Джордж Мартин - Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом

• Название: Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом
• Автор: Джордж Мартин
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-271-45413-4

«Танцем драконов» издавна звали в Семи Королевствах войну.

Но теперь война охватывает все новые и новые земли.

Война катится с Севера — из-за Стены. Война идет с Запада — с Островов. Войну замышляет Юг, мечтающий посадить на Железный Трон свою ставленницу. И совсем уже неожиданную угрозу несет с Востока вошедшая в силу «мать драконов» Дейенерис…

Что будет? Кровь и ненависть. Любовь и политика. И прежде всего — судьба, которой угодно было свести в смертоносном танце великие силы.

---

После нескольких мгновений тихой молитвы они поднялись. Рамси снял плащ, наброшенный Теоном на плечи невесты — белый, шерстяной, отороченный серым мехом, с эмблемой лютоволка Старков, — и заменил его розовым, расшитым гранатами, как и его дублет. На спине был пришит дредфортский ободранный человек, выкроенный из красной кожи.

Вот и все. Свадьбы на Севере за отсутствием жрецов и септонов совершаются быстро — оно и к лучшему. Рамси взял жену на руки и понес ее сквозь туман. Лорд Болтон с леди Уолдой двинулись следом, за ними все остальные. Музыка опять заиграла, Абель-бард в сопровождении двух женских голосов запел «Два сердца бьются, как одно».

«Не помолиться ли мне?» — подумал Теон. Услышат ли его старые боги? У него свой бог, Утонувший, но Винтерфелл так далеко от моря… и он так давно не обращался ни к одному из богов. Кем он стал, кем был раньше, почему он еще жив и зачем родился на свет?

— Теон, — тихо позвал кто-то… но кто? Вокруг никого, кроме окутанных туманом деревьев. Шепот, тихий как шорох листвы, пронизал его холодом. Бог его зовет или призрак? Сколько человек погибли, когда он взял Винтерфелл, сколько в тот день, когда он потерял замок? Сам Теон Грейджой тоже умер тогда, возродившись как Вонючка.

Ему захотелось поскорее уйти.

За пределами богорощи холод набросился на него словно волк. Пригнув голову от ветра, Теон шел вдоль вереницы свечей и факелов в Великий Чертог. Снег хрустел под сапогами; капюшон, мешавший кому-то из призраков заглянуть Теону в лицо, сдуло.

В Винтерфелле полным-полно призраков. Это уже не тот замок, который запомнился ему в летнюю пору юности. Теперь это развалина, пристанище мертвецов и ворон. Двойная крепостная стена устояла — гранит не поддается огню, — но на башнях и других зданиях почти не осталось кровель, а некоторые и вовсе обрушились. Огонь пожрал дерево и тростник, стекла побились, тепличные растения, которые могли бы кормить замок всю зиму, погибли на холоде. Во дворе стоят заметенные снегом палатки: Русе Болтон разместил здесь свое войско и солдат своих друзей Фреев. Все дворы, подвалы и разрушенные строения заполнены до отказа.

Крышей успели покрыть только казарму и кухню, откуда теперь сочится дымок. Из всех красок в замке остались лишь серая и белая, цвета Старков. Дурным это считать знаком или хорошим? Небо и то серое; всё серое, куда ни глянь, кроме глаз невесты. Они у нее карие, и их наполняет страх. Напрасно она обратилась к нему как к спасителю. Что он ее, на крылатом коне увезет, как герой сказок, которыми Санса с Джейни когда-то заслушивались? Он и себе-то помочь не в силах. Вонючка — он Вонючка и есть.

По всему двору развешаны заиндевевшие трупы тех, кто самовольно заселил замок. Люди Болтона, выгнав их из нор, где те ютились, повесили самых дерзких, а остальных поставили на работу. «Будьте прилежны, и я окажу вам милость», — сказал лорд Болтон. Первым делом они воздвигли новые ворота на месте сожженных и подвели под крышу Великий Чертог. Когда работники управились со всеми порученными делами, лорд Болтон их тоже повесил. Слова он не нарушил и милость им оказал: ни с одного не снял кожу.

К этому времени подошло остальное войско. Над стенами Винтерфелла, где гулял северный ветер, подняли оленя и льва короля Томмена, а под ним — дредфортского человека с содранной кожей. Теон прибыл в замок с леди Дастин, ее барроутонскими вассалами и невестой. Леди Барбри настояла, что будет опекать леди Арью вплоть до ее замужества, — теперь ее полномочия кончились. Девушка, произнеся подобающие слова, стала принадлежать Рамси и сделала его лордом Винтерфелла. Он не причинит ей зла, если Джейни ничем его не прогневает… Нет, не Джейни. Арья.

Руки Теона ныли даже в подбитых мехом перчатках — особенно досаждали недостающие пальцы. Неужели женщины когда-то млели от его ласк? Он объявил себя принцем Винтерфелла, оттуда все и пошло. Думал, что о его подвигах будут петь и рассказывать не меньше ста лет. Но его прозвали Теоном Переметчивым; если рассказы и ходят, то лишь о его предательстве. А ведь Винтерфелл так и не стал для него родным домом: он жил здесь заложником, и тень большого меча всегда разделяла их с лордом Эддардом. Лорд обращался с ним хорошо, но не проявлял никаких нежных чувств, зная, что воспитанника, возможно, однажды придется убить.

Теон, опустив глаза, пробирался между палатками. На этом дворе он обучался быть воином, сражался с Роббом и Джоном Сноу под надзором старого сира Родрика. Тогда пальцы еще были целы, и он охватывал рукоять меча без труда. Со светлыми воспоминаниями уживаются мрачные: именно здесь он собрал людей Старка в ту ночь, когда Бран и Рикон бежали из замка. Рамси, который тогда сам назывался Вонючкой, стоял рядом и шептал ему на ухо, что недурно бы кое с кого кожу содрать: тогда челядинцы мигом скажут, куда девались мальчишки. «Пока Винтерфеллом правлю я, кожу ни с кого не сдерут», — заявил Теон, не ведая, как мало ему остается править. Он знал этих людей полжизни, а они не захотели ему помочь. Тем не менее он защищал и замок, и его домочадцев, пока Рамси, отбросив личину Вонючки, не перебил их. Дружина Теона тоже вся полегла; последнее, что ему запомнилось, был его конь Улыбчивый, с горящей гривой и обезумевшими глазами. Здесь, на этом самом дворе.

Вот и двери Великого Чертога — новые, наспех сколоченные. Охранявшие их копейщики кутались в меховые плащи, бороды у них обледенели. Теона, толкнувшего правую створку и проскользнувшего внутрь, они проводили завистливыми взглядами.

В чертоге, к счастью, было тепло. Ярко горели факелы, и такого количества народу Теон здесь еще никогда не видел. На скамьях сидели впритирку, и даже лордам и рыцарям выше соли места досталось меньше обычного.

Абель у помоста бренчал на лютне и пел «Прекрасные девы лета». Лорд Мандерли привез музыкантов из Белой Гавани, но певцов среди них не было — тут-то Абель и явился к воротам с лютней и шестью женщинами. «Две моих сестрицы, две дочки, жена и матушка, — представил их он, хотя фамильного сходства между ними не наблюдалось. — Они и танцуют, и поют, и белье стирать могут. Одна играет на волынке, другая на барабане».

Сам он тоже неплохо играл и пел — лучшего в этих руинах не приходилось искать.

На стенах висели знамена: разномастные конские головы Рисвеллов, ревущий великан дома Амберов, каменная рука Флинтов, лось Хорнвудов, водяной Мандерли, черный топор Сервинов, сосны Толхартов. Яркие полотнища не полностью скрывали обгоревшие дочерна стены и забитые досками оконные дыры, зато новехонькие стропила еще не успели покрыться копотью.

Самые большие знамена располагались за высоким столом: лютоволк позади невесты, человек с содранной кожей позади жениха. Знамя Старков поразило Теона не меньше, чем карие глаза молодой. Вместо него здесь полагалось бы висеть гербу дома Пулей: голубое блюдо на белом поле, окаймленное серой лентой.

— Теон Переметчивый, — сказал кто-то.

Многие отворачивались, когда он шел мимо, а то и плевались. Как же иначе. Он предательски взял Винтерфелл, убил своих названых братьев, выманил своих земляков из Рва Кейлин на лютую смерть, уложил названую сестру в постель лорда Рамси. Русе Болтону он, возможно, и пригодится еще, но у прочих северян вызывает только заслуженное презрение.

А тут еще походка — из-за покалеченной левой ноги он ковылял, точно краб. Женщина смеется… даже в этой замороженной обители смерти есть женщины. Прачки — так их называют, чтобы не употреблять некрасивого слова «шлюхи».

Непонятно, откуда они берутся — просто появляются, как черви на трупе или воронье после битвы. Одни опытные, способные принять за ночь двадцать мужчин и перепить любого из них, другие — что твои невинные девы. Есть и походные женки: совершит такая венчальный обряд с солдатом перед одним из богов, а после войны он ее тут же бросит. Ночью она с ним спит, утром латает ему сапоги, вечером стряпает ужин. Убьют его — обберет мертвеца. Некоторые и впрямь занимаются стиркой, за многими таскаются хвостом грязные ребятишки. И такая вот баба смеется над ним, Теоном! Ничего, пусть. Его гордость погибла здесь, в Винтерфелле: в темницах Дредфорта ей не место. Того, кто знал поцелуй свежевального ножа, смех перестает ранить.

По праву рождения он занимает место на конце высокого стола, у стены. По левую руку от него сидит леди Дастин, как всегда в черном, без единого украшения, по правую нет никого. Боятся, как бы на них его бесчестье не перекинулось.

Русе Болтон предложил здравицу в честь леди Арьи.

— В ее детях два наших древних рода соединятся, и вражде между Старками и Болтонами будет положен конец. — Он говорил так тихо, что все примолкли, насторожив слух. — Жаль, что наш добрый друг Станнис опаздывает, — это вызвало смех, — Рамси так надеялся поднести его голову в дар леди Арье. — Смех усилился. — Когда он явится, мы окажем ему достойный прием, как настоящие северяне, а пока будем есть, пить и веселиться. Зима вот-вот нагрянет, друзья мои, и немногие из нас доживут до весны.