Сергей Зверев - Мир вздрогнет от нашего гнева

• Название: Мир вздрогнет от нашего гнева
• Автор: Сергей Зверев
• Жанр: Боевик
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-5080

На индонезийской авиабазе случилось ЧП. Погибли трое инженеров из группы российских специалистов, собирающих здесь закупленные у России самолеты. Местные власти приходят к заключению, что инженеры отравились метиловым спиртом. Но русские не верят им: погибшие никогда не злоупотребляли спиртным, тем более таким… Российская сторона предполагает злой умысел, так как рост влияния России в этом регионе крайне невыгоден и США, и Китаю. Чтобы найти преступников, на базу инкогнито вылетает майор спецназа ВДВ Андрей Лавров – легендарный Батяня…

---

– Ты, часом, не приболел? – заволновался он. – Ведь когда болеешь, тоже так бывает – как с перепою… Может, к врачу сходишь?

– Да, нормально все будет, Романыч, – отмахнулся Дальнов. – Сегодня отлежусь, а утром буду как огурчик.

– Ну, смотри… – с сомнением пожал плечами Подгорин. – Если что – обращайся.

Андрей лег в постель, надеясь уснуть и проснуться совершенно здоровым. Вроде бы ему это удалось, во всяком случае, когда в его комнату после обеда заглянул Валентин, Дальнов лежал на кровати и относительно спокойно спал. «Относительно» потому, что полностью спокойным его сон назвать было никак нельзя. Он то подергивал свесившейся с кровати рукой, то постанывал, то беспокойно вздрагивал всем телом. Некоторое время понаблюдав за Андреем, Подгорин медленно закрыл дверь и направился к себе, даже не подозревая, что видит того живым в последний раз.

А Дальнов, уже под вечер вырвавшись из тягостного забытья, вдруг ощутил страшную слабость и дикую резь в животе, будто бы наелся толченого стекла, и оно своими острыми гранями врезалось в его внутренности. Он попытался подняться с кровати, но сил на это не было. Не было сил и на то, чтобы позвать на помощь… Да и как звать, если рот и гортань пересохли, и он мог издавать только слабое сипение?

Андрей слабо ворочался на кровати, страшно жалея о том, что не согласился сходить к врачу. Это только в далекой молодости думалось, что в пятьдесят жизнь уже опостылеет и умирать совсем не страшно. Если бы! Жить хочется всегда, и уйти из жизни в какие-то пятьдесят безумно обидно – какие это годы?! Мысль о том, что, возможно, это последний день его жизни, придала сил, и, превозмогая слабость, Дальнов свалился на пол. Как ему хотелось, чтобы в этот момент кто-то заглянул к нему в комнату! Но никого не было…

Он попытался подползти к порогу, но внезапно его тело содрогнулось от непроизвольных, не зависящих от его воли и желания конвульсий, отозвавшихся во внутренностях адской болью. Скорчившись на полу, Андрей, вопреки всякой логике, покатился назад, к кровати. Его раздражал яркий свет ламп, бьющий из-под потолка. И почему-то вдруг захотелось туда, где тихо, уютно и темно. Краем сознания понимая, что у него начались нарушения психики и нервной деятельности, он, тем не менее, последним усилием, сам не зная для чего, забрался под кровать.

И впрямь как будто стало легче. И тут… тело Андрея само по себе забилось в ужасающих корчах, и он вдруг понял: это – конец… Сознание окончательно помутилось и в какое-то неуловимое мгновение погасло совсем.

…Утром, не увидев в столовой Андрея, Валентин почувствовал, что дело неладно. Почему-то опаздывал на завтрак и Дмитрий Линёв. Прибежав в общежитие, Подгорин первым делом направился в комнату Дальнова. Открыв дверь, он некоторое время с удивлением взирал на скомканную постель, сброшенную на пол подушку, опрокинутый торшер. Андрея в комнате видно не было. Заметив, что кровать почему-то отодвинута от стенки и стоит немного наискосок, он на всякий случай заглянул под нее и… не смог поверить своим глазам – там, выгнувшись назад, лежал Дальнов. Пальцы его рук были судорожно скрючены, на лице застыла гримаса невыразимой муки. Дотронувшись до его запястья, Валентин невольно отдернул руку назад – оно было ледяным. Дальнов умер! Оглядевшись по сторонам, Подгорин заметил стоящие в другом конце комнаты на полу две частично опорожненные пластиковые бутылки с какой-то жидкостью. Открутив пробки и понюхав, он ощутил запах спирта.

Судя по этим емкостям, можно было предположить, что Андрей, которому показалось мало выпитого пива, раздобыл из каптерки индонезийских авиатехников технический спирт. Однако подобное не укладывалось ни в какие рамки! Во-первых, Подгорин знал Дальнова как человека здравомыслящего и не склонного к спонтанному, вульгарному пьянству. Да, тот мог выпить, но лишь в компании, по случаю, и не то, что подвернулось под руку.

Во-вторых, как человек грамотный, Андрей не мог не знать, что технический спирт содержит метил, даже в малых дозах смертельно опасный. Вряд ли он вот так, «от фонаря», взял невесть какую хрень и влил ее в себя. И, в-третьих, для того, чтобы раздобыть технический спирт, нужно было взломать каптерку, а из их бригады едва ли кто мог пойти на такую дурость. Тогда откуда взялись эти бутылки?

Расстроенный Подгорин поспешил в комнату Дмитрия Линёва. Тот лежал на кровати с перекошенным от боли лицом и, стиснув зубы и держась за живот, с мученическим видом смотрел в потолок. Припомнив, что в клинической фазе отравления метилом человек теряет зрение, Валентин наклонился над Линёвым и, глядя ему в лицо, встревоженно спросил:

– Ты меня видишь?

Издав стон, тот чуть заметно кивнул. Зрение было в норме! Тогда что же произошло с людьми? Но гадать было некогда. Связавшись с командованием авиабазы по телефону, Валентин, частично по-русски, частично по-английски, сообщил о том, что один из техников по непонятным причинам умер, а еще один находится в тяжелом состоянии.

Вскоре прибыла машина «Скорой», вслед за которой пожаловали полицейские. Выслушав через переводчика пояснения Подгорина, местные «пинкертоны» приступили к делу. В комнате Дальнова они первым делом обратили внимание на бутылки, забрав их с собой для экспертизы. Тело Андрея увезла машина, прибывшая из морга. Как пояснили через переводчика медики, требуется вскрытие, чтобы точно установить причину смерти.

Полицейские, обошедшие по периметру «барак», неожиданно обнаружили под одним из кустов более десятка пивных бутылок, взявшихся там невесть откуда. Один из них, заполнявший бумаги, безапелляционно заявил, что, скорее всего, смерть наступила от неумеренного употребления русскими спиртного, в том числе и ядовитого метилового спирта.

Подгорин выразил резкое несогласие – пусть случившееся с авиатехниками и похоже на отравление метилом, почему же тогда отправленный в больницу техник не ослеп? Однако полицейский чин, судя по всему, считая себя большим знатоком как русских, так и весьма узкой научной дисциплины, именуемой «токсикология», этот демарш проигнорировал.

На работу в сборочный ангар этим утром бригада отправилась с небольшим опозданием. Все были ошеломлены случившимся и выглядели подавленными. Теперь каждый гадал, не приключится ли нечто подобное и с ним? Обернувшись к Комовому и Зызину, Валентин строго поинтересовался:

– Ну что, уже убедились, что здесь не санаторий «Тихие зори», а территория, где можно нарваться на нечто очень хреновое?

– Убедились… – тяжело вздохнув, ответил за обоих Юрий.

– Мужики, тут вот какое дело… – неожиданно заговорил обычно молчаливый Федор Гринчев. – Наверное, нам лучше никому не говорить о том, что в субботу были в кафе. Фишка тут в чем? Идти туда или не идти – решал каждый сам за себя. А вот шишки, если все это вылезет, достанутся одному Романычу. Так что давайте не будем его подставлять.

– Да, это факт! – согласился Николай Рогов. – У нас любят «делать соответствующие выводы» и «принимать меры».

Остальные тоже согласились с Гринчевым. Лишь сам Подгорин сокрушенно покачал головой.

– Спасибо, конечно, за поддержку. Но… Уж если захотят сжевать – ничего не поможет, – грустно усмехнулся он.

Когда автобус подъезжал к ангару, неожиданно застонав, за живот схватился Георгий Вольцев.

– Мать его так! – покрутив головой, выдохнул он. – Гляди-ка, и меня прихватило. Да что ж за напасть такая?

– Георгий Павлович, а ты, часом, ничего «такого» не употреблял? – не на шутку встревожился Валентин. – Точно не пил технического спирта? А то в комнате у Андрея сразу две початые бутылки видел…

– Да что ж я, совсем, что ли, идиот? – отмахнулся Вольцев. – Вот, только то, что ели и пили в кафе и здесь в столовой и что лежит в холодильнике.

– Ну, давай не будем тогда рисковать. Сейчас скажу водиле, чтобы отвез тебя в госпиталь, – решительно заключил Подгорин.

Объяснив водителю-индонезийцу, что от него требуется, вслед за бригадой авиатехников Валентин направился к ангару, а автобус, хлопнув дверями, тут же умчался к выходу с авиабазы.

Авиатехники и уже дожидавшиеся их местные сотрудники продолжили работу, начатую на прошлой неделе. Появившийся в ангаре заместитель начальника авиабазы по руководству персоналом поинтересовался у Подгорина, почему сегодня работа началась с опозданием. Тот ответил, что у них произошло непонятное ЧП, которое нуждается в самом тщательном расследовании. Узнав о смерти одного из авиатехников, индонезиец некоторое время озадаченно молчал, после чего куда-то быстро исчез.

А через час стало известно, что умер и Дмитрий Линев, еще по пути в госпиталь. Эта новость, по сути, всех без исключения выбила из колеи. Оставив работу, авиатехники заговорили о том, что случившееся запросто может быть чьей-то хитро организованной диверсией. Кое-кто даже высказался за то, чтобы «послать к черту гребаную Индонезию и, пока всех тут как клопов не переморили, поскорее сваливать домой».