постепенно превращаясь в громозвучную песнь мужества, оглушительный торжественный хор. Ударил колокол часовни. Он отсчитывал время, извещая ночь и всех, кто слушал, о том, что защитники Сент-Эльмо остались невозмутимы и предстали перед Господом.

Маленький Люка стоял на крепостном валу и каждый раз содрогался от далекого набата. Он видел огонь — последний проблеск жизни и тепла в Сент-Эльмо. Там был его друг, сеньор Гарди, его наставник и защитник, которого он предал, не сдержав обещания и позволив леди Марии сгинуть в той злополучной поездке в форт. Он не мог простить себя. Подобный поступок не достоин человека чести. Теперь уж слишком поздно латать дыры, слишком поздно просить прощения, слишком поздно подыскивать верные прощальные слова, сдерживая детские слезы гнева.

Казалось, огонь затухал, словно остывающее сердце крепости. Люка сжал кулаки и опустил голову. Он хотел стать храбрым воином, достойным ордена, своих земляков и английского наемника, которого любил больше жизни, как родного брата и отца. Подошел Юбер и заботливо положил руку на детские плечи. Вместе они наблюдали, становясь очевидцами и молча отдавая дань памяти.

Глава 9

— Я пришел умереть.

— Здесь самое место, малыш.

Хромавший часовой, казалось, вовсе не удивился возникшему из темноты мальчику. Он повидал достаточно безумия, чтобы уже не задумываться о поступках других. Полуголый, изможденный и вымокший до нитки, Люка вплавь преодолел расстояние от Сент-Анджело. Чтобы добраться сюда, достичь окутанного ночью форта, он скрывался от бродивших повсюду турецких дозорных, полз мимо залегших в засаде аркебузиров, карабкался по крутой каменистой тропе. Таков был его долг. Быть может, рассудок его помутился, но здесь и сейчас всем было плевать.

— Проходи. Но ты не будешь благодарен Господу и самому себе за такую честь.

На мгновение Люка почувствовал, как подгибаются ноги, а желудок и горло свело судорогой от зловония. Кругом царили смерть и нечистоты. Он смотрел на них, стоял среди них и вдыхал их запах. К такому Люка не был готов. В сером свете сумерек хромали, тащились, волоча ноги, люди, пристраивались в проломах и помогали друг другу добраться до брешей, где собирались умереть. Каждый за себя и за орден. Удерживаясь на стоявших в ряд стульях, под прикрытием самодельной баррикады изогнутые фигуры раненых рыцарей низко склонились над своим оружием. Никто не ждал пощады и не мог избавить себя от заключительной схватки. Люка озирался вокруг, напуганный и погруженный в этот ночной кошмар наяву.

— Бери, если хочешь сражаться.

Мальчик взял всунутую ему в руки тяжелую пику и принялся дальше наблюдать за картиной, частью которой уже стал. Столь непривычно было так быстро оказаться в числе воинов.

— Люка!

Человек говорил голосом Кристиана Гарди, но обликом на англичанина не походил. Лицо его покрывали синяки и царапины, нос был сломан, а от уха до подбородка щеку пересекал длинный шрам. Пропитанный кровью бинт огибал лоб.

— Вы ли это, сеньор?

— Если мне не изменяет память.

Гарди наклонился и заключил Люку в объятия, мальчик крепко прижался к нему, зарывшись лицом в его плечо.

— Неважное время для встречи, Люка, — заговорил наконец Гарди.

— Но подходящее для сражения, сеньор.

Кристиан присел и заглянул в глаза мальчику.

— Возвращайся. Тебе не выдержать этой бойни.

— Я всегда готов, сеньор. Когда мы впервые повстречались, я убил из пращи одного сарацина. Что стоит убить еще одного?

— Смерть постигнет нас обоих. Ты молод. Доживи отпущенный тебе срок, насладись Божьими дарами.

— Бог даровал мне вашу дружбу и возможность сражаться.

— Нет никакой возможности. Схватки не будет. Враги поджарят тебя на вертеле ради забавы.

— Ради забавы я убью их.

— Ты говоришь о нашей дружбе. Если ты ее уважаешь, вернись.

— Я не вправе, сеньор. Леди Мария мертва.

Они обменялись взглядами, боль сожаления и утраты отразилась в безмолвии.

— Как?

— Шлюпка не вернулась из Сент-Эльмо. Враги атаковали их во время переправы.

— Я не знал, — глухо произнес Кристиан, а взор его затуманился. — Тем более ты должен уйти, Люка. Я не хочу умирать, зная, что потерял и тебя.

— Вы меня не потеряли. Я рядом с вами, сеньор. В Биргу мне делать нечего. Даже мавр покинул меня.

— Мавр?

— Его обвинили в предательстве, поджоге порохового склада и смерти восьми солдат.

— Клевета.

— Благодаря которой его заковали в кандалы и заточили в подземелье Сент-Анджело.

— Какое безрассудство!

— Вы хотите, чтобы я ушел туда, где правит безрассудство, сеньор?

Ни один довод не мог убедить его, ни один мотив не сумел бы повлиять. Гарди внимательно посмотрел на мальчика, стараясь заметить хоть один признак слабости, страха или дрогнувшей решимости. Ничего подобного он не увидел. Кристиан не мог осуждать Люку, не стал бы порицать столь малую глупость, когда вокруг царило сущее безумие.

Кристиан стащил с крыши укрытия пустой дерюжный мешок и, ножом придав ему форму, отдал мальчику.

— Голым сражаться невозможно.

Люка тут же натянул мешок на себя.

— Я буду свиреп, как лев, сеньор.

— Лев без доспехов и кольчуги. Останешься позади, вне досягаемости аркебуз и ятаганов. Не вступай в бой и не нападай напрямик. Атакуй издали и быстро перемещайся.