Джон Бердетт - Бангкок - темная зона

• Название: Бангкок - темная зона
• Автор: Джон Бердетт
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Триллер
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-072868-8; 978-5-271-37237-7

Бангкок. Город-мечта. Город-западня…

Тропический рай, негласно считающийся мировой столицей проституции и наркоторговли.

В Бангкоке можно ВСЕ. Плати — и к твоим услугам окажутся люди, готовые выполнить самую грязную фантазию, самый извращенный каприз.

Но… кто заплатил за видео, на котором снято реальное убийство самой дорогой «ночной бабочки» Таиланда?

Настоящая смерть стоит БОЛЬШИХ ДЕНЕГ. Значит, заказчик должен быть богат. Может быть, и слишком богат, чтобы ответить за содеянное?

Но детектив Сончай, бывший уличный бандит, а ныне крутой коп, не привык сдаваться. Зло должно быть НАКАЗАНО!

---

— Сходи в интернет-кафе, проверь, там он еще или нет. Если там, попроси прийти ко мне, когда ему будет удобно. Говори вежливо.

Лек пожал плечами. Не исключено, что не монах, а я вскоре окажусь в сумасшедшем доме.

Я наблюдал из окна рядом с моим столом, как Лек вышел из интернет-кафе и обеими руками закинул назад волосы. Через несколько минут он стоял рядом со мной. Один.

— Ну?

— Он сказал, что с удовольствием придет повидаться с тобой через час. А теперь собирается в храм немного помедитировать.

Я ощутил приступ раздражения, затем оно прошло. Вспомнил, что никто не бывает таким педантичным, как обманщик. К тому времени как он появился, я уже остыл, но опять закипел при виде его позы монаха в шаге от края нирваны. Пришлось взять себя в руки, чтобы отказаться от агрессивной техники допроса. Раз он носит монашеское одеяние, то, безусловно, получает удовольствие, когда перед ним пресмыкаются.

— Брат, извините, не знаю вашего монашеского имени.

Надо отдать должное, его невозмутимость казалась непробиваемой.

— Не имеет значения. По выражению вашего лица заметно: вы вообще не верите, что у меня может быть монашеское имя. Ведь так?

Снова взбешенный, я спросил:

— Скольким заповедям вы следуете?

— Детский вопрос, детектив. Вам отлично известно, что каждый монах должен следовать двумстам двадцати семи заповедям.

— Прошу прощения, — извинился я. — Сказал глупость. — Меня поразило, что он говорит на литературном тайском языке. Я ожидал встретить недалекого, неграмотного юношу с бедного Севера.

— Понимаю. Если я вел себя не как монах, вы решили, что я не могу быть монахом. Это называется приверженность стереотипам или, говоря проще, серость. Детектив, вы всегда ведете себя как детектив?

Изящество его ответа выбило у меня почву из-под ног, и я пролепетал:

— Для монаха вы проводите слишком много времени в интернет-кафе. Вы модернистский буддист?

Он ответил улыбкой, на грани покровительственной.

— Разумеется, нет. Модернизм — это в основном форма развлечений, притом искусственная. Модернизм не переносит катастроф в окружающей среде и перебоев с поставками нефти. Для него губительны даже атаки террористов. И он, конечно, несовместим с бедностью, в которой погрязли многие из нас. Один щелчок выключателя, и образы исчезают с экрана. Нас снова начинают мучить древние вопросы: кто я такой? Откуда взялся? Куда иду? Но если не обладать мудростью, эти вопросы отравляют. Смятение находит выход в фанатизме, что ведет к конфликтам. Стоит разразиться одной высокотехнологичной войне, и мы будем отброшены в каменный век. Это и есть связь между модернизмом и буддизмом. Иными словами, такой связи не существует, если не считать второе лекарством для первого. — Он неожиданно обаятельно улыбнулся. — С другой стороны, удобно скачивать из Интернета буддийские тексты, вместо того чтобы часами искать их в библиотеке. До недавнего времени я не представлял, насколько ограниченна Теравада.[25] Если бы мне сейчас предстояло посвящение в духовный сан, я бы предпочел Дарамсалу,[26] где живет далай-лама.

Я отодвинул стул назад — до меня стало доходить, что дело приобретает неожиданный, даже скандальный оборот. И с удивлением обнаружил, что загипнотизирован юным братом, чья личность мне казалась все более иллюзорной, чем больше он открывал рот. Неужели я принял его изощренность за обман только потому, что он оказался настолько продвинутым, что не заботился произвести на других впечатление? Может, ему на это наплевать? Таким и должен быть настоящий монах.

— Давайте пройдем в отдельную комнату, — предложил я. И уже в нашей крохотной комнате для допросов я спросил: — Вы больше недели следите за мной. Почему?

— Хотел рассказать о своей сестре. — Его участие и отчужденность могли быть и наигранными, и естественными.

— Располагаете информацией о ее смерти?

— Ничего подобного.

— В таком случае что привело вас ко мне?

— Это она располагает информацией, которой хотела бы с вами поделиться. Она приходит ко мне каждый вечер. Ее душа не спокойна.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы переварить его ошеломляющую криминалистическую новость.

— Но зачем вам потребовалось играть в эти игры? Почему не пришли ко мне как нормальный человек?

— Я не нормальный человек. Я монах.

— Или ваши слова имеют какое-то отношение вот к этому? — Я показал на его левое запястье, где белел короткий шрам — точная копия того, что я видел у Дамронг.

— Не то, что вы думаете, — улыбнулся он. — Юношеская глупость, не более того.

Я что-то покорно проворчал и со вздохом попросил:

— Расскажите все, что знаете.

— Не здесь. — Монах окинул взглядом помещение. — Предпочитаю на улице. Думаю, вы тоже. Я не ошибся?

Он вышел из здания первым, я — за ним, и мы оказались под ослепительным солнцем, среди никогда не утихающего делового шума. Я следовал на полшага позади, как требовала традиция. Мы держались рядом с человеком в соломенной шляпе, который катил тележку, полную веников, щеток и швабр, и я наклонял голову и подставлял монаху ухо, чтобы не упустить ни одного слова.

По словам брата, Дамронг была кем-то вроде женщины-архата, или буддийской святой. Когда он родился, его назвали Гамон, а имя Титанака он получил в монашестве. Он рос больным ребенком. Мать пристрастилась к наркотикам, и время от времени ею овладевали приступы беспричинного гнева. Отец был профессиональным преступником, и все его тело пестрело магическими наколками на древнем кхмерском языке. Когда Гамону исполнилось семь лет, отца не стало — местные полицейские совершили ритуальное убийство. И отец, и мать были кхмерами и бежали после того, как Никсон стал подвергать бомбардировкам восточную часть их страны и дестабилизировал там обстановку. Оба ребенка родились в лагере для беженцев по эту сторону тайской границы. Уважение монаха к сестре показалось мне безграничным.

— Без нее я бы погиб. Когда отец был жив, она принимала за меня все тумаки — не позволяла пальцем меня коснуться. Была такой горячей, что даже он ее побаивался. И от матери тоже спасала.

— Это она заплатила за ваше образование?

— Да. Полностью.

Мы встретились взглядами. Мое образование было финансировано из такого же источника. Я не удержался и спросил:

— Вы знали, откуда деньги?

— Сначала нет. Но по мере того как рос, не мог не узнать.

Его самообладание было отменным. Единственный раз под левым глазом дернулась щека, но я решил: оттого, что в этом месте зачесалось. Он даже не потер пальцем. С его точки зрения, душевные страдания не что иное, как обманчивое явление, подобно всему остальному в мире. И его удивляло, что он мне понравился. Этот человек понятия не имел, насколько меня привлекала монашеская жизнь. Подростком я провел год в лесном монастыре. Это был самый спокойный год в моей жизни. И самый простой.

Мы остановились на перекрестке пропустить грузовой мотороллер. Он до такой степени был увешан лотерейными билетами и красочными журналами, что не было видно водителя. Сидящий во мне полицейский сформулировал жестокий вопрос.

— Вы в курсе, насколько она была хороша в том деле, которым занималась?

Монах поборол дрожь.

— Конечно. Она была очень красива и обладала блестящим умом. Именно поэтому ей с шестнадцати лет удавалось оплачивать мое образование и продавать себя. Считала, что может дать мне шанс, которого у самой никогда не было. Я не такой способный. Думаю, родись она в другой стране или в другой среде, могла бы стать великим хирургом.

— Хирургом? Почему хирургом?

— У нее проявился природный дар врачевателя. А человеком она была совершенно бескорыстным. Выучила так много о питании и наркотиках, что смогла удержать мать — не позволила меня убить. — Монах дал себе волю и проглотил застрявший в горле ком. — Она была очень доброй.

— Как вы узнали о ее смерти?

Он пожал плечами.

— Она пришла ко мне во сне.

Поскольку монах давал мне информацию добровольно, я никак не мог его принуждать. Но тем не менее был заинтригован.

— Больше ничего не хотите сказать? Вы потратили столько усилий, чтобы связаться со мной.

— Хотел понять, насколько вы восприимчивы. И очень доволен, что нашел в вас такого сердечного человека.

В мой мозг впорхнула мысль, видимо, зародившаяся в его голове.

— Вы поняли, что она мертва, потому что она явилась к вам в образе духа? Но почему вы настолько уверены?

Монах повернулся ко мне с тем неуловимым изяществом, которое отличало все его движения.

— Я сказал достаточно. А пришел, чтобы наладить с вами контакт.

— И каким образом мы продолжим общение?

— Когда у меня будет новая информация, я найду способ о ней сообщить. Но не хотел бы разговаривать в полицейском участке. Если не возражаете, встретимся в местном храме. — При этих словах я испытал чувство потери, и у меня возник страх, что больше его не увижу.