Павел Шумилов - Иди, поймай свою звезду. Караван мертвецов. Адам и Ева - 2

• Название: Иди, поймай свою звезду. Караван мертвецов. Адам и Ева - 2
• Автор: Павел Шумилов
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-227-00451-X

Что делать, когда из твоей Вселенной кто - то похитил столько энергии, что хватит на маленькую звезду, когда твоя собственная звезда готова вот - вот взорваться, когда три родича - дракона бесследно пропали, а в соседней галактике зарегистрированы, по всей видимости, искусственные сигналы? Любой дракон знает - пора звать Великого Дракона.

Содержание:

Иди, поймай свою звезду

Караван мертвецов

Адам и Ева - 2

---

– Да. На этом принципе регенерин сделан.

– Вот и тут то же самое. Придет молодая мамашка в женскую консультацию, ей там прививку сделают – и готов еще один телепат. Мамашка и знать не будет.

– Не… Все равно не получится… Через пять лет знаешь, какой шум поднимется! Когда первые дети–телепаты подрастут.

– Получится… Ты неправильно думаешь. Ты думаешь, как сделать, чтоб не получилось, а надо за драконов думать – как сделать, чтоб, наоборот, получилось. Если мутация начнет проявляться не в первом поколении, а во втором – как раз всех успеют обработать. Никто знать не будет, откуда телепатия взялась. Мои знали… Ненавижу!

– Тебя мать с отцом любят. Я их видел.

– Что ты понимаешь? Отец за всю жизнь щит ни разу не снял. Боится, что я мысли его узнаю. Цепочка один раз порвалась, щит на землю упал. Знаешь, как он испугался! Будто у него голова сокровищами набита. А там обычные мысли. Как у всех. Чего их прятать? Однажды у него щит сломался. Я двое суток слушала, о чем он думает. Да ни о чем особенном! Как все! Что забор надо чинить, что дождь не вовремя. Все утро собой гордился, какая мамашка красивая, да как он ее ночью оттрахал. На третий день я вышла к завтраку и говорю: «Папа, у тебя в щите батарейка села». Знаешь, что было?

– Тебя мама любит. Я ее глаза видел.

– Любит? Я ЧУВСТВУЮ, когда меня кто–то любит. Ее я в упор не чувствую. Как папин компьютер на столе! Она запрограммирована! По головке меня гладить запрограммирована, слезы по ночам лить – это все программа! Дано: соседи пожаловались на Шейлу. Выполнить: выпустить из глаз пять миллилитров осадков. Конец процедуры.

Тут я не удержался и залепил ей пощечину.

– Ты просто жестокая, равнодушная тварь! – Я вспомнил, как отец сутками возился с нашим семейным кибером Топом. Кибер остался от прадеда, таких уже не выпускали, и запчастей к нему не было. Если что–то ломалось, деталь изготовляли на заказ, или отец с кибером часами пропадали в мастерской в гараже, подгоняя новые узлы к старым. Появлялись дома сияющие. Точнее, Топ сиял надраенным корпусом и даже, вроде бы, смущался. А руки отца по локоть в графитовой смазке или полировочной пасте. Мама накрывала праздничный стол…

Шейла смотрит на меня квадратными глазами.

– Он же РОБОТ! Кусок железа! Как можно любить кусок железа? Любить надо живое! Траву, ласточек. Они чувствуют, что ты их любишь. А как можно любить камень?

– Дура ты еще! – иду вниз, сердито пинаю камни. Оглядываюсь – Шейла стоит на прежнем месте. Сбавляю скорость. Захочет – догонит. На каком расстоянии она читает мысли? Отсюда меня слышит? И что делать со щитом? Надевать или нет?

– Сам думай! – сердито бросает Шейла. Уже догнала и топает параллельным курсом. Хорошо под гору идти. Почти не устаешь. Повезет – до леса дойти успеем. Но шалаш точно не успеем поставить. Зато теплеет с каждым километром.

– Медвежонок, извини.

– Все равно ты не прав! – упрямо отзывается Шейла. – Любить надо живое. Мертвое – использовать.

– А ты всегда можешь отличить живое от мертвого?

– Я чувствую.

– Человека в анабиозе?

– Чувствую.

– Замороженного дракона?

Растерянно помахала ресницами.

– Если он заморожен, то он не живой.

– Оттает, снова живым станет. – Чувствую, что наш спор для Шейлы очень много значит. Настолько важен, что даже обидеться на пощечину некогда. – Ты земную жизнь чувствуешь. А иноземную?

– Кир, надень, пожалуйста, щит. Мне додумать надо, а твои мысли сбивают. Ты не в ту сторону думаешь.

Надеваю медальон. Запустил мыслительный процесс, но не тот, который хотел. Ладно, какие еще у нас на сегодня загадки? Под каким соусом ее запихнули в биованну? Ну, тут много вариантов. Чего она испугалась у сугроба?

Делаем привал на ужин. До леса километров десять. Шейла все еще в трансе. Задумчиво так сводит брови, морщит лоб. Думает. Любить, или не любить замороженного дракона.

– Кир, ты про разумных динозавров слышал? – наконец–то очнулась Шейла.

– Да.

– Мне надо с ними встретиться! Обязательно надо. Поможешь? Если я их мысли не услышу…

– То что?

Опять в транс погрузилась. Машу перед ее глазами растопыренной пятерней. Слабо улыбается и отмахивается от меня как от мухи. Достаю мясо. Шейла подносит свой кусок ко рту, нюхает, отбрасывает в сторону. Отбирает мой кусок, нюхает, отбрасывает.

– Ты что, запаха не чувствуешь?

– Сыр рокфор напоминает.

– Космодесантник, … … (непереводимая игра слов).

Забирает у меня весь пакет, морщит нос и высыпает мясо на траву. Достает запасы из своей сумки и тоже выбрасывает.

– Вот и поужинали. – Долго и смачно ругается.

– Я тебе когда–нибудь рот намылю.

– Сам ругаешься, а мне нельзя?

– Я не вслух.

– Кир, для меня это не имеет значения.

Действительно…

– На мне щит! Ты не могла слышать!

Смотрит исподлобья, улыбается, берет мою ладонь, раскачивает.

– Прости засранку. Я больше не буду.

Застегиваю сумку и топаю к лесу. В желудке урчит.

– Наверняка за пультом Шаллах сидела, – говорит Шейла.

– За каким пультом?

– Откуда за нами наблюдают.

Изумленно оглядываюсь на нее.

– Она вечно про детали забывает. Сумки черные, на солнце нагреваются о–го–го как. Нужно было сумки на эти дни в холодильник убрать. Артем бы не забыл.

Что я так удивился. Если она – экспериментальный образец важности неимоверной, то неужели ее без присмотра оставят? Я бы не оставил, если она на самом деле дороже двух планет стоит. Мы идем голодные, а драконы за нами наблюдают. А у меня в животе бурчит. Складываю ладони рупором.

– Шаллах! Не будь чем щи хлебают, подбрось харчей. Шейла кушать хочет.

Шейла поворачивается ко мне с открытой варежкой. В глазах – восхищение, переходящее в обожание. Обнимаю ее за талию, хотя идти по бездорожью обнявшись не очень удобно. Она – меня. Мир. Надолго ли?

– Шей, чего ты испугалась у сугроба? Когда я хотел остаться посмотреть, как он тает.

– Я боялась, что он растает, а там мы лежим, в лепешку разбившиеся.

– Как это?

– Ты думаешь, драконы только планеты дублировать умеют? Если мы разбились, драконы могли нас сдублировать за секунду до смерти. Я хочу быть собой, а не собственной копией.

– Ты меня совсем не уважаешь? – раздается прямо из воздуха обиженный женский голос. – Ну никакой благодарности. Я вас влет словила, и что слышу? Одни упреки. Ну забыла я про сумки, забыла. Сами виноваты. Плохо мясо прокоптили.

– Даешь слово дракона, что мы – это мы, а не копии? – спрашивает у потустороннего голоса Шейла. Чувствую себя как зритель, внезапно попавший в ужастик с привидениями.

– Да…м, если ты пообещаешь помириться с папой!

– Обойдешься, – заявляет повеселевшая Шейла.

– Медвежонок, прекрати разговаривать с ней, – строго говорю я. – Позднее с Мраком поговорим.

– Ребята, не говорите, пожалуйста, что я с вами беседовала. Папа рассердится.

– Ты игнорировала мою просьбу, так что…

– Вредный ты, – отвечает потусторонний голос. – Киберы кончают рюкзак продуктами набивать. Кстати, в зачете по выживаемости не предусмотрена подкормка кандидатов.

– Зачет я завалил.

– Как это? – хором удивляются Шейла и голос.

– Сорвался с карниза и разбился. В зачете не предусмотрен отлов в воздухе сорвавшихся в пропасть кандидатов.

– Много ты знаешь, как зачеты сдают, – обижается голос. – Если такой умный, скажи: «Бум!»

– Не говори, – советует Шейла. – Обойдемся без подачек.

– Ну и зря. Управление климатикой мы отключили, завтра дождь будет.

– Бам, – говорю я, сгорая от любопытства.

Где–то в вышине раздается хлопок. Задираем головы. В темнеющем небе раскрылся купол парашюта. Мигает красный проблесковый маячок. На стропах болтается обычный туристский рюкзак.

– Э–э, если я понял, раньше климатика была включена?

– Ага! – радостно отзывается голос. – По заявкам местного населения. Чтоб вы в горах насморк не получили! Намечался дождь со снегом, потом похолодание и гололед. Все камни должны были обледенеть, и вы или замерзли бы, или всмятку разбились. Я вам бархатный сезон устроила, а вы все равно прокололись!

– Шаллах, передай своему папашке, что он первый прокололся. Я знала все, что он задумал. Только смыться не успела! – кричит Шейла.

Через четверть часа сидим в надувной палатке и едим настоящими ложками горячую тушонку с бобами из банок с самоподогревом. Вдыхаем воздух альпийских лугов, и едим досыта! Рай! Шейла раскладывает спальные мешки, долго ищет что–то по всем кармашкам и отделениям рюкзака, не находит и тяжко вздыхает.

– Что ищешь?

Краснеет до корней волос.

– Неважно. Тебе не повезло.

Залезаем в спальники. Хотел бы я иметь жену–телепатку? С одной стороны, никакой беспричинной ревности. Но с другой – если мне чьи–то ножки понравятся… заначку тоже не спрячешь. И на стороне не погуляешь. Черт возьми! Неужели я это всерьез?