Игорь Иртеньев - Точка ру

• Название: Точка ру
• Автор: Игорь Иртеньев
• Жанр: Поэзия
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9691-0290-3

Для этой книги Игорь Иртеньев отобрал стихи, который он сам считает лучшими из написанного за три последних года. Это, если угодно, его юбилейный творческий отчет перед читателем. Отчет не слишком длинный, но зато очень смешной. А местами очень грустный. А некоторыми местами просто трагичный, потому что Иртеньев, как всякий большой поэт, понимает больше, чем видит, а чувствует еще больше, чем понимает.

«Он, безусловно входящий в очень небольшое число лучших современных поэтов без всяких жанровых оговорок, потому и занимает в русской словесности особое место, что умеет то, чего не могут другие».

Петр Вайль

---

М. Кочеткову

На рассвете кличет кочет,
Что ж не спится дураку?
Что сказать народу хочет
Он своим ку-ка-ре-ку?

Что вставать пора настала —
В небе пурпурным плащом
Уж Аврора заблистала,
Схожа колером с борщом.

Всех достал ее глашатай,
Население в тоске,
Так и хочется лопатой
Дать уроду по башке.

Променять блаженства пору,
Что Морфеем нам дана,
На какую-то Аврору?
Да пошла бы она на …!

На хрена нам этот месседж,
Или, кто не понял, весть?
Мир такой, какой он есть уж,
Так чего из кожи лезть.

В нем подушка с одеялом
Во главе стоят угла,
Нет в нем места идеалам,
Кроме шведского стола.

Так записано от века,
Так и впредь тому идти,
Хоть пиши, хоть кукарекай,
Хоть по струнам колоти.

* * *

Мне для Алки ничего не жалко —
Кто бы там чего ни говорил.
Я недавно Алке зажигалку
За пятнадцать тысяч подарил.[2]
………………………………………..
На свои купил, на трудовые,
Те, что получил за этот стих.
Бабки, прямо скажем, – ломовые.
Алка, прямо скажем, стоит их.

1993

Мне для Алки ничего не жалко,
Типа ни бумаги, ни чернил.
Уж не я ли стих про зажигалку
Для нее когда-то сочинил.

Как мужчина самых честных правил,
Как примерный муж своей жены,
Я ее на всю страну прославил,
Да и за пределами страны.

Мир о ней узнал не понаслышке,
Ей самой так раскрутиться б хрен,
Чтоб из незаметной серой мышки
Разом превратиться в Анну Керн.

А теперь в застиранном халате
На меня орет она с утра,
Вот что мы имеем в результате
Нами причиненного добра.

А еще орет она на Верку,[3]
А еще на всех подряд орет.
…Кто имел жену-пенсионерку,
Тот меня, товарищи, поймет.

* * *

Ничего не жалко мне для Алки,
Как уже не раз я говорил,
Я недавно целых три мигалки
Ей на день рожденья подарил.

Сразу горизонты стали шире,
Сразу статус вырос у нее.
С первой – драит пол она в квартире,
Режет лук и кипятит белье.

Со второй – на службу Алка ходит,
(Как-никак служивый человек),
Где мигалкой шороху наводит
На своих задроченных коллег.

Третью в сокровенные мгновенья
Запускает, и тогда во мне
Вдруг такое возникает рвенье,
Что забыть приходится о сне.

Хоть расход мне предстоит немалый,
Но настолько я жену люблю,
Что еще четвертую, пожалуй,
Ей на всякий случай прикуплю.

Так что ничего не бойся, Алла,
Мы тебя в обиду не дадим,
Пусть свои снимают спецсигналы,
А твои покуда погодим.

К И. Х.

Зачем, Ирина Муцуовна,
Вы из политики ушли?
Я к Вам всегда дышал неровно,
Хотя и был от Вас вдали.

Всё в Вас поэта волновало,
Все вдохновляло бег пера —
От тонкого лица овала
До дивной линии бедра.

Я осыпал бы Вас цветами,
По выходным водил в кино,
Но Вы покинули татами
Вся в белом, в смысле, кимоно.

Без Вас иссякну я как лирик
И пересохну, как Арал.
Кто там остался? Клоун Жирик?
Грызлов – бесцветный чинодрал?

Мужлан Зюганов? В этом списке
Хромого партинвентаря
Никто не стоит ногтя Слиски,
Про Ваш уже не говоря.

…Ирина, этот мир уродлив,
Он, как рогожа, обветшал,
Лишь Ваш изящный иероглиф
Его отчасти украшал.

Я предложить готов Вам руку,
А если скажете Вы «нет»,
Пойду и сделаю сеппуку —
В руке не дрогнет пистолет.

* * *

А. Анпилову

Сидит он крутит самокруточки,
И называет всех «голубчики»,
И на лице его ни тучечки,
Одни лишь ямочки да лучики.

Давайте ж выпьем за Анпилова,
Такого славного и милого,
Такой он мягкий весь и плюшевый,
Не зря зовут его Андрюшею.

А звался б, скажем, он Василием
Или, не дай бог, Афанасием,
Уж мы бы с криками «гаси его!»
Давно бы нос ему расквасили.

С колами по двору б гонялися,
Потом, конечно, извинялися,
Потом крестами бы менялися,
Прости, мол, дядя, обозналися.

Жаль, что гульбы не ожидается
И мордобоя не получится,
Ведь люди, хоть и ошибаются,
Но на ошибках всё же учатся.

* * *

В. Жуку

Долго ль, друг любезный Вадик,
В просторечии Вадим,
Нам окучивать свой садик,
Знает лишь Господь один.

Он сидит себе на тучке,
Что-то в свой строчит гроссбух,
Но понять те закорючки
Наш не в силах глупый дух.

Что он там себе смекает,
Что имеет на уме,
Хоть убей, не намекает,
Вот и тычемся во тьме.

Были б мы другие люди б,
Посмышленей хоть чуть-чуть,
Мы б открыли Книгу судеб
И в ее проникли суть.

Только толку в этом фиг ли,
Не пойму я одного,
Ну открыли б, ну проникли,
Ну и что? Да ничего!

Пусть уж будет, как уж будет,
А как есть, пусть так и есть,
И не стоит в Книгу судеб
Без нужды нам, Вадик, лезть.

* * *

В. Шендеровичу

Когда б с тобой мы жили, Витя,
Не в средней нашей полосе,
А, предположим, на Таити,
Где круглый год танцуют все,

На диком океанском бреге,
Под пальмой лежа день-деньской,
Мы б предавались сладкой неге,
Глухой не мучаясь тоской.

Но мы с тобою не Гогены,
И ты не Поль, и я не Поль,
У нас другие, Витя, гены,
Ни переделывай их сколь.

Хоть мы об этом не просили,
Но присудил незрячий рок
Родиться нам с тобой в России,
Уж так уж вышло, Шендерок.

Она нас на руках носила
И согревала, как могла,
При этом гнула и косила,
Так, для порядка, не со зла.

Бывало, так порою вмажет,
Что окочурится любой,
Но если в бой она прикажет,
То я пойду. Но за тобой.

* * *

Севе Новгородцеву

В городе Лондоне Сева живет
Вот уж который год,
И все это время не устает
Севу слушать народ.

Севу, чьими устами сам
Рок с тобой говорит,
Что тридцать лет день в день по часам
Приходит на Wood-Lane street.

Так выпей, товарищ, и закуси,
И снова выпей до дна
За службу русскую ВВС —
Опасна она и трудна.

Я сам всю жизнь был нонконформист,
Чем близких своих доставал,
И когда все вокруг танцевали твист,
Я па-де-де танцевал.

Ты лети против ветра, мой гордый плевок,
Прямо в морду ко мне лети,
Ибо Запад есть Запад, но совок есть совок
И с места им не сойти.

И снова гремит на стогнах Москвы
Краснознаменный хор.
…Нет, все-таки правильно, Сева, вы
Свалили тогда за бугор.

* * *

В рамках акции «Поэзия в мобильном» обладатели сотовых телефонов могут закачать в них стихи своих любимых поэтов.

Вот юноша стоит дебильный,
Но не совсем пропащий он,
Поскольку у него мобильный
Лежит в кармане телефон.

И может он в одно мгновенье,
Чтоб жизнь счастливую начать,
В него мое стихотворенье —
Конкретно это – закачать.

И вот уже на место встала
Его отвисшая губа,
И расцвела, и заблистала
Его прокисшая судьба.

И мир, что прежде был противный,
Окутал яркий ореол,
И взгляд на вещи позитивный
Несчастный юноша обрел.

Он слюни больше не пускает,
Подсев отныне на хай-тек,
Он стройных девушек ласкает,
Он завсегдатай дискотек.

Здоровый, с психикой стабильной,
Дела у парня неплохи,
Не зря сегодня в свой мобильный
Он закачал мои стихи.

* * *

Господи, жизнь моя сира,
Ближних постыли рожи,
Пошли мне кусочек сыра!
Ну что тебе стоит, Боже?

Я не мечтаю о многом,
Молю тебя лишь о малом,
Пошарь по своим чертогам,
Его там небось навалом.

Чуть не сказала «до черта»,
То-то была бы лажа…
Пусть будет любого сорта,
Просроченный можно даже.

Пошли же мне хоть какого,
Гурманствовать тут негоже,
Российского, костромского,
Да сулугуни того же.

Пафос его и статус
Значения не имеют,
А я уж в долгу не останусь,
За мною не заржавеет.

Буду твои щедроты
Славить с верхушки ели,
О том, как творишь добро ты,
Петь, как еще не пели.

Мне ведь не надо пуда,
Мне граммов двести хотя бы.
Яви же, Господи, чудо,
Дух поддержать мой дабы.

* * *

Вчерашний день часу в шестом
Включил я телевизор,
Была там женщина с шестом,
Танцовщица стриптиза.

Ни нитки на ее груди,
А ниже и подавно,
И Музе я шепнул: «Уйди,
Не до тебя тут явно!»

* * *

Какое это счастье – гости в доме!
Без них он скучен, холоден и пуст,
Довольно, свет и воду экономя,
Гостей не принимать, пусть едут, пусть

Их смех задорный наполняет своды,
Веселая клубится кутерьма,
Пусть ощущенье радостной свободы
Нам пищу даст для сердца и ума.

Отныне для гостей открыты двери,
Любому место здесь сегодня есть,
Что все материальные потери,
Когда моральных выгод нам не счесть!

Осталась череда унылых буден
В далеком прошлом. Нынче ж, погляди,
Дымится борщ, дрожит в тарелке студень,
Молочный поросенок посреди

Стола лежит, прищурившись лукаво,
Не так уж, мол, он страшен, мир иной…
В кругу друзей, какое счастье, право,
Сбить жар душевный стопкой ледяной.

А после танцы, игры и шарады,
От Петросяна свежий анекдот,
Ну что тебе еще для счастья надо,
Когда оно само буквально – вот.

…Ах, зимний день, как он истаял скоро,
Сгустился зимний вечер за окном,
Но вот уже и первый луч Авроры,
Пора, друзья, забыться сладким сном.

Хоть не для всех найдутся здесь кровати,
Но это полбеды, а не беда,
Кто хочет, может спать лицом в салате,
Условности – такая ерунда.

Но вот и утро. Боже, эти лица
Не описать нерусским языком.
Вставайте, граф, пора опохмелиться.
Как вы – не знаю, лично я – пивком.

А на столе, как в зимнем поле, пусто,
Посуды грязной высится гора,
И у хозяйки зримо крепнет чувство,
Что кой-кому давно домой пора.

Хозяин с этим внутренне согласен,
Хоть виду до поры не подает,
Момент подобный для семьи опасен,
Он для конфликта почву создает.

Да и гостям обрыдли эти пляски,
И, сдерживая ненависть с трудом
К хозяевам, кто в шубы, кто в «аляски»
Одевшись, гости покидают дом.

Какое это счастье! Снова трое
Нас в нашем доме – дочь, жена и я,
Не ценим мы, товарищи, порою
Понятие такое, как семья.

Сейчас мне дочь запрыгнет на колени,
Жена приникнет головой к плечу,
И в сладостном тягучем этом плене
Готов уж оказаться я, но чу!

Вновь слышу за калиткою шаги я,
Восторженные крики, звонкий смех.
Одни уехали. Приехали другие.
Когда ж их, блядь, поубивает всех!

* * *

Как у природы нет плохой погоды?!
А ты попробуй, высунь нос на двор.
Так в прежние возможно было годы,
Но изменилось многое с тех пор.

Плохая есть погода у природы,
Не каждая погода благодать,
Довольно трудно это время года
Лексически корректно передать.

Его не зря мы именуем «осень»,
В отличие от лета и зимы,
Мы на ногах в него галоши носим,
И грипп на них же переносим мы.

В него на юг все птицы улетают,
По крайней мере, большая их часть,
Его мои собратья почитают,
На все лады обсасывая всласть.

К примеру: «…по пустым аллеям парка
Гоняет ветер прелую листву…»
А мне оно – ни холодно, ни жарко,
Как жил себе, так, в общем, и живу.

И не понять мне бурных суесловий,
Наружу исторгаемых вотще,
По поводу как метеоусловий,
Так и условий жизни вообще.

* * *

И в самую мощную лупу,
В оптический самый прибор,
Едва ль различит Гваделупу
На карте планеты наш взор.

Названьем своим шаловливым
Вгоняет нас в краску она,
Но я, как подросток, счастливым
Себя ощутил здесь сполна.

Соленые брызги прибоя,
Креолок точеная стать,
Меня, пожилого плейбоя,
Врасплох ухитрились застать.

По свету бродил я немало,
В Подлипках три раза бывал,
И небо меня обнимало,
И ветер меня целовал.

Порою, накрывшись тулупом,
Я в тундре врезал дубака,
Но верил в тебя, Гваделупа,
Хоть думал, что это река.

Мне все здесь пока что в новинку —
Кокос, авокадо, банан,
Себя, как России кровинку,
Я влил в мировой океан.

И пусть прозвучит это глупо,
Но, сердцем Отчизну любя,
Я сыном твоим, Гваделупа,
Отныне считаю себя.

Прими же меня, Гваделупа,
Как Родины милой привет,
Уверен, не дашь ты отлупа
Плейбою на старости лет!

* * *

Всего лишь за пяток какой-то лет
Так изменилась вся система знаков,
Что мух не отделить уж от котлет,
От агнцев козлищ, плевелы от злаков.

Но сколь бы плотной смесь та ни была,
Она всего лишь то и означает,
Что отвечает агнец за козла,
Хоть тот и ни за что не отвечает.

* * *

Минздрав, Минфин, Минтруд, Минэконом,
Минтоп, Минторг, Минкульт, Минюст, Минатом…
О, сколько их в Отечестве родном —
Богатом, тороватом, вороватом.

И всяк на свой манер необходим,
И всякий сектор в меру управляем,
А мы, мы что – живем себе, едим,
Пьем, курим, производим, потребляем.

Без нас они обходятся вполне,
И мы без них горюем не особо,
И оттого-то, думаю, в стране
Гораздо лучше всё, чем быть могло бы.

Баллада о моли

Уже не помню, как и когда
Случилась эта напасть,
Но только стряслась со мною беда —
Моль в мозгу завелась.

Собою моль совсем недурна,
На вид она средних лет,
Особых примет она лишена,
Как и вообще – примет.

Сделать я с ней ничего не могу,
Она от зари до зари
Все кружит и кружит в моем мозгу
И ест его изнутри.

И в бедный мой мозг свой железный клин
Загоняет каждый момент,
В гробу видала она нафталин,
Ее не берет репеллент.

Не знаю, как дальше и жить теперь,
Запас моих сил иссяк,
Я даже бился башкой о дверь,
Но лишь повредил косяк.

И я кожей чувствую, как эта моль
Бесцветная день изо дня
Меня без конца умножает на ноль,
Собой заполняя меня.

Баллада об одиноком полковнике

Осенний дождь скребет по крыше,
Сто лет, как кончилась война,
Полковник стар и плохо слышит,
Сто лет никто ему не пишет,
Весь мир забил на полкана.

В его пустынную обитель
Забыл дорогу почтальон,
Тоскует отставной воитель,
Проеден молью старый китель,
Застыло время, как бульон.

Пасутся мирные народы,
К зиме нагуливая вес,
Их сон не бередят походы,
И боевые эпизоды
Не вызывают интерес.

Он стал несносным невропатом,
Он ненавидит белый свет,
Полковник наш – рожденный хватом,
Свинцом крещеный и булатом,
Носитель гордых эполет.

Лишь нрав по-прежнему не кроток,
И под штандартом полковым
Он в семь ноль ноль – в привычках четок —
Все шесть своих законных соток
Обходит шагом строевым.

И на совете ветеранов —
Семьи и общества тиранов,
В котором речь держать привык,
Соседей костерит, баранов,
Ленивый мыслящий шашлык.

Вотще полковничьи старанья,
Необорима суть баранья,
Вся сила мира – в курдюке.
Так успокойся же, полковник,
Меч перекуй свой на половник,
Пока хоть этот по руке.

* * *

Кто там мчится на помощи скорой
Загорелый, в веселых носках,
Уж не он ли, тот самый, который
Под трамвай залетел впопыхах?

Ну какого рожна или фига,
Или хрена – не в терминах суть,
Пересекся с твоим, торопыга,
Железяки бессмысленной путь?

Объясни мне простыми словами,
Пусть последними будут они,
Много ль общего было меж вами,
Но с ответом, прошу, не тяни.

Понимаю, тебе тут несладко,
Не такой ужe я идиот,
Только жизни и смерти загадка
Мне покоя давно не дает.

Ты к разгадке значительно ближе
Подобрался сегодня, чем я,
Не печалься – откидывать лыжи
Завтра очередь выйдет моя.

Перед этой таинственной тайной
В разной степени все мы равны,
Жаль, талон не пробитый трамвайный
Не имеет обратной цены.

Типа сонет

Е. Остроумовой