Андрей Островский - Напряжение

• Название: Напряжение
• Автор: Андрей Островский
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1981

Работа оперативников милиции и чекистов в блокированном Ленинграде в годы войны — таково содержание заглавной повести книги. Кроме того, в нее входят ранее опубликованные повести «Звонкий месяц апрель», «Ночь не скроет» и «Твоих друзей легион».

---

Стали форточку исследовать. Ничего особенного. Заглянули в угол, за дверь. Присмотрелся к полу — вижу след, еле заметный и маленький, от ботинка размера 33 или 34. Проверяю. Детей в квартире нет. Значит, мальчишка залез, а потом двери открыл. У них часто ребята такие операции производят, а потому форточниками называются.

Осматриваю переднюю и вижу — торчит под подоконником гвоздь, а на ржавой шляпке клочок материи застрял. Вот тут я в тупик встал. Материя темно-коричневая, кашемир. Понял, в чем дело? Где тебе, холостяку. Из кашемира рубашки делают? Никогда. Штаны? Все равно, что трусики из бархата. Значит, здесь побывал не форточник, а форточница. То-то и оно. Девчонок я, по правде говоря, не встречал в такой роли. Это меня и смутило.

На всякий случай проверяю: вдруг за гвоздь зацепился кто-нибудь из хозяев? Нет, из кашемира они нарядов не шьют. А домработница? И у нее нет такого платья.

Кстати. Во всех квартирах, где происходили ограбления, подобные этим, были домработницы. Чепуха, скажешь, мелочь? Случайное совпадение? Странным мне показалось такое совпадение.

Прикинул, что может быть общего у всех домработниц? И знаешь что? Молодость. Одна дивчина из деревни приехала, другая поучилась в школе, бросила и тоже в няньки пошла…

Вызываю, спрашиваю одну: «Мальчики-то, Вера, чай, ухаживают за тобой?» Краснеет слегка и глазками постреливает. «А вам, мол, на что?» Принимаю бравый вид: «Да если никто не ухаживает, сам начну…» Смеется. Слово за слово, выуживаю, что был у нее паренек, Колей звали. Ходил неделю, другую, а потом исчез, примерно дней за десять до грабежа. Расспросил, кто он такой, каков из себя, как одет…

За другой тоже ухаживал молодец. Но только Вася. Описала она мне его — больно уж он на Колю похож. Уж не близнецы ли? С третьей поговорил. Ба! Ее Леша как две капли воды похож на Васю и Колю. Трое близнецов! Кто же такой Коля-Вася-Леша? Где он ходит, как теперь зовется? Если первая ничуть не жалела о своем Коле, который ее покинул, то последняя, видно, к нему привязалась. Понял я, что парень не только на разведку ходит, но и к женскому полу неравнодушен. И умеет с ним обращаться.

Допытываюсь: «Где же теперь твой Леша, к кому ушел?» Плачет. Слезы платком утирает, но не говорит. Почудилось мне, будто знает, где он. Снова пробую спросить. Тогда она мне истерику закатывает: «На что он мне сдался, зараза?! Пусть со своей Дунькой гуляет! Тут-то я и узнаю, что за Дунька. Оказывается, тоже домработница, у инженера. Кто-то из подруг видел его с Дунькой, ну и передал, конечно.

А дальше уже проще стало. С Дуняшей познакомились, а заодно и с превратившимся в Петра Колей-Лешей… Так, между прочим. Поговорили с инженером. И как вечер — к нему в гости. Вчера вечером последний раз чай у него пили.

Сейчас они все у нас. Глава этой «корпорации» — рецидивист по фамилии Рыкалов. Между прочим, старый мой приятель. Года три-четыре назад вот так же с ним возился. Полгода на свободе побыл. Представляешь, человеку 44 года. Вид упитанного сердобольного дядюшки. Лицо интеллигента, занимающегося умственным трудом днями и ночами. Под глазами мешки. Держится самоуверенно и даже нахально. Именует себя Семеном Кондратьевичем. Кличек не признает. Кодекс знает, как старый юрист, сам подсказывает, по какой статье его обвинять надо. Это — профессионал, вор-домушник. Он этим делом еще до революции занимался. Оружия не носит, чтобы не впасть в грех. Поймают его с ножом или револьвером — будут судить за бандитизм, а за это — 20 лет минимум. Нет расчета.

Раньше он всегда «работал» один, с наводчиком. А потом взял себе подручного, с которым иногда выходил на «охоту». Этот подручный — Котя-Коток, как они его называют, — личность совершенно бесцветная. Этакий фертик. По-моему, лентяй страшный и ко всему дурак.

Наводчик их — тот самый Коля-Петя… — парень интересный, статный. Прозвище у него Козырь, потому что он, дескать, очень удачлив во всех делах.

В их «бригаде» есть еще дама — Галина, по кличке Красавка. Ее дело сбывать краденое, обслуживать воров, хозяйничать и так далее, вроде начпрода. Недурна собой, любит мальчиков. В общем, такая, какой ей и положено быть.

Больше всего меня поразила (хотя, должен тебе заметить, нас редко что поражает) девочка Марина, которую взяли вместе с этой шайкой. Это и была та самая форточница. Совсем ребенок. Худая, выросшая из своего кашемирового платья, бледненькая. На лице печаль, если можно так сказать, застарелая, въевшаяся. Жалко мне стало девчонку. Хотелось потрепать по плечу, что-то сказать хорошее. А что? «Не грусти, в камере не так холодно?!» Сидеть-то ей придется, и не только сидеть…

Эх, дети, дети! Больно смотреть на них, когда они к нам попадают. Иногда это уже совсем не дети, а маленькие взрослые. Ребячьего у них ничего не осталось. Знают то, что им не положено в их возрасте, на мир смотрят глазами прожженного циника. Это страшно, Игорь, пожалуй, самое ужасное в нашей работе. Профессионалов-бандитов, взломщиков, воров я не жалею, какими бы людьми они ни были (я это говорю потому, что среди них попадаются иногда на редкость одаренные).

Дети — другое дело. Из ребенка, подростка можно вылепить такого человека, какого ты пожелаешь. Даже если он уже тронут пороками. Но я смотрю на излечение их как на необходимость второй, что ли, категории. Самое главное — не допускать порчи детей, не давать улице поглощать их. То есть заняться профилактикой. А вот здесь-то мы еще и хромаем.

Ребенок чертовски деятелен по природе, пожалуй, деятельнее взрослого. Смотрю я на своих пацанов и поражаюсь: все-то время они с чем-то возятся, что-то строгают, пилят, рубят… Они и в лапту поиграют во дворе, и почитают, и подерутся, и в кино улизнуть успеют, и переделают еще массу всяческих дел. Но нужен за ними глаз да глаз. Несмотря даже на то, что Серафима у меня дома (а она, как ты знаешь, мать неплохая), конфликты с управдомом — не редкость. Можешь себе представить, что происходит, когда нет этого глаза!

А ведь сплошь да рядом именно его-то не бывает. Занятость населения колоссальная. И вот ребенок всю свою энергию начинает транжирить на улице: катается на трамвайной «колбасе», шатается по базарам.

Отсюда понятно, с чего надо начинать профилактику. Дома художественного воспитания детей (ДХВД, как у нас называют) — вот по сути дела все, что есть пока. Это хорошо, но однобоко и, главное, мало. Больше, больше, скорее и скорее надо открывать бесплатные кружки, уголки, дома, стадионы для всех ребят. Чтобы там было все — не только рояль и пение, но и техника, и гимнастика, и кино, и стрельба из винтовки… Почему так лениво мы разворачиваемся? Дети растут быстро, а мы чего-то ожидаем. Вот о чем тебе, корреспонденту, стоит подумать. Может быть, напишешь статью со временем. Материал подобрать я тебе смогу богатый. И факты, и цифры, и показания, если потребуются. Учти еще одно обстоятельство. Какие убытки несет наше государство от взрослого лодыря, пьяницы и тому подобных продуктов улицы? Не считал? А не мешало бы.

Ну ладно. Пора заканчивать. Верю, что напишешь мне. От Симы привет. Володька все спрашивает о тебе, — видно, ты ему нравишься. Сергей — тот занят авиамоделизмом. Ему ни до кого нет дела. Пиши, друг.

Жму руку Павел.

Павел Евгеньевич Быков — Тимофею Васильевичу Бакееву

Ленинград, 28 апреля 1933 года

Г р - н у  Б а к е е в у  Т.  В.

Ваше письмо управление милиции получило. Сообщаю Вам, что Гречанова Марина Никитична, 1919 г. рождения, арестована за соучастие в краже и находится в заключении. Ее дело, наряду с другими, по окончании следствия передается в суд.

Начальник 2-й бригады Уголовного розыска

П. Быков.

Павел Евгеньевич Быков — Игорю Константиновичу Рудникову

Ленинград, 9 июня 1933 года

Здравствуй, дружище! Послание твое с бездной впечатлений получил и читал, как всегда, с большим удовольствием. Ты, я вижу, по-прежнему не унываешь, — годы тебя не берут. Так и надо, нам стареть раньше времени нельзя, успеется…

У меня же, Константиныч, не все ладно на работе. Трясли меня тут изрядно, но сейчас, кажется, улеглось. Я и сам не подозревал, что юная форточница, которая так заинтриговала тебя и историю которой ты просишь не утаивать, займет в моей жизни место большее, нежели можно было предполагать.

Случай довольно банальный. Отец погиб в гражданку. Мать только что умерла. Девочка осталась как перст, если не считать дяди, живущего в другом городе и испугавшегося взять на себя обузу воспитания ребенка. Как водится, денежные затруднения, потом случайное знакомство с воровкой, которой понадобилась комната для притона.

Запутать неискушенного человека, а ребенка тем паче, ничего не стоит. Некоторая сумма денег взаймы раз, другой — и он в сетях. Плата за долг — помещение и требование молчать. Джентльменский, так сказать, договор. Но этого мало. Чтобы девочка окончательно стала «своей», ее берут в «дело». И — все. Любой будет бояться ответа за совершенное, а следовательно — не продаст.