Алина Пуаро - Ships Life, или «Океаны нам по щиколотку!»

• Название: Ships Life, или «Океаны нам по щиколотку!»
• Автор: Алина Пуаро
• Жанр: Современные любовные романы

Вы когда-нибудь были на круизном лайнере? А хотели бы? А если вам всего 25 и вы вдруг оказываетесь на огромном белом корабле, ходящем по всем уголкам Европы? Молодо-зелено, все в новинку, сплошные приключения, все впопыхах и всем здорово весело.

Читайте, плачьте и смейтесь вместе с героями — каждый день новый порт, новая страна, новые встречи и новые расставанья. Попробуйте-ка не сойти с ума! А хуже всего — то, что все описанное произошло на самом деле…

---

— Господи, как же он уже достал! Девочки, да дайте же ему кто-нибудь. Ему просто необходимо кого-то трахнуть.

— Иначе он затрахает нас.

— Морально.

— Do it for the team! — резюмировала с жаром Алина и девчонки дружно заржали.

— Кого отдадим на заклание?

— Жертвоприношение, блин…

Даже перерыву сорок пять минут вместо часа уже никто не возмущался — просто не было сил. Они спустились на третий дек, быстро перекусили, и снова нужно было приниматься за работу. Времени хватило только поесть и ничего больше. После брейка все вернулось на круги своя. За исключением того, что Грант так и остался спать в каюте Алины и Тамары. Когда первая по привычке широко распахнула дверь, то застыла на пороге. Она совершенно забыла то, что произошло этой ночью. Девушка знаками показала Томке, что у них гости. Подруга не выдержала и прыснула со смеху, зажимая рот рукой. Алина осторожно притворила дверь и растерянно посмотрела на нее:

— Слушай, и что делать будем?

Тома покачала головой:

— А что, ты всерьез думаешь, он у нас решил навечно поселиться?

Тут уже и Алина не выдержала, и расхохоталась. Подошла Наташка, пряча сигарету за спиной:

— Открывай быстрей, я курю.

В коридорах было строжайше запрещено находиться с едой, напитками ил сигаретами. Если кто-то из секьюрити бы заметил, дело грозило увольнением.

Алина схватила ее за плечи и живо развернула в обратную сторону:

— Курить будем у вас. Шагай, а то еще на секьюрити нарвемся. Пулей!

— А у вас то что?

— А у нас занято.

Наташа даже развернулась на ходу:

— Да ладно? Как так занято?

— Только не вставай на проходе. Я случайно переспала с Грантом.

Разумеется, подруга сделала прямо противоположенное и встала, как вкопанная:

— С каким Грантом? — сделала она большие глаза.

Алина смущенно развела руками:

— Ну с тем, который с аккапеллы новой.

Карие глаза, подведенные фиолетовыми тенями, распахнулись еще больше, их обладательница сурово взмахнула ресницами:

— Да ты что? А чего молчишь, блин?

— Я не молчу, я забыла, что он у меня в каюте спит. То есть я думала, что он уже проснулся и ушел… и вообще.

— Ну, мать ты даешь. Ты забыла, что с ним переспала? Ну и как?

Девчонки наконец-то ввалились в каюту, но там уже пускала колечки дыма Наташкина руммейт, и дискуссию пришлось свернуть. Ленке они почему-то все не слишком доверяли. Только что посвященная в дело подруга прямо раздувалась от любопытства и возмущенно пыхтела, пока они поднимались назад на восьмой дек. И все закрутилось по новой.

— Это не она, — покачала головой Алина, и Наташка мрачно скривилась. — Там цветочки другие. А тут вообще вишенки. Иди меняй.

— Эта нормальная? Положи обратно. — командовала Ленка над горой упаковочной бумаги. На очереди стояли все демаджи, которые точно так же надо было отделить от целых, зарегистрировать и убрать с глаз долой. Все это предназначалось на отправку в Майями, чему весь департмент гифт-шопа был несказанно рад. Русские сувениры уже так намозолили глаза, что казалось, скоро будут сниться им в кошмарных снах. Наташа подошла к Ленке и замерла на месте. Последний сувенир оставался в руках, а коробка была заклеена тремя полосками скотча, отлепить который не было никакой возможности:

— Блин!

— Что?

— Так они запаковали уже все.

— Блин! — выругалась и Ленка, вслед за подругой и растерянно почесала затылок. — Ну, не распаковывать же коробку из-за одной хреновины?

— Может разбить ее и в демаджи?

— Угу, мне уже все равно.

— Наташ, сходи. — заканючила Алина. — я вся завалена этой гадостью.

Под гадостью в этот раз подразумевались расписные лаковые шкатулки, каждая стоимостью минимум двести долларов, а некоторые несколько тысяч.

— Кто сказал, что это не она? Самая, что ни на есть она. — триумфально заявила Наташа, появляясь в дверях локера с другой найденной матрешкой в руках, заново обретшей обе свои половины. — слушай, а где Оливия?

— Она в четвертом локере.

— Ясно, дай мне вон ту жопу, пожалуйста. Ну, все это последняя. Давай записываем это и все.

— Ты хочешь сказать все с матрешками. — скептически закивала Ленка. — У нас еще куклы и шкатулки, шали, какие-то идиотские украшения и …

— Шали давно запакованы, надписаны и убраны. — возмутилась Алина. — или вы думаете, я тут загорала, пока вы работали?

— Я уже ничего не думаю. У меня мозг атрофировался. Кстати, эта не та жопа, это еврейская жопа. — задумчиво протянула Ленка, разглядывая последний круглобокий русский сувенир.

Алина в прострации воззрилась на нее.

— То бишь от той матрешки с еврейской картинкой. Ну, что непонятного? — разозлилась она, — Звезда там шестиконечная, как мне еще ее называть?

— А-а. — выражение Алининого лица без слов говорило, что она думает по этому поводу. — а я всегда думала, что матрешка — это исконно русский предмет искусства. Слушай, может, завтра закончим это? Я уже не могу больше

— А не поцелуешь меня в задницу? — вежливо поинтересовалась украинка. — Я тут еще и завтра сидеть не собираюсь. Давай хотя бы с этим закончим.

— Поехали. — вздохнула Алина.

Теперь оставалось только записать все номера, к чему они и приступили.

— Передай это. Три шесть один пять восемь. Спасибо, восемь семь пять четыре один. Осторожно, три шесть восемь пять два четыре.

— И двадцать восемь.

— Почему двадцать восемь? Разбитое? А-а.

Со стороны, наверное, такой диалог выглядел, по меньшей мере, странно, но две девчонки, сидевшие на полу в куче матрешек, пасхальных яиц, расписных шкатулок, шалей, понимали друг друга с полуслова. Ленка упаковывала, опротивевшие за целый день, матрешки в огромную картонную коробку, а Алина записывала номера, которые ей называли.

— Интересно, кто ее потащит? — меланхолически бросила она, ожидая, пока подруга отыщет следующий номер.

— Знаешь, мне все равно. Три шесть один восемь пять. Все! Пошли девкам помогать.

— Мать моя женщина… — застонала девушка, поднимаясь. — когда все это кончится?

— На следующей неделе.

Алина послала ей убийственный взгляд. Намного больше бы ее устроил ответ, что конечная проверка будет завтра утром. Она вышла в коридор, пока Ленка отряхивалась от упаковочной ленты и обрывков скотча.

Тамара с Наташей тем временем обсуждали, как бы сбегать поесть так, чтобы начальство не засекло.

— Сихорс один. — Томка кинула в большую коробку другую, — маленькую, с морским коньком на этикетке. Она считала пресс-папье. — а может просто сбегать сэндвич взять и тут его съесть? Две морских звезды.

— Ага, а как его возьмешь? Восемь, девять, десять, двенадцать. Ты мне лучше другое скажи…

— Руками. Чего непонятного? Отпрашиваешься в туалет и быстренько до месса. После десяти идет одиннадцать.

— Ну, да и на Шона там напороться. Я две сосчитала сразу.

— А-а. Я так не могу. Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать. Я иначе собьюсь.

— Еще три хорса запиши. Я что-то спросить хотела.

— И еще пять. А что?

— Теперь уже не помню.

— Совсем уже мозги работать перестали. — тут, наконец, рыжеволосая красавица заметила Алину с Ленкой в дверях.

— Мы вниз — Оливии помогать.

— Двадцать пять, двадцать шесть. — кивнула девушка, снова углубившись в подсчет.

— Пошли уже. — махнула рукой Лена. — скоро мы вообще разучимся нормально разговаривать.

У Оливии на четвертом этаже дела шли не лучше.

— Открываешь коробку, чекаешь, сравниваешь с тем, что нарисовано, если не совпадает, то пишешь скунамбер, который на этих сумках наляпан.

— На этой вот не наляпан. — недовольно нахмурилась Алина. Ей уже надоело быть милой и во всем находить положительные стороны.

— Наляпан. Его только разглядеть надо. — Оливия уже собаку на этом съела.

— Тьфу, черт.

— Именно.

— А еще что осталось?

— Хмм, кроме тех кошмарных косметичек?

— Ну?

— Еще это сумасшествие за десять долларов.

— И что?

— А то, что сегодня мы его считать не можем. Нам его продавать, а потом…

— А потом полночи считать еще.

— Нет уж. — Алина решительно отказалась. — На фиг. Давайте его все продадим.

— Ага. Вы берете одну кошмарную сумку и три еще страшнее получаете в подарок.

— Те, которые колбасой воняют? — поинтересовалась Оливия.

— Ага. Протухшей. Надо же такую солому вонючую найти, наверное, специально искали.

Тут в комнату заглянула рыжеволосая голова. Четыре пары глаз, принадлежащих Алине и Лене, воззрились на нее в ожидании. Никому не хотелось заново открывать гигантскую коробку, заново переписывать четыре листа номеров и запаковывать это все назад. И все ради одной дурацкой матрешки, про которую все забыли. Проще было сделать вид, что ее вообще не существовало в природе.