Ольга Ларионова - Сотворение миров. Авторский сборник

• Название: Сотворение миров. Авторский сборник
• Автор: Ольга Ларионова
• Издательство: Параллель
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-86067-033-8

Трилогия «Соната моря», полный цикл рассказов и повестей «Знаки зодиака», а также отдельная повесть и два рассказа.

Содержание:

Соната моря

 Соната моря (повесть), c. 7-150

 Клетчатый тапир (повесть), c. 151-250

 Лабиринт для троглодитов (повесть), c. 251-370

Знаки зодиака

 Сказка королей (повесть), c. 372-440

 Сотворение миров (рассказ), c. 441-460

 Соната звезд. Анданте (рассказ), c. 461-472

 Соната звезд. Аллегро (рассказ), c. 473-484

 Солнце входит в знак Близнецов (рассказ), c. 485-496

 Солнце входит в знак Девы (рассказ), c. 497-510

 Солнце входит в знак Водолея (рассказ), c. 511-522

 Соната ужа (рассказ), c. 523-548

 Перун (рассказ), c. 549-584

Где королевская охота

 Где королевская охота (рассказ), c. 585-614

 Картель (повесть), c. 615-660

 Сон в летний день (рассказ), c. 661-694

---

Сглазила–таки! Тапир шарахнулся, приседая, и Варвара, выпустив из рук согревшееся, мелко вибрирующее ложе, упала на вздыбленную гриву и, с трудом удерживая за шею своего иноходца, остановила его и замерла, поглаживая по хоботу и нашептывая что–то ласковое и бессмысленное. Тапир стоял, широко расставив ноги и опустив голову, словно прислушиваясь к чему–то, доносящемуся из–под земли; Варвара уже примеривалась повернуть его обратно, чтобы хотя бы достать оставленный в «иллюминаторе» десинтор, как вдруг почувствовала толчок, точно животное подпрыгнуло на всех четырех ногах разом, — тапир издал трубный звук и, не дожидаясь очередной встряски, кинулся куда глаза глядят, запрокидывая голову с напрягшимся хоботом назад, словно хотел достать прижавшуюся к его спине девушку. Панический ужас, который наводит землетрясение на все живое, гнал его к далекому выходу из долины, а уходящая из–под ног почва заставляла его совершать конвульсивные, непредсказуемые движения, так что удержаться на нем без седла не смог бы и самый опытный наездник. Варвара слетела где–то на полпути к «Дункану», и тапир, кажется, даже не заметил. Она поднялась и побежала, тоже во власти животного страха перед колеблющейся землей, и в голове стучало единственное: «Не может быть, этого просто не может быть, потому что лабиринт не построили бы в сейсмической зоне, поэтому не может быть…» Но понемногу стыд перед этим страхом становился все сильнее, да и чего, собственно, было бояться — под ногами едва–едва подрагивало, и уж в первую очередь надо было думать не о лабиринте, а о кораблях, которые могли рухнуть, несмотря на превосходные амортизаторы; и не о тапире, обалдевшем от ужаса, а о Вуковуде, который, наверное, места себе не находил, потому что в его положении единственным разумным выходом было стартовать, спасая не корабль, а измученных спящих людей — автомат вывел бы их на орбиту. Но Варвара ни минуты не сомневалась, что именно этого он и не сделает. Она поняла это и побежала быстрее, еще быстрее, упруго отталкиваясь от уже неподвижной гулкой почвы, и звук собственных шагов рождал какие–то далекие, милые воспоминания…

А, ведь так бежал в тумане Петрушка, целую вечность тому назад… Она влетела в люк «Дункана» и чуть не сбила с ног Вуковуда, спешившего ей навстречу.

— Что? — выдохнула она, обрывая застежки скафандра. — Что у вас?.. . — Никаких перемен к лучшему, — проговорил он удивительно ровным тоном, и только тут она поняла, какая же тревога, наверное, прячется за этим кажущимся безразличием и таким спокойным, измученным лицом. Так неужели за этой тревогой он не заметил даже землетрясения?

— Вас что, не тряхнуло разок–другой?

— Нет, иначе сейсмодатчик включил бы сирену. И то верно. Но не показалось же ей, да и тапиру в придачу? Недаром же первая мысль была: не строят лабиринтов в сейсмозоне…

— Я дала сигнал SOS, — сказала она, выбираясь из скафандра. — Вместо красных ракет — красный луч…

Золотистый балахончик остался наконец на полу, и девушка побежала к медотсеку, перескакивая через кибов, валяющихся как отдыхающие осьминоги. Да, все по–прежнему, два зеленых табло и одно — красное. Правда, и это еще не самое страшное, непоправимое начнется тогда, когда на пурпурное поле наползет черный треугольник: «непосредственная угроза для жизни». Тогда нужно будет бросать все и стартовать в ту же секунду, А пока…

— Вуковуд, мы продержимся еще один час? Если связь у них с вертолетом не нарушена, то они уже мчатся со всех ног обратно, а если Гриша не может с ними связаться, то он обязательно поднимет машину и долетит хотя бы до этих башен — в зоне прямой видимости мы уж как–нибудь контакт установим. В крайнем случае, спустится на секундочку. А?..

Вуковуд облокотился на край саркофага и некоторое время смотрел, как упругие кулачки массажеров ритмично растирают серую, покрытую какой–то жирной смазкой кожу. Как будто там и не человек, а тюлень.

— Один час, я думаю, у насесть, — сказал он и едва заметно улыбнулся лиловыми, как у Лероя, губами.

«Если он и сейчас меня ни о чем не спросит, — неожиданно для себя подумала Варвара, — я его поцелую!»

Вуковуд молчал. Зато Чары, подрыгивая ногами, окольцованными браслетами датчиков, все время торопливо чмокал и помыкивал, сбивая ингаляторную полумасочку.

Варвара прокашлялась и вдруг поняла, что ей хочется отступить и прижаться спиной к косяку. Ну, а раз хочется, то так она и поступила.

— Отсюда сигналить десинтором было бесполезно, — начала она зачем–то объяснять. — Луч под слишком большим углом уходил вверх, из нижней долины его через толщу облаков и не заметили бы. Пришлось прошить лабиринт.

Вуковуд молчал.

— Насквозь.

Вуковуд молчал. Да что он, не понимает, что никаким десинтором такую толщу не проткнешь!

— Когда я там металась от одного коридора к другому, мне показалось, что эти круглые дырки, «иллюминаторы», все ориентированы…

Красный прямоугольник дрогнул и погас. Но не успело сердце уйти в пятки, как вместо красного зажегся теплый желтый свет. С чего бы это? Или Вуковуд тут без нее чего–то наколдовал? Она обернулась и вопросительно поглядела на него.

— Умница вы усатенькая, — проговорил он с бесконечной нежностью. — И все–то вы делаете правильно, даже когда ничего не делаете. Я терпеть не могу вопросов. Что надо, человек сам скажет. Это я старый прапрадедовский способ применил: живую кровь. Люди не верят в гравифобию, а компьютеры — в живую кровь: в них ведь заложено, что консервированная совершенно индентична свежей. Только это улучшение ненадолго…

— А моя… — начала было Варвара, но тут из раскрытой двери послышался крик Вафеля.

— Связь! Связь с вертолетом! — Можно подумать, что и он ее ждал, как человек.

А из рубки нарастало сливающееся в одно слово: «Отвечайтеотвечайтеотвечайте…»

— Сусанин! — крикнула Варвара еще с порога. — Евгений, у вас все живы?

— Естественно, — донеслось в ответ. — Что там с тобой?

— Со мной все хорошо… С Рамболтом плохо. Гравифобия. Надо срочно взлетать.

— Ага!.. — двухсекундная пауза показала, что он усваивает информацию — как произнесенную вслух, так и подразумевающуюся. — Состояние красное или с черным?

Ничего себе медикокосмический жаргон!

— Желтое, но это ненадолго.

— Тогда успеем, мы уже на траверзе восточной башни. Остальные–то ходячие?

Варвара невольно оглянулась на Вуковуда — у того распахнутые во всю космическую черноту глазища полыхнули волчьим заревом — улыбнулся, называется. Значит, двое нас, ведьмаков.

— Вы уж извините его, Джон, он у нас изысканностью манер не отличается. — Это настолько отчетливо, что на Другом конце должно было прозвучать на весь вертолет.

— Разговорчики на вахте! — рявкнул Сусанин, и Варвара почувствовала; что у них не все благополучно. — Твоего скоча подобрать, который тут на всю окрестность иллюминацию устроил?

— Нет там никакого скоча, десинтор с нашей стороны. Сейчас разрядится, так что не теряй времени. И садись поближе к «Дункану».

— Я смотрю, ты там отоспалась и раскомандовалась…

— Вот именно. Ну, я пошла вас встречать.

Стоя плечом к плечу на пороге шлюзовой камеры — мало ли что, вдруг придется коридор защиты наводить, — Варвара с Вуковудом глядели, как на фоне кучерявого облачка все яснее проступает жужеличное брюшко вертолета, подсвеченное изнутри. Девушка перегнулась, заглядывая под опоры: тапиров не было, так и канули во тьму. Тем лучше, меньше расспросов. Замигали малиновые посадочные огни.

— Поменьше бы они мигали, — пробормотал Вуковуд, — еще примчится кто–нибудь, как на новогоднюю елку…

— Наши не примчатся, у наших кинолекторий, — хмыкнула Варвара. — А чужим — с чего бы? Они тут спят, как сурки, их поднимет или домкрат, или чудо.

— В том–то и дело, что — чудо. Видали, в пещере с лестницами — бананы на огне жарятся, ешь — не хочу; так ведь не хотят. Спи — не хочу: сорок два часа. Тоже не хотят, с открытыми глазами валяются. И притом без малейших сил. Но вот происходит чудо, пусть маленькое, забавное: их старый, привычный крокодил, он же скорпион, решает отведать живой плоти какого–то незнакомого, но не слишком примечательного зверя, а зверь начинает плясать на веревочке, как будто специально им на потеху…

— Не надо, Вуки…

— А вы ведь не поняли главного. Вспоминайте, Варвара, вспоминайте, как бы ни было страшно, вы ведь сейчас не красная девица, а исследователь. Смотрите: сначала загораются глаза, потом напрягаются лицевые мышцы — сначала гримасы, а затем уже мимика на грани гротеска; общая апатия сменяется повышенной возбудимостью, и только тут — не поздно ли? — включается звуковое сопровождение… Что–нибудь не так?

— Чувствуется, что вы не биолог, Вуки…