Кирилл Шелестов - Побег

• Название: Побег
• Автор: Кирилл Шелестов
• Издательство: «Захаров»
• Жанр: Детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-8159-0854-3

Являясь самостоятельным произведением, новая книга Кирилла Шелестова продолжает историю, начавшуюся в романе «Укротитель кроликов», увлекая читателя стремительными поворотами сюжета, живописностью знакомых образов и все тем же убийственным сарказмом. В отличие от предыдущих романов — «Укротитель кроликов», «Пасьянс на красной масти», «Жажда смерти» — действие перемещается в Москву и на авансцену выходят новые, но хорошо знакомые нам из новейшей истории России персонажи. Автор в очередной раз заставляет поверить: честь, любовь, преданность, просто человеческое отношение друг к другу прорастают даже сквозь бетон нашей сегодняшней жизни «по понятиям». И оставляют надежду...

---

— Так все же, что ты думаешь? Я имею в виду по поводу лета?

— Ты об отдыхе, что ли? — я никак не мог взять в толк, куда он клонит.

— Какой там отдых! Я о выборах президента!

На секунду я подумал, что он меня разыгрывает. Но, судя по выражению его черных глаз, эта абстрактная для меня проблема являлась для него первостепенной.

— Я об этом вообще не думаю, — ответил я честно. — Готов отдать свой голос тому, кто в нем больше всех нуждается.

— Как ты можешь проявлять такое равнодушие! — возмутился он. — Ведь от этого зависит будущее страны! Твое будущее.

— Скорее уж, твое. Я же не работаю в администрации президента. Мое будущее гораздо больше зависит от того, выпустят ли Храповицкого.

— Хорошо, — сдался он. — Тогда отвечай, состоятся, по-твоему, выборы или нет?

— Кто же их запретит?

— Как это, кто? Борис Николаевич, например. Наш надежный гарант демократических свобод.

— Зачем ему так поступать?

— А зачем ему идти на заведомо проигранные выборы? Рейтинг у него такой, что в лупу не разглядишь. А если победят коммунисты, ты сам понимаешь, что ожидает его, да и всех остальных.

— И как же он их отменит?

— Да это проще простого! Оснований сколько угодно. Что-то вдруг взорвется в самом центре Москвы и унесет драгоценные человеческие жизни. Или произойдет стихийное бедствие, что тоже неприятно. Допустим, извержение вулкана в Петербурге или наводнение в Горном Алтае. Может и вовсе случиться нечто страшное. Например, на президента будет совершено покушение. Борис Николаевич, конечно, чудом избежит гибели, но кто-то все равно пострадает. Например, Чубайс, которому оторвет ногу. Можно даже две. Да. И тут раскроется страшный заговор, имеющий целью свержение законной власти. Спасая демократию, придется срочно вводить режим чрезвычайного положения. На неопределенное время.

— Ты опять дурачишься? Это нереально.

— В России? Да запросто! Раз плюнуть. Тащи сюда Чубайса, я ему и сам ногу оторву! Только держи его крепче, а то убежит. Между нами говоря, все это давно бы уже провернули, просто никак не могут прийти к согласию по поводу дележа новых властных полномочий. А тут еще проклятый Запад требует продолжения либеральных реформ, пугает экономической блокадой и прекращением кредитов. Страшно, конечно. Особенно без кредитов. Как прикажешь увеличивать благосостояние правящих кругов, если не растаскивать кредиты? Поэтому мой свободомыслящий руководитель Юрий Мефоди-евич Калошин склоняется к честным, открытым выборам под полным нашим контролем. А вот узколобый Коржаков и прочие силовики настаивают на отмене. Пусть, дескать, Америка усохнет, куда они все денутся без нашей нефти и газа? А своровать мы и без них найдем, где. Знаем, дескать, места. В общем, единого мнения нет. Борис Николаевич колеблется. Все с утра до вечера спорят до хрипоты. А ты еще спрашиваешь, почему я опаздываю!

— Это как-то связано? Выборы и твое опоздание?

— Конечно! Еще как! Я же переживаю. Порой ухожу в тягостные раздумья и теряю счет времени.

Официант появился с огромным порезанным арбузом. Артурчик попробовал и скривился.

— Какая гадость! — воскликнул он с чувством. — Совсем не сладкий. Второй день на диете, а сил уже больше нет. Предчувствую, что закончу эту пытку, пожирая сегодня ночью гату под одеялом. Ты ел когда-нибудь гату? Неужели нет? Ты с ума сошел! Я, кстати, не смогу назначить тебе прием у моего руководителя.

— Ты закончишь раньше, чем наступит ночь, — мрачно пообещал я. — И без всякой гаты.

— Ну что ты сразу обижаешься! Я же не сказал, что встреча отменяется. Я всего лишь предупредил, что не смогу назначить прием. Это разные вещи. Для приема я должен буду объяснить руководителю, по какому вопросу я направляю тебя к нему и зачем я так поступаю, а я и сам понятия не имею. Поэтому я сделаю лучше. Ты увидишься с ним в непринужденной дружеской обстановке, ненавязчиво вступишь в беседу и обо всем договоришься. Ну, признай, что я неплохо придумал!

— И где же это случится? — подозрительно осведомился я.

— Сегодня «Интеллектуальные системы» празднуют свой юбилей. Им исполняется три года.

— Что за «Интеллектуальные системы»?

— Ты не слышал про «Интеллектуальные системы»? — поразился Артурчик. — И ты еще ругаешь меня за опоздание? Да если бы я знал, что ты так к ним относишься, я бы вообще не приехал. Это же Гарик Саркисян! Ему всего тридцать два года, а он уже один из самых богатых людей в стране. Журнал «Форбс» читаешь? Там про него раз в месяц пишут. Банк «Интеллект», знаешь? Это его собственность. Магазины «Мир мебели» видел? Тоже его. Да он много чем занимается, очень известный человек. Там будут все!

— Все армяне? — спросил я. — Или для русских в программе предусмотрен благотворительный обед?

— Ну почему, когда речь заходит об армянах, сразу начинаются оскорбительные националистические выпады?! — в притворном отчаянии вздохнул Артурчик. — Что плохого тебе лично сделали армяне? Ты знаешь, какую важную роль играют армяне в экономике России?

— Догадываюсь, судя по тому, что творится с нашей экономикой.

— Ну вот опять! А в экономике США они играют еще большую роль, и она процветает! Мой руководитель там, между прочим, тоже будет. Вот он в отличие от тебя к армянам относится без всякого предубеждения.

— Признайся, это ты его туда загнал каким-нибудь обманом. Чтобы придать армянской вечеринке государственный размах. Наверное, наплел Калошину что-нибудь с три короба.

— Какой ты недобрый человек, — защищался Артурчик. — Накануне президентских выборов нам очень важна поддержка большого бизнеса, поэтому мой руководитель счел возможным посетить это важное деловое мероприятие международного масштаба. Справку, конечно, готовил я, не отрицаю. Но я отразил там только правду. Держи, вот приглашение. Торжество будет проходить в доме приемов министерства иностранных дел.

— Приглашение на твое имя, на два лица, — заметил я, крутя открытку в руках. — Может быть, пойдем вместе? Как армяне к армянам. Заодно ты бы меня и представил Калошину. А то как я там до него доберусь?

— К сожалению, я не могу, — ответил Артурчик со скорбным видом. — И рад бы провести вечер в компании доброжелательного человека без расовых предрассудков, но сегодня у меня исключительно важное поручение.

Я посмотрел ему в глаза.

— Ты не хочешь появляться там вместе со мной? — спросил я напрямую.

Он отвел глаза.

— Дорогой друг, ты, пожалуйста, не сердись, но я не думаю, что это хорошая идея, — промямлил он. — Видишь ли, ты ведешь себя, как бы это помягче выразиться, не очень стандартно, что ли...

— Что ты имеешь в виду?

— Ты все-таки рассердился, да? Я всего лишь хотел сказать, что ты держишься не как все. То есть, конечно же, это не преступление. Это даже правильно — вести себя свободно, как хочется. Гордо так. Но, — он вздохнул, — где-нибудь на Западе. Или в Америке. Вот там я бы только с тобой и появлялся. А у нас нельзя выделяться из толпы. Это воспринимается как вызов. И окружающим обидно, и неприлично.

— И что же я сделал обидного для окружающих?!

— Ну, например, ты взял и прыгнул в речку. Никто не прыгнул, а ты прыгнул. Наплевал людям в душу. Зачем?

— Я хотел спасти тонущую женщину! Ведь ты же меня и подбил! Ты сам собирался прыгнуть!

— Собирался, — признал он и нехотя откусил еще арбуза. — Но не прыгнул. В этом вся разница. Потому что никто не прыгал. В последнюю минуту я осознал, что поступаю неприлично. И исправился.

— Неприлично спасать женщину?!

— Ну да. А что ты так удивляешься? Если все кинутся спасать женщин, кто будет спасать Родину? В конце концов, эта дама сама виновата. Она проявила полное неуважение к коллективу, захотела выделиться. Все пели песню плохо, и Борис Николаевич тоже пел плохо. Значит, так и следовало поступать. А ей, видите ли, понадобилось петь хорошо. Зачем? Это эгоизм! Мало этого. Вопреки всякой субординации, буквально отпихивая локтями других, более заслуженных людей, она заняла место подле президента. Чужое, заметь, место. И ее настигло заслуженное возмездие. И так рано или поздно происходит с каждым, кто, оторвавшись от народа, избирает подобную линию поведения. А я совсем не хочу, чтобы меня настигало заслуженное возмездие. А незаслуженное возмездие — тем более! — он сделал паузу и прибавил уже другим, более будничным тоном: — Кстати, она бы все равно не утонула. Ей бы не позволили. Согласись, это настоящее хамство — взять да и утонуть на официальном мероприятии, на глазах у самого президента. Испортить людям праздник. Борис Николаевич расстроился бы. Терроризм. Там же, между прочим, была охрана. Вот пусть бы они и прыгали. Это их работа — предотвращать подобные диверсии.

Слушая его болтовню, я еще раз заглянул в приглашение.