Михаил Панин - Камикадзе

• Название: Камикадзе
• Автор: Михаил Панин
• Жанр: Русская классическая проза

---

А что я должен был понять - на каком я свете? Какая разница. Этого никому не дано понять, никаким попам, пусть не придуриваются. Каждый день встает и каждый день заходит солнце. Я сижу в шезлонге, думаю, чувствую. Иногда так расчувствуюсь, что заболит сердце. А главное, все помню - даже то, что очень бы хотел забыть. Жаклин ходит по двору с граблями, сгребает листья. Все как всегда, я к этому привык. Ну а когда настанет что-нибудь другое и не взойдет утром солнце - что ж делать. Тоже привыкну.

Говорю:

- Есть у меня одна мысль, Минька... Как отсюда выбраться. По-моему, эти шесть человек, которых мы ищем, никакие не летчики. Во-первых - женщина... Ведет себя развязно для военнослужащей. А во-вторых, даже американским летчикам никто не позволит брать в полет виски литровыми бутылями: перепьются, а на борту ракеты. И никакие это не диверсанты. Для диверсантов эти джентльмены ведут себя слишком уж беспечно. Это был не самолет, Минька!

Минька грустно усмехнулся.

- Внимательно слежу за ходом вашей мысли, сэр. Но вы забываете, что на этот остров опускаются только летчики и разведчики-парашютисты...

- Нет, - говорю, - я ничего не забываю. Это ты забываешь - об исключениях. Если бы не было исключений, не было бы ничего выдающегося. Не было бы даже меня: мама рассказывала моей тетке, что когда забеременела непонятно от кого, хотела сделать аборт, а потом передумала - пусть живет... Так и живу, спонтанно. Слушай сюда - это не самолет. Это корабль! Я знаю! И люди, которые час назад тут пировали, - с того корабля. Не знаю, правда, что им нужно на острове. Но это их дело. И если тот корабль не утонул в шторм, а я думаю, не утонул, раз пассажиры так беспечны, то неужели ты думаешь, что кто-нибудь откажется взять на борт двух потерпевших катастрофу - моряка-летчика и разведчика? Отказать могут только пираты. Что ты на это скажешь, Минька?

Минька говорит:

- По-моему, вы уже достаточно сегодня выпили, сэр... Опять вас на себе домой тащить. Но допустим, это все-таки корабль и нас возьмут на борт, двух голых туземцев. Что мы будем делать на родине? В цирке выступать? Или торговать бананами. Все теплые места там уже заняты. Вы все время на что-то намекаете, какой-то у вас есть план обогащения... Нет у вас никакого плана, а то я вас не знаю. Но дело даже не в этом. Я еще подумаю, возвращаться мне или не возвращаться. Уже не помню, рассказывал я вам или не рассказывал, что хоть и живу за границей двадцать лет, на родине у меня есть жена - хороший товарищ, прекрасный человек. Я женился на ней по любви и никогда ей не изменял. Но однажды, когда я еще работал диспетчером в локомотивном депо, она застала меня с одной учетчицей, в диспетчерской, и начала кричать: "Я тебе этого никогда не прощу! Я тебе этого никогда не прощу! Подлец! Ты испортил мне жизнь! Зарабатываешь сто десять рублей..." И все такое. Но я не подлец, с той учетчицей мы целовались, потому что учились с ней в одном классе. Память сердца. Я попросил у жены прощения, говорю: прости, минутная слабость, ничего серьезного. Месяца два умолял ее. А она твердила: "Я тебе этого никогда не прощу!" Тогда я сказал: "Так что же мне теперь - сдохнуть? Я тебя люблю". Она сказала: "А как хочешь". Я плюнул и ушел в разведку. Я прибыл на остров на два месяца раньше вас, сэр, и она с тех пор обо мне ничего не знает - разведка в пути не поет... А теперь вернусь после стольких лет, и вдруг она опять скажет: "Я тебе этого никогда не прощу". Вот если бы на острове было золото, собрал бы килограммов десять и бросил ей к ногам, тогда бы все простила. Богатым мужьям все прощают - любовниц, нажитых на стороне детей, даже СПИД прощают. А заявиться бедным родственником не хочу.

Этот мудак еще ничего не понимал! Золото... Набрал бы и бросил к ногам какой-то дуре, которая не понимает, какое это страшное слово - никогда. Золото во всем мире падает в цене, а вот спирт и нефть...

И я уже хотел объяснить несчастному разведчику свой бизнес-проект, но тут опять из кустов выскакивает Томпсон, кричит: "Сэр! Сэр!" - и куда-то показывает руками. Опять что-то обнаружил... "Сэр! - кричал Томпсон. Посмотрите! Там! Там!" И тычет пальцем в сторону океана.

И я понял: я не ошибся. Не зря я столько лет смотрел в бинокль на водное пространство. Минька вскочил на ноги, а я не спешил вставать. Я знал, что "там" увидел Томпсон. Я спокойно допил коктейль, а потом только поднялся с травы и вместе с Минькой и Томпсоном, поддерживаемый ими под руки, подошел к обрыву, откуда открывался вид на океан. Раздвинул кусты рододендрона.

И не поверил своим глазам.

Неподалеку от берега, кабельтовых в трех, покачивался на волнах парусник... Бриг? Шхуна? Бригантина? На одной из мачт судна развевался "Веселый Роджер" - черный пиратский флаг: череп и скрещенные под ним берцовые кости. На палубе парусника - было хорошо видно - загорелые полуобнаженные матросы катали туда-сюда бочки с ворванью или солониной, а может быть, с пресной водой. А на рее другой мачты болтался, запрокинув голову и дико оскалив зубы, чернокожий висельник с заломленными за спину руками.

Господи, думаю, на все, конечно, Твоя воля. Но это же позапрошлый век! А я домой собрался... Интересно, сколько на этом фрегате пушек? Если бабахнет хотя бы одним бортом, от моего поселка одни пальмы останутся. А у меня ни флота, ни армии. Один спецназ. И откуда этих пиратов черт принес!

Я протер глаза, и висельник на мачте, слава богу, исчез. Но парусник остался, покачивался на волнах. Сверху видна была только палуба и люди на ней, а название на борту прочесть было невозможно. Это был не фрегат, две мачты. По-моему, это была шхуна.

Мы с Минькой долго молчали, стоя как заколдованные на краю обрыва. Потом Минька захохотал как сумасшедший, а я себе сказал: спокойно, Валера, спокойно. Все-таки ты не ошибся, это действительно корабль, хоть и пиратский. Ну и что? Флибустьеров испугался? Ты же когда-то их любил... Неужели филистеры нравятся тебе больше? Ты постарел. У тебя же есть "Макаров", четыре патрона и большое знание жизни. Надо захватить тех шестерых, что на берегу - с бабой, - а там видно будет, как захватить корабль. Все будет о'кей, Валера.

А Минька сказал:

- Но теперь-то вы все поняли, сэр? Всевышний поместил нас во времена развитого феодализма. Отсюда до нашей родины очень далеко... Вот поймают нас эти разбойники и продадут на невольничьем рынке как простых негров. Хотя вы, сэр, владеете двумя языками, умеете стоять на руках и ездить на мотоцикле. Да еще утверждаете, что летали на самолете... Что теперь делать? Надо сидеть тихо, тогда, может, они нас не обнаружат. Пополнят запасы пресной воды и уберутся восвояси. Обыкновенные пираты, семнадцатый век. Но одного не понимаю: откуда у них противозачаточные средства...

Говорю:

- Этого и не надо понимать, Минька. Что-то всегда остается загадкой. Хотя - в конце концов - каждая загадка имеет вполне материалистическое объяснение. Когда я учился в пятом классе, меня однажды, перед самым Первым мая, поймал на базаре милиционер. Он обнаружил у меня в карманах десять пачек этих самых противозачаточных средств. Привели меня в милицию. Вызвали маму... Мама заплакала: зачем, говорит, они тебе, Валера? Ты же любишь читать книжки. Где ты эту гадость взял? Я - молчу. Думаю только: при чем тут книжки? А все дело было в том, что эти штуки мне поручил купить на базаре наш учитель химии, уже старый дядька. Он дал мне деньги и сказал: купи пачек десять, а то в аптеке кончились. Надуем, покрасим в разные цвета, привяжем веревочки и на первомайской демонстрации наш класс займет первое место по оформлению праздничной колонны. Он был у нас классный руководитель, а разноцветных шариков в продаже не было, не ехать же за ними в областной центр. Ты только никому не говори, сказал мне учитель. Я и молчал в милиции, и про меня черт знает, что подумали - что я половой гангстер. А ты говоришь - откуда у этих... Я знаю, откуда. Презерватив изобрел в двадцатом веке какой-то француз, назвали его именем... И, следовательно, ни о каком феодализме не может быть речи. Это вполне современные пираты. И наша задача: во что бы то ни стало захватить корабль, даже если для этого придется перебить разбойников всех до одного, кроме штурмана и рулевого. Что делать с женщиной - посмотрим, некоторых женщин тоже надо убивать. Мы сядем на корабль и уплывем, отыщем в океане оживленный морской путь и пересядем с парусника на пассажирский лайнер, танкер, сухогруз - неважно. Главное, связаться с цивилизацией. И Провидение дает нам шанс.

Но этот придурок опять стал ныть:

- Разве это главное - связаться с цивилизацией? Полчаса назад вы говорили совсем другое: вернемся миллионерами, вернемся миллионерами! Откуда миллионы, сэр? Без денег я никуда не поеду!

Говорю:

- Будет тебе миллион, успокойся. Ты мне уже осточертел. Ну, может, чуть поменьше миллиона, учитывая накладные расходы - налоги и взятки должностным лицам. Да мы сделаем такой бизнес на спирту, которым так богаты недра острова! Организуем во Владивостоке кооператив при какой-нибудь воинской части. Наладим вывоз танкерами. Можем даже пустить по демпингу. Потребуется, конечно, начальный капитал... Но мы его добудем: на пиратском корабле, будь спокоен, есть и золотишко, и валюта. Начальный капитал всегда добывается воровством или разбоем, кого угодно спроси из миллионеров. Или продадим парусник в Сингапуре или Гонконге, тоже живые деньги.