Юрий Брайдер - Замок ужаса

• Название: Замок ужаса
• Автор: Юрий Брайдер
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991
• ISBN: 5-235-01897-4

Сборник фантастики, составленный по материалам очередного семинара ВТО МПФ при ИПО ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», проходившего в октябре 1990 года в Ирпени, под Киевом. В сборник включены также фантастические рассказы русского офицера Альфреда Хейдока, ранее не публиковавшиеся в нашей стране.

СОДЕРЖАНИЕ:

Юрий Брайдер, Николай Чадович. Мертвая вода

Елена Грушко. Хорги

Людмила Козинец. Черная Чаша

Людмила Козинец. Гадалка

Виталии Пищенко. Замок Ужаса

Николай Романецкий. Прозрение крота

Юрий Медведев. За гранью недосягаемых миров

Альфред Хейдок. Из книги «Звезды Маньчжурии»

Три осечки

Маньчжурская принцесса

Призрак Алексея Бельского

Миами

Храм снов

Песнь Валгунты

Шествие мертвых

На 1-й и 4-й страницах обложки: Бэт Эйвори (США) «В поисках приключений», «Рождение звезды»

---

От потрясения кругом шла голова.

Он стоял в прозрачной тени ранней благоуханной ночи. Луна — зеркало Хозяйки Вселенной — вспыхнула в вышине. И странно было… так странно! Млечный путь обозначился в небе, и Михаилу почудилось, что он узнает в нем свою лыжню. Да: ведь айноу так и думают, будто Млечный путь — это лыжня небесных обитателей. И зеркало Хозяйки Вселенной — Луна — тоже их сказания.

Айноу? Михаил покачал головою. Кто такие эти айноу? Он никогда не знал этого слова, никогда! Но почему-то оно почудилось родным, просто давно забытым.

И так играли, так переливались вокруг звуки… Шум тайги? Клекот дальней реки? Или голоса?

Да, голоса, голоса! Откуда-то снизу!

Михаил нагнулся. Наконец догадался отцепить мешавшие лыжи, скинул торбаза и толстые носки, окунул босые ноги в прохладную траву. Она повила его колени, словно молила: «Погоди! Подумай! Вспомни!»

О чем?

Внизу что-то шевелилось, будто какое-то существо пробивалось наружу из-под земли.

Темнело, темнело, но звездные костры светили все ярче, и Михаил рассмотрел, что, просекая корни деревьев, преградившие путь, из земли поднимаются… шляпки грибов.

Ну да! Мухоморы!

Ох и сильное же грибное племя… Чудилось, если на пути окажется валун, они раздробят и его!

Он смотрел, смотрел на этот стремительный рост грибов и втихомолку гордился собой, потому что эти айноу… да, айноу, о которых он пока почти ничего не знал, но почему-то думал о них с волнением, — так вот, они были уверены, что мухоморы не каждому показываются, хотя бы человеку и случалось не раз проходить мимо гриба, даже не всякому колдовству открываются, а тут вон — целый хоровод вокруг него, Михаила Невре…

Прямо под ногой что-то забилось нетерпеливо, он поспешно посторонился.

Вдруг оступился, схватился за дерево…

Казалось, молниеносный бледный свет ударил с небес, всколыхнул, взвихрил траву. Мухоморы распрямились. Михаил отпрянул.

Что с его глазами? Очумел он, что ли?! Да ведь это люди… женщины.

Просто они сидели в траве скорчившись, и притом так малы ростом, что трудно было разглядеть их в сумерках. И теперь вот они выпрямились, и взявшись за руки, пошли хороводом вокруг Михаила.

Какие они веселые! И какие у них чудные, сладостные голоса! Они что-то поют, какую-то песню на незнакомом языке.

Да что в нем незнакомого? Это ведь язык айноу — его, Михаила Невре, родная речь! Это родовая песнь о Нёнкири — о Нёнкири и оборотне исо!

И он сейчас тоже запоет с этими нежноликими красавицами, чьи рыжие косы вьются по ветру, а губы то и дело мимолетно приникают к его губам. Горькие, жаркие губы!

Айноу, правда, говорят, что девушки-мухоморы опасны. Закружат, собьют путника с пути, не выпустят из своего хоровода!

Опасность?.. Пусть! Разве кто-нибудь захочет, кто-нибудь сможет от них уйти? Да и если уйдешь, они увянут, умрут с горя.

Нет, Михаил Невре не уйдет.

Он кружился, кружился вместе с ними, кружился, отвечал на их поцелуи, пел… С языка срывались то слова, то дикий рык, в ушах звучали переклички птичьи, в глазах мерцали звезды… лица… звезды…

* * * Вторая легенда о Хорги

Когда это было? В давние, забытые ныне времена! Тогда, говорят, айноу не только на Островах-в-океане, но и по берегам Обимура жили. Правда ли это? Кто теперь знает! Столько лет миновало, что одна лишь песнь с тех пор осталась.

Жила тогда богатая и знатная семья Ареэток. Издавна так уважали эту семью соплеменники, что во всяком доме любого из Ареэток непременно сажали на почетное место — к очагу, где потеплее. Потому их и называли этим прозвищем, которое означает «глоток огня».

Была в этой семье дочка по имени Нёнкири — «драгоценность». И правда — красота ее сияла подобно редкостному камню «Лунный Свет». Многие юноши мечтали о Нёнкири, но она ни на кого и смотреть не хотела, так что оставалось им только песни о своей любви слагать да распевать их украдкой.

Нёнкири больше всего любила забираться на самую высокую сопку и в небо смотреть. Слышала она от старой старухи, шесть людских поколений прожившей, будто иногда небеса отверзаются — и тогда внимательный взор может разглядеть, как Сыны Неба разъезжают в своих облачных лодках. Очень хотелось Нёнкири хоть разочек увидеть Сына Неба, потому и обращала она взоры ввысь. Но удалось ей увидеть только лишь, как странными огненными полосами покрылись однажды небеса… В страхе кинулась Нёнкири домой!

Потом страх покинул ее, и она вновь стала приходить на сопку.

И вот как-то раз, в ясный осенний день, когда ветерок играл первой опавшей листвой, из которой потом рождаются бабочки — да и спят до весны, до тепла, Нёнкири по обыкновению стояла на сопке, вдруг набросился на нее какой-то чужой человек, опутал веревкой, взвалил на плечо — и утащил в тайгу…

Всю ночь шел он потайной тропой через леса и горы, пока не спустился по ложу узкой речки к морскому берегу. Здесь обитало его племя. Называлось оно Минтуцци и, услышав такое, Нёнкири едва не умерла со страху. Ведь этим словом айноу называют водяного бога, злобного и коварного!

А разглядев своего похитителя и вовсе уверилась Нёнкири, что сам водяной Минтуцци принял человеческий облик. Не зря же говорят: обладать чьим-то именем — значит, быть подобным этому существу. Пальцы похитителя были подобны копытам старого изюбра, он смердел хуже чем гнилая рыба! И вот этот-то урод вздумал сделать прекрасную Нёнкири из рода Ареэток своей женой.

Свадебный пир Минтуцци назначил через три дня, а пока запер девушку в своей хижине и вновь отправился в тайгу. По древнему обычаю непременно следует перед свадьбой убить исо-медведя, иначе или муж скоро умрет, или жена от него сбежит. Ведь всякий брак должны Верхние боги благословить, а чтоб благословлять, им знать об этом событии надо. Вот исо — а он, как всем известно, сын Верхнего бога, однажды сошедший на землю и за ослушание навечно одетый в звериную шерсть, — и должен отправиться на небеса, весть туда передать. Ну а чтобы смог он дорогу найти, надо его душу освободить, то есть — убить его.

Молилась Нёнкири Богу Владыке Гор, Нупурикоркамуй, чтобы увел он всех Никункамуй — Богов, живущих в Горах, то есть медведей, подальше, скрыл от глаз ужасного Минтуцци, чтобы никогда не нашел тот посланника и не смог свадьбу сыграть! Но, видимо, к Нупурикоркамуй в тот день слишком много молитв посылали, и жалобы бедной девушки до него не долетели. Услышала она наконец радостный шум за стенами и увидела сквозь узкое окошко торжествующего Минтуцци и его соплеменников, которые волокли опутанного сетью зверя.

Это был медведь… Увидав его, Нёнкири от изумления даже позабыла о своем страхе и злосчастье. Ведь медведь-то был белый! Сквозь кровь и грязь серебрилась его шерсть, словно снег звездной ночью.

Уж это, конечно, был подходящий посланник для Верхних богов. Поэтому Минтуцци назначил жертвоприношение и свадьбу на следующий день.

Он улегся отдыхать, велев женщинам, которые готовили угощение для пира, хорошенько присматривать за Нёнкири. Ну а исо был посажен в глубокую яму.

Бедная Нёнкири, думая о том, что ждет ее завтра, не могла слез осушить. Конечно, если б она решилась бежать, то коротконогие толстухи из племени Минтуцци не смогли бы нагнать ее. Но лежало у самых ворот гнилое-прегнилое бревно, а на бревне том висели полосами змеи, словно водоросли, которые сушат на солнце.

Они служили Минтуцци, и едва Нёнкири приближались к воротам, начинали устрашающе шипеть.

Горько жалела девушка, что не успела перенять у старой старухи, шесть людских жизней прожившей, волшебных ее сил, не овладела колдовскими чарами. Эх, если бы обернуться лисой! Закричать «нау, нау!», как кричат лисы, и убежать домой, а за собою воду обратить сушей, сушу — водой, чтобы сбить со следа погоню, утопить змей!.. Нет, ничего она не могла, только лишь слезы лить. Голос ее от плача в жужжание мухи превратился. И так-то устала Нёнкири, что прикорнула под стеной и уснула.

И снится Нёнкири, что бродила она по двору Минтуцци в поисках спасения, бродила — да и свалилась в ту самую яму, где исо держали! Зарычал, заревел на нее медведь, но Нёнкири не растерялась и, быстро распахнув халат, грудь обнажила. Известно: женщину медведь не тронет.

И правда — утишил исо рычание свое и молвил человеческим голосом:

— Кто ты, красавица? Дочь человека или Бога Гор Властелина сестра?

— Я дочь человека, но пленница здесь, как и ты, — отвечала Нёнкири.