Андрей Курков - Ночной молочник

• Название: Ночной молочник
• Автор: Андрей Курков
• Жанр: Триллер
• Год: 2009
• ISBN: 978-966-03-4056-5

…От чего зависит будущее страны? Вы, наверное, думаете, что от валютно-золотых резервов? Может быть. Но у автора есть и другая версия. Одна из героинь его романа каждое утро ездит из пригорода в Киев, чтобы за деньги сдать грудное молоко. Один аптекарь за свои фармацевтические эксперименты расплачивается жизнью. Один политик строит у себя на даче церковь, чтобы уединяться в ней с Богом и с бутылкой «Хэннесси». И от всех троих зависит будущее Украины. Только вот неизвестно: всем ли понравится такое будущее?…

---

– А! Старые санки! – припомнила она.

Дверь в сарай открылась со страшным скрипом. Отец никогда не смазывал петли дверей. Говорил, что сами воры испугаются, если двери громко заскрипят. Может, действительно из-за этого их ни разу не обокрали, в то время как соседи о кражах в их селе сообщали чуть ли не каждый день.

Пробравшись мимо поленницы, сложенной под левой стеной сарая, Ирина забралась в дальний угол, где стояли два старых велосипеда «Украина» со спущенными шинами, а над ними на вбитом в стенку гвозде висели санки с железными полозьями и деревянной спинкой. Ирина аккуратно сняла их с гвоздя и вынесла во двор.

Через полчасика она уже везла спящую, укутанную в теплое одеяло Ясю на саночках по замерзшей дорожке, ведущей на околицу села, к сосновому лесу. Она помнила, что там есть невысокая горка, с которой она с подружками часто спускалась на санках. Конечно, Яся еще слишком маленькая, чтобы радоваться санкам и горкам. И грудь, налитая молоком, давит, болит. Но они сейчас прокатятся, понесутся вдвоем с горки ее детства.

Дойдя до горки, Ирина взяла спящую Ясю на руки, уселась на санки и наклонилась немного вперед, сталкивая санки весом своего тела с края горки.

Морозный ветер в лицо, глаза прищурены. И улыбка сама по себе, не боящаяся ни морозного ветра, ни снега, который то ли с неба, то ли с сосновых крон падает.

Вернулась через час. По-детски счастливая, ни о чем, кроме Яси, не думающая. Санки оставила у порога, а сама взяла Ясю на руки и зашла в домашнее тепло.

– Тут до тэбэ заезжал один, – сказала ей мама, взглядом кивая на двери в комнатку Ирины.

На кровати рядом с пустым пакетом лежала коробка конфет, картонная коробка яблочного сока, несколько апельсинчиков и шоколадка.

– Как передача в больницу! – покачала головой мама, зашедшая в комнату следом за Ириной.

– Это он так разложил? – спросила Ирина, опуская проснувшуюся дочурку рядом с подарками.

– Не, это я. Посмотреть хотела, – простодушно призналась мама.

– Грудь болит, – проговорила Ирина, глядя на апельсинчики.

– А тебе цитрусы нельзя, молоко будет кислым, – проследив за взглядом дочери, произнесла мама. – По телевизору говорили!

– Ну, Ясенька, проголодалась? – Ирина принялась выпутывать маленькую дочку из одеяльного кокона. – Давай маминого молочка попьем, а то у меня грудь лопнет!

Иринина мама посмотрела испуганно на дочь.

– Она теперь столько не выпьет! Да и не надо ей столько! Ты ж посмотри, как их распирает! Сцеживать надо! Езжай в Киев, деньги зарабатывай! Куда тебе столько молока!

Ирина тяжело вздохнула. Сдвинула подарки от Егора на край кровати, а сама улеглась на бок, спиной к маме, а грудью к Ясе.

– Ну давай, давай, маминого молочка попей! – упрашивала она Ясю.

Но Яся, казалось, никакого интереса к оголенному соску матери больше не испытывала.

26

Киев. Улица Воровского. Квартира номер 17

Чаепитие у Дарьи Ивановны неожиданно превратилось в легкий обед. Это когда они с Вероникой выпили по две чашки чая с лимоном и съели по пирожному. Дарья Ивановна снова отправилась на кухню поставить на огонь чайник, оставив Веронику одну в гостиной.

А Вероника, оглядевшись, отметила отсутствие портретов покойного мужа хозяйки и присутствие хорошего вкуса у нее же во всем, что касалось мебели и интерьера. Да и одета она была со вкусом, хотя и не по-домашнему. Вот Вероника никогда не ходит по квартире в деловом костюме, а Дарья Ивановна себе такую вольность позволяла. Но опять же, ее деловой костюм с зауженной в коленях юбкой и с приталенным жакетиком, и все это цвета бордо, не входил ни в малейшее противоречие с обстановкой комнаты. Кожаные диван и два кресла нежного коричневого цвета, журнальный столик по центру. На нем вазочка с букетом красных роз. И тут же две фарфоровые чашки с блюдцами и такой же чайник. И в чашках, и на чайнике – красные розы. Только помельче, чем те, которые в вазе. Комодик, на котором тикают массивные часы. Часам уже лет пятьдесят, а то и больше. На подоконнике – вазоны с зеленью, и в углу у батареи – деревянная кадка с лимонным деревом. Над комодиком – портрет самой хозяйки. Холст, масло, дорогая рама.

Странно, но Веронике вдруг пришло на ум, что в этой комнате нет ни единого следа мужчины. Словно здесь его никогда и не было.

А Дарья Ивановна тем временем вошла с большим блюдом, на котором геометрически правильными ломтиками лежали сыр, ветчина и бутербродики с семгой.

– Время обеденное, – проговорила она, опуская на журнальный столик блюдо. – А мы все чай да чай!

Она уселась напротив Вероники на диван.

– Я вам так благодарна! У меня столько дел, столько мыслей, а тут венок надо снимать на выходные… Вы же потом домой?

Вероника кивнула.

– Так вы его не оставляйте. Сейчас темнеет рано. Думаю, что никто не заметит, если вы его на обратном пути на место повесите!

Вероника кивнула.

– Ой, чайник! – воскликнула хозяйка. Вскочила, взяла уже пустой фарфоровый чайник и ушла торопливым шагом на кухню.

Через минуту в чашки снова полился ароматный чай.

Вероника почувствовала, что проголодалась. Часы на комодике показывали без пяти три. Может, они и спешили, но в любом случае других часов рядом не было. Ветчина таяла во рту. И бутербродики с семгой тоже таяли.

Дарья Ивановна охотно составила гостье компанию. Она тоже аппетитно ела и сыр, и ветчину, элегантно и немного игриво прикрывая жующий рот толстыми пальцами.

Взгляд Вероники то и дело уходил на золотой перстень с рубином, украшавший безымянный палец правой руки хозяйки.

Дарья Ивановна заметила это.

– Он не снимается, – проговорила она, дожевав кусочек ветчины. – Надо как-нибудь с помощью мыла и нитки стянуть его и на растяжку в ювелирную мастерскую отдать! Это мне Эдик подарил на тридцатилетие. Может… – заговорила она и вдруг умолкла, бросив задумчивый взгляд на часы. – Может, я, правда, не знаю…

– Что? – обеспокоенно спросила Вероника.

– Вы же не из робкого десятка, – Дарья Ивановна посмотрела в глаза гостье. – И за меня вступились… Временем располагаете?

Веронике хотелось как можно быстрее узнать, что хочет предложить ей вдова аптекаря.

– Да, да, – она закивала. – Муж на работе, а детей у нас нет. Так что я…

– Вот и хорошо, – голос Дарьи Ивановны стал неожиданно серьезным. – Допивайте чаек. Это тут недалеко!

На улице к этому времени похолодало. Сумерки сгущались. Дарья Ивановна не забыла возвратить Веронике пакет с траурным веночком, и теперь мороз покусывал тыльную сторону ладони и пальцы Вероники. Вторую, свободную от пакета руку, она спрятала в карман своего элегантного, но не слишком теплого пальто из магазина «Лора Эшли». Вероника на ходу попыталась вспомнить, куда она положила свои теплые лайковые перчатки.

Дарья Ивановна тоже была в пальто, только ее синее кашемировое пальто было до пят, а поднятый меховой воротник явно грел не хуже самого теплого мохерового шарфа.

– Это тут рядом, – проговорила Дарья Ивановна, увлекая Веронику за собой.

Они вышли на Ярославов Вал, потом по улице Франко вниз. Свернули на Чапаева и, не доходя до невзрачного, с осыпающейся штукатуркой здания министерства по чрезвычайным ситуациям, остановились перед железными воротами с переговорным устройством, перегораживавшими когда-то свободную для прохода арку, ведущую в анфиладу дворов.

Дарья Ивановна нажала на кнопку переговорного устройства, и оттуда сразу донесся мужской непрокашлянный голос: «Слушаю вас!»

– Абонент тридцать два – один, – мягко произнесла она в ответ.

Мужской голос попросил подождать минутку, но половинка железных ворот открылась буквально секунд через десять. Мужчина в теплом зеленом комбинезоне – типичный современный охранник – кивнул дамам, закрыл за ними железные ворота и повел посетительниц за собой.

– В воскресенье к нам редко приходят, – сказал он, не оборачиваясь, словно в оправдание.

Они прошли через еще одну арку. Остановились за спиной охранника, зазвеневшего ключами перед солидного вида стальной дверью – главным входом в современное двухэтажное здание, по-видимому, не так давно выстроенное.

Улица Чапаева часто заставляла Веронику задуматься. Была она странной, короткой и изогнутой, как бумеранг. Иногда на ней не было ни одного прохожего. Иногда единственным прохожим мог оказаться какой-нибудь знаменитый или просто известный по телеэкрану человек. Может, они здесь и жили. Но ведь такие люди если и ходят пешком, то только в сопровождении телохранителей! А тут они всегда шли в одиночестве. Вероника слушала звон ключей и вспоминала, кого она видела вот так, случайно, на этой улице. И министров видела, и политиков. Попытки вспомнить конкретные фамилии этих людей, однако, успеха не имели. У них у всех было известное лицо и неизвестная фамилия.