Наталья Батракова - Миг бесконечности. Том 2

• Название: Миг бесконечности. Том 2
• Автор: Наталья Батракова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-985-6937-43-2, 978-985-6937-42-5 (т. 2), 978-985-6937-45-6

…С чего начинается любовь? Как ее сохранить? Как простить любимому человеку то, что однажды едва не разрушило твою жизнь? Как простить это себе? Признать свою вину и извиниться — это победа или поражение? И что ждет в итоге — награда или полное забвение?

Миг счастья, миг печали, миг мудрости, миг любви…

Миг бесконечности. Для одних он — секунда, для других — вся оставшаяся жизнь…

---

Однако вскоре приспособилась: Генка стал ей нашептывать на ухо синхронный перевод или же она тихонько уточняла у него то или иное слово. А затем и вовсе перестала переспрашивать: с каждым часом незнакомая речь становилась все понятней. Вот тогда и решила твердо: по возвращении домой сразу пойдет на курсы английского и поставит это дело во главу угла. Хватит выслушивать насмешки, что «читает со словарем». От того же Ладышева, к примеру.

Стоило только Кате вспомнить о Вадиме, как настроение моментально менялось. Ну почему он с ней так поступил и как же глубоко успел проникнуть ей в душу… Грусть от связанных с ним воспоминаний могла нахлынуть когда угодно, в любую минуту: и утром, когда просыпалась одна, и вечером в компании, когда вместе со всеми веселилась. Особенно донимала перед сном. Незаметно протискивалась, тихонько касалась одной ей известных струн, издававших настолько печальные звуки, что на глаза тут же наворачивались слезы, а настроение минувшего дня моментально меркло и сдавало без боя все завоеванные позиции. Оставалась одна ностальгическая мелодия, под которую, всхлипнув в последний раз, Катя и засыпала…

В остальном же все было более чем хорошо, и десять дней в белокаменной пролетели как одно мгновение — интересно, насыщенно, беззаботно. Но все рано или поздно заканчивается — в четверг утром Жастин улетал к родителям во Францию, а вечером Катя с Генрихом уезжали поездом в Минск: Вессенберг решил навестить школьного друга в Жлобине, у которого недавно родилась двойня. Проводив Кложе в Шереметьево, они решили сразу не возвращаться в гостеприимно приютившую их квартиру в Марьино, а прогуляться напоследок по Москве. Да и погода благоприятствовала: с утра было солнечно, что в такое время года большая редкость. Ну как тут не побродить вдвоем? Тем более что за эти дни им так и не удалось поговорить по душам — вокруг постоянно были люди.

Лишь теперь Катя смогла поведать Вессенбергу все подробности последнего периода семейной жизни. И о том, как случайно встретила в аэропорту мужа с молодой любовницей, и как развивались дальнейшие события. Рассказала также об аварии и о предложении перейти на другую работу. Правда, о Ладышеве она не произнесла ни слова. Разве что изредка в ее рассказе фигурировал некто «знакомый».

Порядком продрогшие под холодными лучами зимнего солнца, озябшие на ветру, они решили заглянуть в первый попавшийся по пути ресторан в центре столицы.

— Гена, мы не туда зашли, — еще в холле шепотом оценила Катя уровень заведения. — Не впишемся в интерьер.

Что правда, то правда: оба они были в удобной для ходьбы, но совершенно немодной обуви, в потертых джинсах, скромных утепленных куртках. Гости же, судя по плечикам в гардеробе, одевались исключительно в дорогих бутиках.

— Глупости, — помогая ей раздеться, отмел сомнения Генрих. — Все это условности. Москва просто погрязла в условностях!

Окинув с ног до головы неформатных посетителей, стоявшая на входе администратор недвусмысленно ухмыльнулась и провела их в самой дальний угол полупустого зала.

— Извините, но мы хотели бы пересесть за тот столик, — показал рукой Вессенберг в направлении окна.

— Это невозможно, — высокомерно, но вежливо ответил подошедший официант и протянул меню. — Это частное элитное заведение, где столики бронируются на годы вперед.

— Ни фига себе! — прокомментировала Катя, просмотрев цены. — Ген, пошли отсюда, а? — негромко предложила она. — Да мне эта рыбка за сто долларов в рот не полезет.

— Нет уж! Раз зашли — останемся здесь! Назло! — категорично заявил Генрих.

— Назло бюджету, что ли?

— Неважно. Но кое-каким правилам хорошего тона это «элитное» заведение следует поучить, — заговорщицки улыбнулся он и жестом подозвал официанта. — Молодой человек, будьте так добры, принесите моей даме другое меню, — показал он взглядом на большую кожаную папку в руках у Кати. — Это моветон. Уважающее себя солидное заведение никогда не подаст женщине, пришедшей с мужчиной, меню с ценами. Странно, что вам до сих пор этого не объяснили.

Слегка покраснев, официант забрал у Кати меню, буркнул какие-то извинения, подошел к администратору и что-то зашептал на ухо, взглядом указывая на парочку в углу. Недовольно пожав плечами, та надменно повернулась спиной к залу.

— Н-да, — усмехнулся Генрих. — Как был совок, так им и остался. И чем «элитней» заведение, тем махровей совок. Ладно, ну их! Давай вернемся к разговору о твоей семейной жизни, — прикрыл Генрих ладонью руку Кати. — Не расстраивайся. Грешно, наверное, в том сознаваться, но я рад, что все так вышло.

— И чему же ты рад? Тому, что я стою перед выбором: начинать жизнь сначала или вернуться в старую, в которой никогда уже не будет так, как прежде?

— А что для тебя значит «так, как прежде»? Вот откровенно, как на духу, попробуй перечислить все, с чем тебе жаль расставаться. Кроме материальных благ, конечно.

— Наверное, тоскую по стабильности, по уюту, по своей квартире, — после долгой паузы медленно начала она. — Хотя ты прав, это из разряда материального. Того, чем была наполнена та квартира, больше нет. Все в прошлом. Так что даже не знаю, как тебе ответить.

— А я сам отвечу. Я ведь тоже немало в жизни повидал, и знаешь, к какому выводу пришел? Всего в жизни можно достичь, многое можно купить. Кроме трех важных вещей: здоровья, любви и удачи. Это и есть формула счастья, вот только ее составляющие не продаются и не покупаются. Не спорю, когда-то вас с Виталиком связывала любовь, вы были молоды, здоровы, и удача вроде сопутствовала. Нашли друг друга, у тебя складывалась карьера, у мужа бизнес. Правда, немного однобокое счастье выходило — с детьми не получалось. То есть первым подвело здоровье.

— Ну, здоровье-то здесь ни при чем, — попробовала вмешаться в его рассуждения Катя.

— А ты не спорь, — мягко остановил ее Генрих. — Выслушай до конца. Так вот, следуя формуле, первым подвело здоровье, и на каком-то этапе развитие семейных отношений зависло, остановилось. Одновременно с этим профессиональная удача мутировала, переродилась из доброкачественной в злокачественную и стала разводить вас по разные стороны. Защитный слой любви, поначалу закрывавший ваше счастье от всех невзгод, точно озоновый слой Земли, растягивался, пытаясь покрыть разделявшее вас пространство, и постепенно истончался. Пока совсем не сошел на нет, стал невидимым. Вы даже не заметили, когда он совсем исчез. Разве не так?

— Погоди, дай сосредоточиться, — приложила руку к виску Катя. — Ты настолько образно и быстро мыслишь, что я за тобой не поспеваю.

— А ты попытайся представить: вот ваша семья, Земля то есть, цветущая, благоухающая, — Генрих подтянул к себе вазочку со скромным живым букетиком. — Вот ваш озоновый слой, — обвел он ее руками. — Вот он исчезает, — он убрал руки. — Внешне вроде ничего не изменилось, но вредоносное ультрафиолетовое излучение постепенно, день за днем, делает свое черное дело. Скажем, вот так, — принялся он увлеченно заламывать головки мелких цветков в букете. — Еще чуть-чуть — они завянут, скукожатся, высохнут. Потом нагрянут ураганы, песчаные бури, смерчи, — с этими словами Генка выдернул букетик из вазы, вылил из нее в пустой фужер воду и поставил на стол кверху дном. — Все, ничего не осталось! Достаточно легкого порыва ветра и — бац! — рассыплется в прах! — щелкнул он ногтем по керамике.

Ваза тут же завалилась на бок, при этом толкнула соседний пустой бокал, который с грохотом шмякнулся на пол и разлетелся вдребезги.

— Молодые люди, вы что тут хулиганите? — грозно разнеслось по залу.

Генрих с Катей удивленно обернулись: на всех парах к ним летел официант в сопровождении администратора. Люди за соседним столиком замерли, перестали есть и с нескрываемым любопытством уставились сначала на странную парочку, затем на работников заведения, а также на двух дюжих охранников, довольно шумно торопившихся к ним на помощь.

— Извините, извините нас, пожалуйста, — густо покраснела Катя.

— Простите, увлекся, — виновато развел руками Генрих, быстро перевернул вазу, перелил из фужера воду и всунул порядком потрепанный букетик цветов. — Я все оплачу, не волнуйтесь, — глянув на мелкие кусочки на полу, потянулся он за портмоне.

— Конечно, оплатите! И за букет заплатите, и за фужер. Не простой, между прочим, а изготовленный по спецзаказу! Еще и милицию вызовем! — мстительно заявила пышногрудая дама в униформе.

— Заодно прессу и сотрудников немецкого консульства пригласите, — подсказал Генрих. — Впрочем, прессу не стоит, она уже присутствует. Вот, пожалуйста, — вытащил он из другого кармана немецкий паспорт и удостоверение сотрудника престижного европейского журнала.

— Да видели мы эти книжечки в переходе, там и не такое продают, — угрюмо пробурчал один из охранников, положив на плечо Генриха огромный кулачище. — Куда их теперь? За дверь? — спросил он у администраторши.