Итоги Итоги - Итоги № 4 (2013)

• Название: Итоги № 4 (2013)
• Автор: Итоги Итоги
• Жанр: Публицистика

---

...Оставим за скобками весь этот ужас — случившееся с Сергеем Филиным по любой моральной шкале оценить невозможно. Проблема в другом: отвратительный криминальный сюжет превратился в новость федерального масштаба, затмив даже скандал вокруг усыновления. Ажиотаж по поводу всего, что происходит в стенах Большого, основан на двух громадных заблуждениях. Первое — что главный театр страны в своем внутреннем устройстве отличается от других храмов Мельпомены или, что важнее, от прочих очагов культуры. И второе, с предыдущим связанное, — что господа артисты сильно отличаются от нас, простых смертных.

Корни этих заблуждений кроются в нашей извечной логоцентричности. Сказал поэт: «Классический балет есть замок красоты», — и в это все уверовали. Забавно, что тот же миф поддерживала официальная пропаганда, годами культивируя сиропные истории о худеньких балетных девочках и возвышенных нравах. Ну а у всякой большой лжи есть обратная сторона, сплетенная из сплетен и слухов. Носят короны и пачки с блестками, а сами-то — ах! — подсыпают в пуанты битое стекло. Коле Цискаридзе повредили роговицу — и чем? — балетной пачкой! Бред — но после истории с кислотой можно поверить во что угодно. Хотя понятно, что у людей на пуантах нет ни перьев, ни клювов, ни когтей. Обычные люди, поставленные в необычные условия, где амбиции растворены в жесточайшей конкуренции. Лет двадцать назад можно было сказать, что характер у среднестатистического балетного артиста склочнее, чем у среднестатистического столоначальника: они рано вырваны из семьи, рано оказываются в конкурентной среде и рано наращивают панцирь против убийственной критики. Но сейчас, когда страна, пережив лихие девяностые, все еще отбивается от евсюковых и хоронит дедов хасанов, я скажу так: нравы у господ артистов порой куда более вегетарианские, нежели у тех, кто приходит на их спектакли.

По большому счету в случившемся виноваты и мы с вами, почтеннейшая публика. «Наше все» мы либо любим до потери пульса, либо ненавидим до потери аппетита. И от любви до ненависти — один шаг...

Тяп-ляп / Искусство и культура / Художественный дневник / Кино

Тяп-ляп

/  Искусство и культура /  Художественный дневник /  Кино

В прокате комедия «Хватай и беги»

 

Название этого фильма заставляет вспомнить старую вудиалленовскую комедию «Хватай деньги и беги». Однако между ними ничего общего, кроме несколько инфантильной безответственности авторов и жизнерадостного желания делать кино. Автор сценария, сорежиссер (вместе с Дэвидом Палмером) и исполнитель главной роли Дэкс Шепард, известный комик и звезда сериала «Родители». Он уже однажды подавал знаки, что хочет вырваться за пределы амплуа, когда снял с друзьями мокьюментари «Братская справедливость» о том, как комик Дэкс осознает, что настоящий успех только у героев боевика, и пытается стать вторым Чаком Норрисом. Получился смешной фильм-розыгрыш, но никто его не принял всерьез. Тогда Шепард понял, что спасение утопающих дело рук самих утопающих, и снял сам себя в роли героя боевика.

Чарли Бронсон (Дэкс Шепард) полный тезка актера, в 60-х игравшего крутых парней в вестернах, а в 70-х — крутых парней в боевиках. Он бездельничает в заштатном калифорнийском городишке, пока его девушка (Кристен Белл), дипломированный специалист в редчайшей области «ненасильственного разрешения конфликтов», преподает в местной школе — лучшей работы в деревне для нее нет. Начальница Энни советует ей поехать в Лос-Анджелес на собеседование, чтобы получить наконец работу по профессии. А Чарли отчего-то настаивает на бесперспективной жизни в глухомани. Но у них любовь-морковь все-таки, так что приходится садиться за баранку своего пылесоса марки Lincoln Continental 1967 года выпуска и скрепя сердце везти милую-дорогую-любимую-единственную в большой город. И тут неинтересная история становится историей безбашенной. Чарли оборачивается грабителем банков Юлом, толстый раздолбай (Том Арнольд), от которого постоянно убегает машина, не поставленная на тормоз, оказывается инспектором из программы по защите свидетелей, трио идиотов в автомобиле — бывшими подельниками Чарли — Юла, которых он засадил в тюрьму, ну и еще несколько персонажей остаются теми, кем были, — вредными или безвредными идиотами. Все это дополняет появление в роли-камео ветерана Бо Бриджеса — он сыграл отца героя, который вместо «здрасьте» дает проныре-сыну в челюсть...

Конечно, в этом фильме переночевали и дурацкие боевики с погонями, и комедийные сериалы 70-х, и ранний Тарантино эпохи «Настоящей любви». В наш технологичный век такое ретрорукоделие смотрится ностальгически и заставляет прощать несуразности. Половина бюджета в два миллиона долларов пошла на закупку прав на песни для саундтрека. Почти все участники проекта связаны дружбой, поэтому работали без гонораров. На главную женскую роль Шепард пригласил свою невесту. Крупные компании охотно берут такие самостийные безделки в дистрибуцию — у нас фильм прокатывает российское подразделение Disney. Да и режим строгой экономии себя оправдал: бокс-офис «Хватай и беги» уже 15 миллионов долларов.

Просто, как жизнь / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга

Просто, как жизнь

/  Искусство и культура /  Художественный дневник /  Книга

Вышел сборник рассказов Анны Матвеевой «Подожди, я умру — и приду»

 

Есть мнение, что рассказ — жанр тренировочный, как бы подготовительный, подходящий для авторов неопытных. Дескать, десяток-другой рассказов, и вот уже рука набита — можно браться за роман. На практике именно так чаще всего и происходит — поэтому современные российские рассказы по большей части трагически неудобочитаемы (добавьте сюда устойчивую нелюбовь к рассказам со стороны издателей, и плачевная картина упадка жанра предстанет перед вами во всей своей полноте). По счастью, в случае с Анной Матвеевой из Екатеринбурга последовательность была обратной: ее первым заметным текстом стала повесть «Перевал Дятлова», вошедшая в шорт-лист Премии Ивана Петровича Белкина. Потом был роман «Есть!» — совершенно отличный, но почему-то обойденный и премиями, и вниманием читателей. И вот наконец в лучшем издательстве страны в «Редакции Елены Шубиной», опубликоваться у которой считают удачей обладатели крупных отечественных литературных премий, вышел сборник матвеевских рассказов «Подожди, я умру — и приду».

В жанре рассказа Матвеева без преувеличения блистает. Почти все тексты, вошедшие в ее нынешний сборник, на условной шкале литературного качества располагаются между отметками «очень хорошо» и «отлично», со взлетами на уровень «ого!».

По классу «ого!», без сомнения, проходит рассказ «Под факелом» — словно бритвой вырезанная история одной обычной жизни, по-чеховски безжалостная и по-чеховски же емкая. Десяток друзей юности договариваются ровно через двадцать лет встретиться в Америке под факелом статуи Свободы, однако на встречу приходит лишь один человек — главный герой. Между этими двумя точками укладывается, как водится, большая и сложная биография — несчастливый брак, удачная журналистская карьера, горький адюльтер, слом эпох, бестолковые попытки стать писателем в угоду нелюбимой жене, манерно примеряющей на себя образ Веры Набоковой... Как все это умещается меньше чем в сорок страниц не самого большого формата — загадка сродни феномену женской сумки.

В рубрике «отлично» — рассказ «По соседству». И тут снова загадка — только уже совершенно иного, противоположного, прямо скажем, рода: целых двадцать страниц, а действия на них всего ничего, один дежурный семейный визит на кладбище. Собственно, и пересказывать нечего: две женщины, молодая и старая, идут на могилы к своим любимым — матери молодой и дочери старой, а попутно делают уборку на третьей — соседней и заброшенной — могиле, где похоронен юноша, почти мальчик. Обычный день, обычная работа, привычная, давно ставшая частью обмена веществ скорбь — словом, ничего особо увлекательного. Вдохнул, выдохнул — вот история и закончилась. Двадцать страниц без единого лишнего слова.

Где-то чуть выше «очень хорошо» балансирует рассказ «Остров Святой Елены», а в нем снова — целая жизнь, женская. И в центре этой жизни — глупая и случайная в общем-то любовь, начавшаяся и закончившаяся одинаково по-дурацки, но почему-то ставшая смыслом тридцатилетнего бесплодного ожидания.